Ассоциация напугала меня. Тревожные звоночки в сознании превратились в колокола. Я попыталась спрятать лицо за зеркалом. Лучше бы я этого не делала: волосы взлохмачены, а на губах - остатки той самой помады, что щедро размазалась по подбородку Ивлеева...

Я не могла даже пошевелиться. Парализующий, будто могильный, холод проник в душу, вызвав вспышку паники. Смотрела, как Валерий уводит жену в свой кабинет, воспользовавшись ее шоковым состоянием. Когда за ними закрылась дверь, бессильно уронила голову на стол.

Это конец. Можно собирать вещи. Ивлееву ничего не будет, а вот я... вспомнились предупреждения бабсовета, судьба моих предшественниц.

Катя может быть опасна. А у меня не хватило ума быть осторожнее.

Телефоны продолжали разрываться, а я была настолько дезориентирована произошедшим, что попытка ответить превратилась в какие-то провалы в памяти и времени. Перевела звонки на рецепцию, как делала всегда, отправляясь на обед, приложила ладони к пылающим щекам.

Вляпалась. Но чем думал Валера, когда распинал на столе, не слушая ни возражений, ни здравого смысла... хотя, разве я особо возражала?

Спустя полчаса из кабинета вышла Катя. В ушах зазвенело, мышцы напряглись, подсознание зашлось в крике «опасность!». Глаза миссис Ивлеевой выглядели слегка припухшими, и только это говорило о том, что слезы имели место быть. Правда, криков и звона бьющейся посуды я не слышала. Девчонки говорили, что Кати никогда не предъявляет мужу. У нее виноваты всегда, в любой ситуации, женщины. Спровоцировали, соблазнили, околдовали. Пока муж осыпает бриллиантами и не настаивает на наследниках, Катя терпит его прыжки в гречку. Куда приятнее уничтожить соперницу.

Глаза шатенки сузились, а на губах появилось подобие улыбки. Но это меня не обмануло. Вцепившись пальцами в подлокотники кресла, я смотрела, как она приближается крадущейся походкой. В ней и правда сейчас было нечто хищное и беспощадное.

Тонкие ладони с острыми длинными ногтями, расписанными под хохлому, уперлись в столешницу. Я вцепилась в ее маникюр, как в спасительный круг. Но, рассматривая каждый завиток, все равно не смогла вырваться из стужи смертельного холода женской ненависти.

- Неосмотрительно, Вик-ка, - хоть я и понимала, что за насмешкой Кати кроется обида и боль, презрение исполосовало, будто сотней лезвий, в одну секунду. - У женщин, которые спят с чужими мужьями, начинаются проблемы с яичниками.

«Бригада, реплика жены Белого»,- подумала я. Но этот отвлекающий маневр тут же накрыло девятым валом панической атаки. Мне хотелось вскочить, кинуться вслед за стервой в красной коже, поклясться здоровьем самых близких людей, что нечего не было между мной и ее мужем! Умолять не вышвыривать с работы мечты, искренне проклинать тот момент, когда бес попутал и я ответила Валерию взаимностью! Пятое чувство не обманешь и ничем не заглушишь. Оно сейчас вопило во всю глотку, призывая меня исправить ситуацию, только не имело, как и я, ни малейшего понятия, как именно это сделать.

Я так и осталась сидеть в кресле, не в состоянии пошевелиться. Увы, я и подумать не могла, что потеря работы вскоре окажется самой ничтожной из моих пробоем!

Спустя минут сорок вышел Ивлеев. Едва взглянул на меня, нервно дернул галстук. Я к тому времени уже металась по приемной загнанным зверем, не в состоянии справиться с панической атакой. Увы. Валерий не подошел ко мне с намерением успокоить, не бросил стандартную фразу, что все будет хорошо. Он вообще забыл обо мне в тот момент.

- Меня нет. Отмени все встречи! - грубо бросил, не удостоив взглядом.

Как ни странно, это меня почти не задело. Во-первых, безмолвная угроза Кати не оставила места на другие чувства. А во-вторых... я с изумлением осознала, что ничего не чувствую. Ни желания прижаться к его плечу и ощутить защиту, ни боли от предстоящего расставания... ничего! Страсть была подобна вулканическому извержению. После того, как лава сексуального сумасшествия изверглась и застыла, ничто не в силах было вновь раскалить ее.

