Гранцов быстро сбросил шорты и майку и побежал к воде, чтобы поскорее спрятаться в волнах. Он всегда чувствовал себя неуютно, если чем-то выделялся на общем фоне. А сейчас они с Маратом были воистину белыми воронами рядом с прочими отдыхающими.

И только возвращаясь из воды и оглядывая берег, Вадим понял, что им все равно не удалось бы уединиться. Свободных лежаков на пляже было много. Но все они виднелись на нейтральных полосах между группами белых, черных и желтых тел. Как только белый (уж куда белее) Кирсанов занял свободное место, к нему тут же потянулись белые, бродившие, как и он до сих пор, вдоль прибоя.

Чернокожая компания состояла, как на подбор, из статных парней и длинноногих девчонок. Парни оглянулись на Кирсанова, когда он лениво брел мимо. У них тоже были золотые цепочки, но его цепь была толще. Негры перебрасывались волейбольным мячом, и Марату явно хотелось к ним присоединиться.

Гранцов подтолкнул его локтем:

— Покажи им настоящую подачу.

— Не поймут. Их лучше не дразнить.

— Как это?

— Ну, представьте, что вы на пляже у Петропавловки загораете с дамой. И вдруг к вам подсаживается негр, да еще весь в желтом металле…

Вадим усмехнулся:

— Я-то к неграм спокойно отношусь. Но ты прав.

Азия была представлена парой индийских семей. А может, семей было не две, а восемь. Или одна, но очень большая? Женщины в белых платьях стояли по колено в воде, оживленно беседуя и отворачиваясь от волн, а мужчины играли в нарды.

Никто не купался, хотя вода была достаточно теплой, а волны не такими и большими. Однако, отплыв подальше, Вадим почувствовал, что какая-то мягкая, но властная сила уводит его от берега. Он нырнул и в прозрачной воде не увидел дна под собой, только сгустившуюся зеленую темноту. Слышался тонкий звенящий звук, словно где-то неподалеку проходила моторка. «Это просто океан так давит на уши», подумал Вадим и заторопился наверх, к солнечным пляшущим бликам в бутылочной толще над головой.

Гранцов вернулся под свой зонтик и намазался кремом, который дала ему Регина.

— Не хватало еще сгореть, — пояснил он, отвечая на насмешливый взгляд Марата, и протянул ему тюбик. — Намажь плечи хотя бы.

— У меня кожа дубленая, — отказался Кирсанов, но набросил на плечи полотенце.

Гранцов повалился на горячий песок и уткнулся лицом в скрещенные руки, пахнущие морем. «Эх, сюда бы сейчас Регину, погреть ее на этом песочке, да окунуть пару раз в соленые волны…» Его снова обжигали порывы стыда. Ничего себе особо важное задание — валяться на пляже да убивать время!

Однако угрызения совести мгновенно оборвались через минуту, как только он услышал над собой чей-то голос.

Кто-то спросил по-русски:

— Пивка не желаете?

Не поднимая головы, Вадим скосил глаз. Он увидел, что Кирсанов повернулся на своем лежаке и, приподняв черные очки, разглядывает подошедшего белого мужика в семейных трусах.

— Не узнаешь? — спросил мужик, присаживаясь рядом с Маратом на лежак и счастливо улыбаясь.

— Ни хрена себе. Ромка! — удивился Кирсанов.

— Тише ты. Кому Ромка, а кому Рональд. Ты что, Марат, не рад меня видеть? — счастливую улыбку дополнили удивленно приподнятые брови.

«Рональд Старк, — вспомнил Гранцов. — Он же Роман Старицын. Он же брат Олег. Директор русской дирекции расхаживает по пляжу в одних трусах. И пристает к соотечественникам. Кажется, я знаю, кто устроил Марату Кирсанову бесплатную прогулку».

Он продолжал незаметно наблюдать за встречей Старка и Кирсанова, радуясь тому, что оказался в нужное время в нужном месте. Шевельнулось, правда, подозрение, что этот спектакль могут разыгрывать специально для него. Но он тут же отбросил эту идею, как очередной симптом мании величия.

Марат Кирсанов опустил черные очки на глаза и отодвинулся от гостя.

— А чего радоваться? Разве что пиво продашь со скидкой.

— Насчет пива это неудачная шутка, — сказал Старицын. — Не знал, с чего начать разговор.

— Не будет разговора, Рома. Не о чем говорить. Раньше надо было говорить, когда я в ментовке сидел, когда на меня разбой вешали… Вот тогда нужны были разговоры. Только где же вы все были тогда, Рома? Как волной смыло…

— Все прошло, — спокойно ответил Старицын, продолжая улыбаться. — Сейчас у тебя все в порядке. Неужели ты думаешь, что мы тебя бросили? Ты должен был пройти еще одно испытание, и ты его прошел. Поэтому мы и вытащили тебя сюда.

— За приглашение спасибо, — сказал Кирсанов. — Только дальше, Рома, двигайтесь без меня. Я сюда приехал отдыхать.

— Ну что ж, отдыхай. Ты это заслужил, — Старицын продемонстрировал ободряющую улыбку. — Чем занимаешься?

— Экспорт-импорт.

— И какая группа товаров?

— Любая. От сникерсов до стингеров.

— Сникерсы меня интересуют мало… Значит, открыл свое дело?

— Свое дело? — усмехнулся Кирсанов. — Это у нас уже не в моде. Сейчас у нас можно выжить только в большой структуре.

— Значит, ты не босс, а менеджер? — уточнил Старицын. — Я хочу понять твой нынешний статус.

— Моя должность называется «референт». Для кого-то я менеджер, для кого-то босс. Все относительно.

— Неужели ты оставил фатта-до? Ты же был мастером, мог бы дойти до высших ступеней!

— Тренируюсь потихоньку.

— Хочешь, познакомлю с нашим спортивным директором? Он тебя на семинар сводит. Будут выступать мастера. Много перспективных ребят. Я, правда, в этом не очень разбираюсь, но говорят, что в фатта-до просто произошла революция. Прорыв в новое измерение.

— Да какая там может быть революция, — пренебрежительно сказал Кирсанов. — И вообще все эти системы, школы, стили — каменный век. Ловушка для лопухов. Неактуально это, Рома.

— Ты так думаешь? А что же тогда актуально? Айкидо? Или рукопашный бой по системе СМЕРШ? — спросил Старицын, нисколько не обидевшись, а наоборот, показывая живой интерес к мнению собеседника. Может быть, слишком живой интерес.

— Пистолет-пулемет, вот что актуально, — жестко ответил Марат. — Сейчас такие комплексы появились… Скорострельность, кучность, надежность. Вес просто игрушечный. Да еще бесшумные. Вот это революция, вот это прорыв в новое измерение. И не надо никаких семинаров. Инструкция на рукоятке — и все. Даже читать не надо — там рисунки. И в сложенном виде выглядит, как простой пенал. Вот это актуально. Для тех, кто хочет победить в ближнем бою. А фатта-до — это просто утренняя зарядка.

— Ты говоришь как менеджер по сбыту, — на этот раз Старицын улыбался снисходительно. — Но я должен сказать, что о фатта-до нельзя судить по собственным воспоминаниям. Мы ушли очень далеко.

— Это как?