Решайте сами, какая дата вам больше по душе и вставьте ее в итоговую строку.

Итог – европейская судебная медицина родилась в … году.

Happy Birthday, dear medicina forensis, Happy Birthday to you!

Кстати говоря, название «судебная медицина» («medicina forensic» или «forensic pathology») придумал во второй половине XVII века профессор Лейпцигского университета Иоганн Бонн. По его мнению, это название подходило данной науке гораздо лучше, чем прежнее «правовая медицина» или «медицинская юриспруденция» («medicina legalis»).

Существуют два основных источника древнерусского права – Церковный устав великого князя Ярослава Владимировича и «Русская правда». Оба этих свода законов появились в XI веке, во время правления Ярослава Мудрого. Известны также и другие уставы, например – Устав великого князя Владимира Святославича, при котором произошло крещение Руси или устав, принятый в начале XII века во время правления внука Ярослава Мудрого Владимира Мономаха, но принципиальной разницы между ними нет – во всех говорится то же и о том же. Если Уставы представляют собой церковные кодексы, то «Русская правда» – это светский свод законов. Впервые она упоминается в одной из новгородских летописей, где сказано, что в награду за помощь в борьбе со Святополком Окаянным Ярослав в 1016 году дал новгородцам Правду (Святополк Окаянный, если кто не знает, приходился Ярославу родным братом, старшим).

Не надо удивляться одновременному наличию двух кодексов, во многом «пересекавшихся» друг с другом. Такое положение дел определялось наличием двух судов – церковного и княжеского, причем церковному суду в ряде случаев могли быть преданы и миряне.

Законодательство Древней Руси предусматривало ответственность за такие преступления против личности, как нанесение побоев, изнасилование, убийство. Также существовала ответственность и за прелюбодеяние, мужеложство, скотоложство. Но нигде не было сказано о том, кто и в каком порядке должен осматривать пострадавших или подозреваемых. Видимо подразумевалось, что производить осмотры будут судьи. Так, собственно, оно и было.

За преступления против личности преду-сматривались такие наказания, как кровная месть по принципу «око за око», штрафы, взимаемые в княжескую казну, и выплаты пострадавшему или его родственникам.

Вот несколько отрывков из «Русской правды».

«Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого…»

«Если убьют огнищанина[15] умышленно, то убийце платить за него 80 гривен, а люди не платят; а за княжеского подъездного[16] 80 гривен…»

«А если украдут чужого пса, или ястреба, или сокола, то за обиду 3 гривны…»

«А тот, кто схватил вора, получает 10 резан[17], от 3 гривен мечнику 15 кун[18], за десятину 15 кун, а князю 3 гривны. А из 12 гривен поймавшему вора 70 кун, а в десятину 2 гривны, а князю 10 гривен…»

Вещественные доказательства «Русская правда» ставила выше свидетельских показаний, причем свидетельские показания делились на две категории – полученные от видоков, или очевидцев, и от послухов, которые сами ничего не видели, а говорили с чужих слов. Если же не было ни доказательств, ни свидетелей, то приходилось уповать на Высший суд, в рамках которого проводились различные испытания – водой, железом и т. п. [19]

Принято считать, что составитель или составители «Русской правды» принадлежали к духовному сословию и потому не включили в этот свод законов такой кровавый правовой обычай, как судебный поединок, победивший в котором считался оправданным Высшим судом. Но на деле судебные поединки на Руси имели место вплоть до середины XVI века.

Вы уже можете считать себя продвинутыми историками судебной медицины, людьми, разбирающимися в судебно-медицинских вопросах хотя бы в общих чертах. Скажите, о каком уровне развития судебной медицины можно говорить там, где исход судебного процесса определяется испытаниями водой или железом, а также судебным поединком?

Ни о каком, разумеется. Для того чтобы разглядеть след от ожога на руке подозреваемого, медицинский эксперт не нужен. Да и нет ни в одном из списков (то есть копий) «Русской правды» указания на то, что следует производить медицинское освидетельствование пострадавшего или его трупа. Да и кому его было производить, это самое медицинское обследование?

Первый русский исторический документ, в котором упоминается об осмотре трупов, относится к 1448 году. Белозерский князь Михаил Андреевич издал грамоту (то есть указ), повелевающую княжеским наместникам или управляющим осматривать тела людей, которые упали с дерева или утонули. Непонятно, почему речь шла только о тех, кто погиб от несчастного случая. Неужели труп со следами удушения или же с ножевыми ранениями не заслуживал внимания? Но можно предположить, что эта грамота служила дополнением к другой, основной, предписывающей осматривать все трупы со следами насильственной смерти.

Продолжением полезной инициативы Михаила Андреевича можно считать решение московского князя Василия Третьего об учреждении должности недельщика[20] – судебного пристава, состоящего при дьяке, государственном служащем высокого ранга. Главные обязанности недельщиков заключались в оповещении сторон о вызове в суд и доставлении их к суду, а также в поимке преступников. Также им в обязанность вменялся осмотр трупов в случае подозрения на насильственный характер смерти. К сожалению, в княжеской грамоте была прописана только обязанность, а о том, как ее исполнять, не было сказано ни слова. Скорее всего, недельщики осматривали трупы без привлечения людей, сведущих в лечении. Если бы таковые специалисты привлекались, то им нужно было бы платить за работу, а это бы было отражено в финансовых документах. Известно же, например, что каждый недельщик имел право содержать до семи «ездоков», или «заговорщиков», – помощников, которые ездили с поручениями или же выступали где-то от его имени. И недельщики, и ездоки, и заговорщики записывались в списки, которые вели дьяки, а вот лекарей или каких-то иных людей, сведущих в осмотре трупов, в этих списках нет.