— Пусть спит, — сказал ученый. — А меч пусть ему остается, но теперь это будет обычный, только очень острый. Мало ли какой ворог нападет — меч тогда и пригодится.

Пошли они дальше и увидели ту самую деревню, в которой все жители к бычку прилепились. Сидят все холодные, голодные, руки отлепить не могут.

Дал ученый бычку волшебной травы, и кончилось заклятье.

— Будешь ты теперь, — говорит ученый, — не бычок смоляной бочок, а просто теленок. Принесешь людям счастье — будут в этой деревне всегда большие стада и сытые коровы.

Третьим на очереди было село, в котором все из-за блестящих камней передрались. Подозвал ученый оленя, снял у него с ноги серебряное копытце, а оставил костяное.

— А вокруг этой деревни всегда в лесу будет много живности всякой.

Потом нашли они село, в котором все жители в детей обратились, когда молодильных яблок поели. Там уж Василий с Иваном с ног от усталости валятся — одни в поле работают да детей нянчат. Собрал вокруг себя ученый ватагу ребятишек и всем раздал по куску пирога с присказкой:

— Стань всяк таков, каков и должен быть. Съели ребятишки по куску пирога и снова во взрослых обратились. И разбежались — кто скотину кормить, кто в поле работать. Только деда Ивана не кормил ученый пирогом, потому как такого добра молодца негоже было снова загубить.

— Жители этой деревни, — сказал на прощанье ученый, — будут всех удивлять своим долголетием и здоровьем.

Тут же у Василия и сапоги скороходы забрал, а взамен лапти липовые дал, да не простые, а которым сноса никогда не будет.

Добрались они и до той деревни, в которой горшочек все варил кашу и никто его остановить не мог. Покрутил его ученый, повертел и сказал жителям:

— Он теперь будет кашу варить только по субботам и столько, сколько каждому жителю нужно. Никогда в вашей деревне голода не будет.

Вспомнил ученый и про тех, кто на ковре самолете улетел за тридевять земель. Хлопнул он в ладоши три раза, присвистнул, прикрикнул и откуда ни возьмись — ковер прилетел, а на нем — все пропавшие люди. То-то было радости!

И мужика с «золотыми» руками расколдовал ученый, и великанов вновь в нормальных людей обратил, и в конце концов дошли они до трех деревень, откуда домовые родом были.

Вошел ученый в дом, где скатерть-самобранка была, а там все по-прежнему — храп стоит, аж занавески колышутся. Свернул он скатерть потихоньку, а вместо нее другую постелил — такую же, только обычную.

Проснулись жители, а скатерть больше не работает! Поневоле пришлось подниматься да в поле выходить — сеять и жать. Поклонился тогда ученому Нафаня и говорит:

— Ну, мил человек, уважил. Теперь и мне за работу надо приниматься, — сказал так и убежал по своим домовячьим делам.

После зашли в то село, где гусли-самогуды играли. Там уже жители ни танцевать не могли — каблуки стоптали, ни петь — голоса надорвали, ни плакать — слезы кончились, а гусли все играют и играют — и плясать, и петь, и плакать приходится.

Взял ученый гусли-самогуды, подтянул струны, подкрутил колесики, гусли и умолкли. Жители все по лавкам попадали и стали платками обмахиваться и отдуваться — отдыхать. А ученый подошел к маленькому мальчику, вручил ему гусли и сказал:

— Держи вот. Будешь известным гусляром, самые лучшие баллады сложишь и когда-нибудь и эту историю людям расскажешь.

Тут и Вуколочка с путниками распрощался — дела!

И пошли ученый с Кузей вдвоем, и вскоре пришли в его родную деревню, где уже бурьян на огородах стал пробиваться и улицы полынью заросли. Зашли они в Кузькин родимый дом, где вся деревня не пьет, не ест, все в тарелку глядит.

Надел ученый шапку-невидимку, подошел к столу, взял тарелку и в котомку вместе с яблоком засунул. Потянулись тут все жители, ожили, всяк о своем деле вспомнил, как будто ничего и не произошло.

Петух принялся кукарекать, собака за кошкой погналась, соседи стали подарки дарить да новостями делиться, кузнец стал сапог зашивать, Анютка — кашу есть, а бабка Настя всплеснула руками и побежала к печи, которая уж давным-давно остыла, — обед готовить.

Обрадовался Кузя: все на свои места встало и в доме теперь будет порядок — а что еще домовому надо?

— Ну, спасибо тебе, — сказал он ученому.

— Да уж тебе спасибо, что меня отыскал и о беде вашей рассказал. А я только свои же ошибки исправил. Вот уж вправду век живи — век учись. Думал я, что ничего нет на свете, чего я не знаю. Все-то я изучил и в книгу свою записал. Ан нет — не все. Самого главного я так и не выучил — людей, которые вокруг меня живут. Оказалось, что и добрые вещи могут вред принести, если их неправильно использовать. Теперь уж точно буду больше с людьми знаться и их характеры изучать. А вашей деревне и дарить нечего — в ней такой домовенок живет, что большего добра и не пожелаешь.

Попрощались они с Кузей, ученый его жить даже к себе звал — помогать по хозяйству да сказки рассказывать.

— Нет уж, — сказал Кузя. — В гости — это ладно. Но жить не смогу. Краше родного дома нет ничего.

На том и расстались. Кузя помахал вслед ученому, вернулся в дом, достал свой сундучок волшебный, что под печкой прятал, вынул из-за пазухи волшебный клубок и положил его бережно внутрь.

Сундучок засветился и начал сказку сказывать. А начал такими словами:

— Делу — время, а потехе — час…