Однажды Марио Домино прибыл на виллу в армейской форме. Он остался другом их семьи и был крестным отцом Майкла. Грациелла стыдилась за своего мужа. Домино тоже чувствовал себя неловко в присутствии Роберто, которому так легко удалось избежать призыва на военную службу. Вечер, который начался так приятно, завершился ужасно, и даже после отъезда Домино атмосфера продолжала оставаться напряженной.

Большинство крестьян из деревни, которые работали на Лучано, были призваны, а Роберто связался с Кароллой в Нью-Йорке, и тот велел ему спешно собирать чемоданы, чтобы успеть уехать до объявления всеобщей мобилизации. Если Лучано будет настаивать на том, чтобы остаться, Каролла готов предоставить ему список лиц, которые обеспечат ему медицинские свидетельства, необходимые для уклонения от воинской повинности. Лучано заявил, что отправляется на войну, и попросил кого-нибудь себе на смену, чтобы передать дела.

Уже через неделю он примерял военную форму. Его роскошные шелковые рубашки и дорогие костюмы были отложены в сторону, и он предстал перед Грациеллой в полном обмундировании, приложив руку к козырьку фуражки. При виде его она разрыдалась; хотя она и радовалась, что он внял ее увещеваниям и сделал правильный выбор, ей было невероятно тяжело расставаться с ним.

Каролла прислал двоих людей ему на подмену и пообещал Лучано, что, если тот вернется с войны, все будет по-прежнему и он сможет снова взяться за дело.

Каким-то чудом вилле «Ривера» удалось выстоять под бомбежками, избежать разграбления и уничтожения плодовых плантаций. Подъездная аллея превратилась в скопище воронок, а от прямого попадания бомбы в близлежащую хозяйственную постройку загорелось и полностью выгорело одно крыло дома — однако в целом ущерб оказался небольшим.

Роберто приехал домой в краткосрочный отпуск. Его больше не занимал бизнес, не интересовало, как идут без него дела. Он был счастлив, что его жена и ребенок живы и здоровы. Впрочем, им приходилось влачить нищенское существование, и это удручало его. Вся Сицилия была в таком положении.

Его отпуск показался Грациелле очень коротким — не успел он приехать, как уже нужно было уезжать. Ее глаза светились гордостью за мужа, теперь он стал таким, каким она могла бы представить его своему отцу. Роберто дослужился до офицера, был дважды награжден за мужество, им могли гордиться его сыновья — через несколько месяцев после того, как Роберто ушел на фронт, она произвела на свет Константино.

Начались перебои с продуктами, ввели продовольственные карточки, но Грациеллу это не беспокоило. «Друзья» Роберто снабжали ее всем необходимым. Она была очень экономной и всегда помогала окружающим. При этом сыновья оставались для нее самой главной заботой. Сейчас они безвылазно сидели на вилле, потому что передвижения по округе становились опасными, а с грудным младенцем на руках она не могла уделять много внимания Майклу. На это тяжелое время пришлась пора его взросления, и Грациелла сдалась, чувствуя, что не может дать ему всего, в чем он нуждался. Майкл проявлял недюжинные способности, засыпал ее вопросами о жизни, о боге и черной магии. Грациелла заметила, что, когда отец приезжал в отпуск, они с сыном становились неразлучными. Между Роберто и Константино такой глубокой связи не существовало. Она приписала это тому, что второй сын родился в отсутствие отца.

Роберто не присутствовал также при появлении на свет своего третьего сына, Альфредо. В это время Грациелла получила сообщение о том, что ее муж взят в плен.

Война закончилась тем, что на Сицилию ураганом ворвались американские войска, которые принесли с собой покой и мир, а также продукты, крайне необходимые голодающему населению острова. Роберто вышел на свободу только через пять месяцев. Он вернулся мрачным и отощавшим, по ночам ему снились кошмары, навеянные пребыванием в концентрационном лагере. Но он вернулся героем.

Грациелла понимала, что война изменила мужа. Она ни для кого не прошла бесследно. На вилле было много дел, однако у Роберто недоставало сил приняться за них. Он чувствовал себя подавленно, не мог избавиться от депрессии, в то время как все вокруг восстанавливали свою жизнь. Марио Домино возвратился живым и здоровым и открыл частную практику. Грациелла умоляла его приехать к ним в гости, надеясь, что его общение с Роберто поможет тому справиться с собой, заронит искру жизни в его помертвевшую душу.

Домино знал, через какие муки довелось пройти Роберто, и ужаснулся, увидев в нем перемену. Он пытался достучаться до сердца друга, но тщетно. В ответ на все свои слова он получал отсутствующий взгляд глубоко печальных глаз. Казалось, ничто не в состоянии оживить этот полутруп.

Майклу велели не беспокоить отца, не тревожить его, когда он отдыхает в спальне. Но в свои семь лет мальчик был очень своевольным и плохо слушался мать. Однажды он пробрался в комнату отца и забрался к нему в постель.

Роберто крепко спал, и мальчик закрыл ему рот рукой, чтобы тот не закричал от неожиданности, если вдруг проснется. Роберто тут же отшвырнул его от себя.

Майкл отлетел в угол комнаты, но не испугался, а разозлился, и его личико покраснело от ярости.

— Ты никогда больше не будешь играть со мной! Я хотел поцеловать тебя, когда ты проснешься, потому что ты похож на мертвого!

Роберто задрожал всем телом, прижал к себе сына и уткнулся в него лицом. Он плакал, а Майкл гладил его по голове и утешал, издавая те же звуки, которыми, как он слышал, мать успокаивала младших братьев, не желавших засыпать. Непонятно как, но Майклу удалось отогреть застывшее сердце отца и вернуть его к нормальной жизни.

Со временем в Роберто пробудился интерес к окружающему и даже к жене, которая всегда была рядом, но ни разу не приблизилась настолько, чтобы доставить ему беспокойство. Однако дела его по-прежнему не волновали. Сама идея распространять «одноруких бандитов» казалась ему отвратительной.

Однажды, вымыв посуду после обеда, Грациелла отправила детей погулять и попросила Роберто остаться, потому что им нужно было поговорить.

— Кладовая пуста, на карточки детей не прокормишь, я уже не говорю о нас с тобой.

Он задумчиво посмотрел на нее и стал играть кольцом от салфетки, перебрасывая его с руки на руку.

— Твои друзья поддерживали нас во время войны, — продолжала она. — У меня всегда были яйца, масло, иногда даже мясо. Но с тех пор как ты вернулся, они ничего не присылают. Я хотела узнать, можешь ли ты связаться с ними. Дело в том, что… у нас будет еще один ребенок.

Кольцо от салфетки оказывалось то в одной его руке, то в другой.

— Они приносили тебе продукты?

— Да, сначала каждую неделю, потом не реже раза в месяц.

— Кто это был? Они назывались?

— Нет… Это всегда происходило на пороге, а один раз продукты принес какой-то мальчик.

Он поднялся и отошел к окну, засунув руки в карманы.

— Я не вернусь к ним. Возможно, они попытаются удержать меня. Посмотрим. Мой командир говорит, что я мог бы найти работу у американцев как переводчик. Это было бы неплохо, потому что я получу доступ к их складам…