Как вдруг, на месте одного из гусей нарисовалась…Жаба. Огромная, склизкая, бородавчатая жаба! Внешних мутаций на амфибии, кроме опоясывающих башку цепочки выпученных глазищ и торчащего короткого, фактически треугольного хвоста, не было. Но здоровенная, тварюка! Лежит на пузе, а с меня ростом! Ну и отсутствие мутантности эту жабищу лютую симпатичной не делала: склизкая, коричнево-зелёная, в пятнах и бородавках, буквально истекающая слизью.

Гусь под ней вяло покопошился не дольше четверти минуты, и перестал — раздавила его жаба или слизью удушила, похоже. А выпрыгнула жаба из воды, быстро и на ощутимое расстояние. Видимо, в прыгающих гусях эта жаба усмотрела ущемление своей прыгучей монополии. Или вообще гусями питается — она их помассивнее раза в два, а то и три.

А прочие лапчатые с нас внимание переключили на жабу, шеи пригнули зашипели на неё грозно.

Я было задумался, не прибить ли склизкую амфибию, но передумал. Светка, видимо, так же рассудила, так что мы просто встали и наблюдали за группой гусей, прибиваемых удушливой жабой.

Пара гусей, вытянув свои ударные клювы, изогнув наждачные шеи, на жабу прыгнули. Но жаба, несмотря на совершенно обрюзгший вид (если б не цвет, я бы её за родича жиробасов на Нитронске вполне бы мог принять), была на удивление резкой. Один из гусей влетел в какой-то невнятный плевок жабищи, который окутал его прозрачным, слизистым и лоснящимся коконом. Оплёваный гусь шмякнулся на место слегка передвинувшейся жабины, закопошился в коконе, но выбраться не мог, потихоньку задыхаясь.

Со вторым прыгнувшим гусём жаба поступила жестоко и беспощадно: прыгнула ему навстречу, весьма ловко миновала наждачную шею, приземлившись в полёте на торс лапчатого. Сбила прыжок, и рухнула на землю вместе с гусём, похоже, задавив его своим весом нафиг. После чего гигантскими прыжками направилась давить прочих гусей, под нашими удивлёнными и опасными взглядами.

— Лютая тварюка, — откомментировал я.

— Похоже, она на острове — вершина пищевой цепочки, — отметила Света. — Жрёт гусей и лебедей этих трёхголовых.

— А на наш бой прискакала, вроде как “кушать подано”, — хмыкнул я, под кивки подруги. — С такими жабами — понятно, почему на острове нет скоплений птиц. Удушит, земноводное.

Жаба, тем временем, удушила всех гусей, кроме троицы самых удачливых или умных. Эта троица с опасливым гоготанием драпала по реке, всем своим видом изображая, что не драпают, а прогуливаются.

После своих птицебойных подвигов жаба заметно надулась, поводила глазищами, охватывающими башку кольцом. И направленные в нашу сторону — на нас сфокусировались, явно разглядывая. А сама жаба, переваливаясь, стала разворачиваться в нашу сторону.

— Не нравится мне этот… — начал я, меняя оружие на сапу.

Ну, жаба огромная, лютая, да ещё и земноводная, то есть на повреждения всякие реагирующая хреново и не сразу. Так что расплескать бородавчатую самым мощным оружием видится оптимальным.

— Гусь? — уточнила Светка.

— Жаб, — поправил я. — Гуси либо свалили, либо дохлые. И в варёном, жаренном или печёном виде — они мне очень нравятся!

— Особенно в яблоках.

— В яблоках — вообще замечательно, — признал я, приглядывая за жабой.

И прикидывая — стрелять в неё или нет? Надо было бы стрелять, конечно, но как-то… агрессии вроде не проявляла, зыркала кольцом своих буркал на нас, надулась, аж приподнялась. Вроде как красуясь: смотрите на меня, склизкую и бородавчатую. Грозную и красивую, ух как я этих лапчатых качественно удавила!

Ну, так мне показалось, стрелять я не стал, а зря: Надувшаяся жабища водила буркалами по нашей троице, и вдруг в Бейго полетел кокон на склизкой ниточке, охватил и втянулся в раззявленую жабскую пасть! В мановение ока, блин!

А из пасти жабы теперь торчали бешено трепыхающиеся задние лапы Бейго и его хвост! Я вскинул “сапу”, выматерился и откинул пускатель, положив руку на светкину рельсу.

А тем временем жаба сиганула вверх по острову, и замерла к нам жабской задницей.

— Ты чего, Жор?! — Рельсами Бейго можем убить, — пояснил я скороговоркой. — Лебедя того расплескало, можем задеть, да ещё и гидродинамический удар. Лазерник, — озвучил я, выхватывая названное. — А ты держи рельсу наготове, если эта бородавка прыгучая в реку прыгнет — сбивай в полёте, там уж всё равно, озвучил я, поджаривая обширную задницу жабы лучом.

Задница вроде как и жарилась, но хреново: слизь парила, создавая облако белёсого пара, затрудняя поджаривание бейгоедки. Но жарилась, и жаба взяла, да и прыгнула подальше. А я по этим гребучим кустам рванул за ней, прожаривая противный и бородавчатый жабский филей. За Бейго волновался, но умеренно: шлем уже точно аварийно захлопнулся, пёс не задохнётся, там замкнутый цикл. А раздавить своей слизью костюм у жабы чёрта с два выйдет. Единственное, что реально опасно, это если жабища в реку сиганёт.

В общем, мы, ругаясь, продираемся за жабой по кустам, поджаривая ей задницу. Жаба от нас время от времени отскакивает, на полосы ожогов на жирной жопе не обращая особого внимания. Вглубь острова отскакивая, а мы по кустам этим гребучим прём! Я даже почти упал пару раз, чтоб его!

А бедолага-Бейго в пасти у твари копошится, во время прыжков видно. В общем, метров триста этого бредового биатлона без лыж мы отбегали-отпрыгали, и тут Бейго то ли с паникой справился, то ли ещё что. Ну, в общем, включил свою умную голову и на очёредном жабьем прыжке из её бородавчато-склизского подбородка уже торчал конец Союза-10, ну и кровища капала.

Видно, настолько агрессивная добыча жабе пришлась не по вкусу, так что на землю отдельно приземлился Бейго с вибропилой, заляпанный наполовину склизким комом, покрытый жабьей кровищей. А жаба, с гневным кваканьем, после приземления сиганула в воду.

Ну, на сволочь земноводную мы забили, подбежали к псу, раздирающему лапами кокон. Помогли, и кстати, оказался это не ком слизи, а натуральный желудок! Даже кровеносная система у этого отплёвываемого органа была, хоть и слабенькая!

Ну, Бейго выбрался, распахнул шлем, стал с омерзением отплёвываться и выражение на морде имел мученическое и умоляющее. Потому что шлем закрылся не сразу, внутрь костюма жабьей дряни напустило, ну и сейчас бедолага наслаждался всем богатством ароматов желудка противной амфибии.

В общем, отошли к реке, я с ТИППом и электрозрением встал дозором,