Мой полет прервали штормовые облака надвигающейся беды.

Прошло несколько дней. На вторые сутки от визита жены босс не прявился на работе, что, как ни странно, вызвало вздох облегчения. Были моменты, когда мне хотелось верить, что он промывает жене мозги, требуя оставить меня в покое. Это было самое малое, чем он мог отплатить мне за близость.

В большой компании ничего не утаишь. Слухи выросли до катастрофических размеров. Кто-то говорил, что Катя застала нас прямо в приемной, вырвала мне волосы и ударила мужа. А бабсовет впервые не насмехался и не нападал. Все, включая язвительную Иру Гурову, смотрели на меня с тревогой и сочувствием. Никто больше не пугал отцом Кати Ивлеевой и не пересказывал ужасы о пропавших без вести секретаршах. Даже не задавали набивших оскомину вопросов «было или не было» с Валериком на столе. И это угнетало посильнее прямых угроз.

Я чувствовала приближение чего-то ужасного, но не могла понять, с чем это связано. Никто меня не уволил и даже не перевел в другой отдел, подальше от Ивлеева. Да и обещанная прибавка в размере восьмидесяти процентов была выплачена в качестве премиальных - но в следующем месяце была включена в тарифный оклад. Жена Валерия больше не появлялась в компании и не звонила. Но глупо было полагать, что обо мне забыли. Тучи сгущались. Я не знала, чего ожидать. Подставы на крупную сумму? Нападения? Увольнения с позором? Неизвестность пугала.

Ивлеев же довольно быстро забыл о том, что его жена практически застукала нас друг на друге. Я видела намеки в его глазах, словах, жестах. Но от мысли, что мне придётся снова разделить с ним постель, все внутри сжималось. Мне казалось, Катя об этом узнает, и... хотя она и так уже узнала предостаточно.

Больше мы не были близки. Я видела, как замыкается лицо Ивлеева, а в общении со мной появляются раздраженные ноты. Валерий жалел, что повысил мне оклад - он рассчитывал, что я буду спать с ним по первому требованию, а не два жалких раза.

Однажды я принесла документы на подпись. Босс перекрыл мне путь к отступлению уже у двери. Провел пальцами по губам и повелительно, приговаривая что-то типа «малютка, не бойся, уважь меня» надавил на плечи, заставляя опуститься на колени. А я, проклиная себя за столь слабый характер, почти приняла требуемую позу, но тут меня словно ушатом холодной воды окатило.

Катя. Угрозы. Камеры. Ему ничего не будет. А меня может не стать.

Пулей вылетела из кабинета, сдерживая слезы. Валерий, не желая отказываться от секса, нашел меня в пустеющей зале переговоров, почти насильно усадил в машину и увез в один из своих домов на окраине города.

Тело предало меня. Ужас отравил ядом паники. Тогда я решилась поговорить с боссом, рассказав ему об угрозах Кати. Увы, он лишь посмеялся над моими страхами, рассказал, что эта бандитская дочка у него под колпаком, а мне следует меньше реагировать на подобное. Куда делась моя стрессоустойчивость? Вот найди, мол, ее, и не теряй больше.

Несмотря на то, что этой ночью я все же смогла получить удовольствие, страх не отпускал. Меня больше не влекло к Валерию так, как раньше. Я чувствовала, что несусь в пропасть, а босс, одержимый лишь собственными хотелками, не делает ничего, чтобы меня удержать. Наверное, после той ночи с моих глаз окончательно спала розовая пелена. Я видела не сексуального босса, богатого, сильного и волнующего. Я видела всего лишь наследника династии ювелиров, избалованного, эгоцентричного, зацикленного на себе и своих желаниях. Он просто использовал всех, кто его окружает, откупаясь деньгами и не думая об их дальнейшей судьбе. Нездоровая ревность жены ему льстила, поэтому он не шевелил и пальцем, чтобы обезопасить тех, на кого обрушился гнев Екатерины. И я не была исключением.