* Покойный Пак Чончхоль. 고 （故） 박종철 （朴鍾哲） 군. Студент Сеульского национального университета, который погиб в январе 1987 года из-за пыток и насильственных действий, совершенных над нам во время проведения расследования в Главном полицейском управлении Штаба общественной безопасности в районе Намён-дон. Поначалу полиция скрывала факт смерти от пыток, называя в качестве причины простой шок. 19 января, всего через пять дней после инцидента, когда было представлено заключение патологоанатома, который с уверенностью утверждал о пытках водой и электрическими разрядами, полицией был признан факт смерти от пыток. Полицейские, проводившие пытки, были арестованы. Этот инцидент стал поводом для начала Июньского противостояния 1987 года.

* Инчхонская демонстрация [3 мая]. 53 인천시'태. Массовая демонстрация 3 мая 1986 года, участие в которой приняло более 10 тысяч человек, являвшихся представителями студенческого движения и оппозиции, с требованием утверждения Гражданской конституции. 319 человек были задержаны и доставлены в полицейское отделение, 129 – арестованы и заключены в тюрьму. Инцидент стал поводом для начала полномасштабных репрессий участников движения со стороны диктаторского режима Чон Духвана.

* Великая борьба рабочих [1987 года]. 87 년노동자대투쟁. По мере того как энтузиазм относительно демократизации, начавшийся с Июньского противостояния 1987 года, распространился на круги рабочих, он вызвал массовую борьбу, в которой свои силы объединили примерно 8990 профсоюзов и более 200 тысяч человек. По всей стране участие в движении приняли рабочие, которые страдали от низкой заработной платы, длительных часов работы и плохих условий труда. Великая борьба рабочих является важным событием, которое ознаменовало корейское рабочее движение.

Когда ночь особенно темна, то рассвет близок, так и репрессии диктаторской власти приближали демократизацию. В Пусане тоже можно было и тут и там увидеть ее признаки. Поначалу повсюду стали появляться организации движения за демократизацию, а затем они стали расти.

В первой половине 1980-х годов так называемые «Дело Пурим» и «Дело о поджоге в Американском культурном центре» на корню обрубили ростки и подорвали основание группы активистов движения за демократизацию в Пусане, которое и без того было не очень-то прочным. Однако люди, которые тогда попали в тюрьму, были затем освобождены в полном составе, и они твердо закрепились в нескольких организациях и начали активно действовать. Основание расширялось. Возвращалась энергичность.

Январь 1987 года. Случился инцидент, когда от пыток умер студент Сеульского национального университета Пак Чончхоль. Как ни странно это звучит, но начальник полиции доложил, что «как только следователь стукнул кулаком по столу и стал допрашивать, он [Пак Чончхоль] внезапно стал задыхаться и упал замертво». Вся общественность была в гневе. В Пусане был огромный резонанс, ведь жертвой стал уроженец этого города. Его родители тоже жили в Пусане. И во время 49-дневного поста с исполнением ритуалов по усопшему родственнику[12] они также находились там. В Пусане недовольство репрессиями диктаторского режима бушевало сильнее всего.

7 февраля Комитет по подготовке гражданской панихиды по Пак Чончхолю провел собрание одновременно во всех уголках страны. И адвокат Но Мухён, и я были участниками комитета. В действительности подготовкой собрания по поводу гражданской панихиды в Пусанском регионе руководило Народное собрание граждан Пусана.

Местом, которое мы определили для проведения собрания, был храм Тэгакса, который находится в самом центре Пусана. Однако полиция заранее оцепила храм и даже не позволила нам приблизиться к нему. Численность полиции была так велика, что они в несколько рядов окружили храм, и к тем, кто пытался пробиться, применяли снаряды со слезоточивым газом. И хотя студенты, которые стеклись в район храма Тэгакса, вступили в потасовку с полицией, выкрикивая лозунг «Оживите Пак Чончхоля!», пройти внутрь храма они не смогли.

В этом деле нельзя было просто отступить. Люди из Народного собрания граждан Пусана после чрезвычайного совещания решили провести упрощенную панихиду прямо на улице перед Пусанским театром в районе Нампходон. И они тайно начали собирать желающих в указанном месте.

В оговоренное время – ровно в два часа дня – в спешке началась упрощенная панихида, на которую собралось около трехсот человек: простых горожан и студентов. Пели гимн и песни движения сопротивления, выступали с речью осуждения. Адвокат Но Мухён в свою очередь выступил с импровизированной надгробной речью. После демократических протестов в Пусане и Масане это был первый политический митинг. Люди собирались очень быстро и до отказа заполнили улицы.

Полиция, которая осознала все слишком поздно, окружила весь район и пыталась прорваться внутрь вместе с отрядами «черепов»*. Для того чтобы защитить засуетившихся от страха граждан и студентов, члены Постоянного комитета Народного собрания граждан Пусана сели на проезжую часть дороги и начали сидячую забастовку, создав тем самым живую преграду между полицией и студентами. И адвокат Но, и я сидели со всеми вместе.

Однако полиция стала беспорядочно закидывать сидящих снарядами со слезоточивым газом. И так как мы не могли от них уклониться, то все они попали в цель.

Полицейские набрасывались на собравшихся и насильно сажали в автозаки, которые в народе называли «куровозками»*. Из-за слезоточивого газа невозможно было открыть глаза еще некоторое время после того, как тебя засадили в автозак. А в этот момент тебя уже везли в пусанский отдел по борьбе с коммунизмом*. Успешно проведенная панихида в тот день продолжилась сидячей забастовкой даже после нашего ареста, в итоге в ней приняли участие около десяти тысяч человек. Эти события послужили толчком к Июньскому противостоянию.

Людей, которых полиция арестовала в тот день на митинге и демонстрации, разделили и потребовали ордер на арест по одному человеку из каждой группы: адвокатов, религиозных деятелей, руководителей оппозиционных организаций, молодежи и студентов. Из адвокатов они задержали Но Мухёна, меня и Ким Кваниля, который также участвовал в сидячей демонстрации на улице. И для Но Мухёна, как для основного представителя от адвокатов, запросили ордер на арест.

Тогда адвокат Но уже стал головной болью для всех пусанских юристов в области прав человека. Возможно, дело было еще и в том, что после ареста он с завидным постоянством отказывался давать показания. В то же время с юридической точки зрения, если не был выписан ордер, то в течение 48 часов задержанного должны отпустить в любом случае, было ли это задержание на месте или же поимка преступника. Однако по истечении 48 часов нас всех, включая меня и Ким Кваниля, продолжали держать в СИЗО, хотя на нас даже ордера не заказывали.