Аксель сказал ей: «Я правда собираюсь вернуть тебе деньги и добавить сверху, но я не уверен, что ты будешь нашим менеджером, когда мы подпишем контракт. Ты замечательно справляешься на местном уровне, но я не знаю, сможешь ли ты поднять нас на вершину к мировому успеху».

Гамильтон возразила, что могла бы работать в партнерстве с более опытным менеджером и устроила встречу с Доком Мак-Ги и Дугом Талером, которые работали с Bon Jovi, Scorpions, а теперь и Mötley Crüe. Это было ужасное утро: пришли только двое ребят, с красными глазами, в похмелье, и клевали носом, сидя на диване в офисе «McGhee Entertainment», пока Док и Дуг спрашивали их о планах. Мак-Ги уже натерпелся с Mötley Crüe и отказался с ними работать.

Когда Зутаут с новыми силами взялся за подписание контракта с группой, он предложил Викки работу в «Geffen» по поиску талантов. «Он сказал мне: «Если вы начнете работать в «Geffen», то будете слишком заняты поиском талантов, и у вас не будет времени на работу менеджера «Guns N’ Roses», так что нам придется найти им другого. Я предоставлю вам офис не в нашем здании, а где-нибудь в другом месте. Вы сможете заниматься поиском талантов, но вам придется отказаться от Guns N’ Roses и позволить мне найти им сильного менеджера», — вспоминает она в мемуарах «Appetite for Dysfunction». — Я ответила, что подумаю об этом. Тем временем он обхаживал ребят и приглашал их к себе домой на вечеринки. Иногда я приходила домой в середине дня и заставала Тома в своей гостиной с ребятами. Мне было грустно и тоскливо при мысли, что я их отпускаю, но я обдумывала разные варианты. Я пришла к решению, что должна принять предложение Тома Зутаута».

28 марта Guns N’ Roses дали в «Roxy» два концерта, которые Викки организовала как показательные, но которые теперь превратились в празднование заключения контракта. Она помогла ребятам обналичить их аванс — каждому досталось примерно по 7,5 тысяч долларов. Викки не получила ничего. «Они бегали по городу и покупали одежду, набивали татуировки, покупали музыкальное оборудование и закатывали пьянки. Я осталась на мели, сидела в своей обшарпанной квартире и не знала, чем оплатить аренду и на что купить продукты. Хоуи Хабберман дал мне 500 долларов и сказал пожить где-нибудь в отеле… Мне действительно нужно было пару дней побыть наедине с собой, чтобы собраться с мыслями».

Когда Викки перестала быть частью будущего группы, Guns N’ Roses впервые встретились с прессой, и — возможно, это было предзнаменование — все закончилось катастрофой. Гамильтон организовала им статью журналистки Карен Берч в журнале «Music Connection», которая встретилась с ребятами в квартире Викки на Норт-Кларк-стрит и провела увлекательное интервью с пристрастием, которое сразу пошло не так, как только Карен спросила, сколько им лет. Когда статья — «Время Guns N’ Roses: Лицом к лицу с самой шаловливой мальчиковой группой Лос-Анджелеса» вышла — в ней было предупреждение: «По словам Акселя Роуза статья не соответствует пожеланиям Guns N’ Roses», — и это было правдой. Акселю не понравилась идея статьи, и он неделю звонил Берч с угрозами в попытке убедить ее не печатать материал, а когда 14 апреля 1986 года журнал вышел, он написал бессвязное письмо с жалобами на все, начиная с «неискренности» фотографа до «незаписанных сексуальных провокаций» Берч.

Это было абсурдное самоуверенное послание, написанное напыщенным слогом — «когда перо, как часто бывает в действительности, подобно ножу» — и полное надуманных причин того, почему Берч только «распустила зловоние» своей работой. Такое общение с прессой вошло у Акселя в привычку и стало очередным проявлением его неустойчивого поведения, которое будет определять дальнейшую жизнь группы. Его реакция была довольно странной, учитывая, что статья, если прочитать ее сейчас, кажется довольно хорошим материалом о группе в серьезном американском музыкальном журнале.

Вскоре после этого Викки получила уведомление о выселении и переехала с Норт-Кларк-стрит в бунгало в Западном Голливуде, испытав от этого огромное облегчение, хотя ей все еще трудно было платить за жилье. Несмотря на то, что уже было ясно, что она не будет менеджером Guns N’ Roses, Викки продолжала организовывать им концерты, а Зутаут тем временем вкладывал ресурсы компании «Geffen» в их повседневные нужды. Первым менеджером, которого он им нашел, был Арнолд Стифел, представитель Рода Стюарта, но сотрудничество быстро закончилось, когда музыканты разгромили дом, снятый для них Стифелом. Все вернулось на круги своя, репутация группы в глазах пары ведущих компаний, занимавшихся менеджментом артистов (Док Мак-Ги тоже умыл руки) упала, и Зутаут нашел им новый дом на Фонтейн-авеню — знаменитой голливудской магистрали, идущей параллельно бульвару Сансет. Акселю не нравился этот дом, и какое-то время он заваливался в квартиру Викки переночевать на диване, но, как только уведомление о выселении было исполнено, они перестали разговаривать. Она стала работать в компании «Geffen» и получила приятный телефонный звонок от Олы Хадсон, матери Слэша, которая поблагодарила ее за то, что присмотрела за ребятами. И, хотя Слэш, Стивен и Дафф публично выразили ей свою признательность, но так и не возместили деньги, потраченные Викки на Guns N’ Roses, поэтому три года спустя она подаст на них в суд.

В апреле 1986 года Guns N’ Roses дали первый концерт в отремонтированном клубе «Whisky a Go Go», и этот вечер важен по многим причинам. У них на разогреве играли Faster Pussycat, с которыми скоро будет работать Викки и на выступлении которых настоял Аксель. Кроме того, он переживал муки первых взрослых отношений с Эрин Эверли — 20-летней моделью и дочерью певца Дона Эверли — и от всего этого испытывал ужасное напряжение. В день концерта они со Стивеном Адлером ввязались в очередную драку. Никто точно не помнил, почему.

Том Зутаут пригласил Тима Коллинза, одного из менеджеров Aerosmith, из Нью-Йорка, чтобы тот взглянул на группу и рассмотрел вопрос сотрудничества. «На самом деле, я этого не хотел», — признавался Коллинз, но тогда отношения Aerosmith с «Geffen» только развивались, и он решил, что должен хотя бы взглянуть на них из вежливости. Как и «токсичные близнецы» Aerosmith Стивен Тайлер и Джо Перри, Коллинз был в завязке, поэтому, как только он заглянул за кулисы к Guns N’ Roses, которых окружали сомнительные персонажи и едва одетые молодые девицы, то «сразу же почувствовал наркотический аромат этой группы и серьезный риск сорваться, если не вести себя осторожно».

Коллинз привел музыкантов в свой номер в отеле «La Dufy», и они проговорили всю ночь. Аксель его очень впечатлил, но, когда он наконец попал в туалет после многочисленных визитов Иззи и Слэша и увидел кровь на потолке, то понял, что кто-то из группы употребляет героин. «Честно говоря, они меня пугали», — признался Коллинз американскому писателю Стивену Дэвису, и, несмотря на уговоры самого Дэвида Геффена, отказался с ними работать. Еще Зутаут приглашал Рода Смолвуда, прямолинейного менеджера Iron Maiden из Йоркшира с кембриджским образованием, но Смолвуд уже сотрудничал с Poison, которые работали с лейблом «EMI» вместе с Iron Maiden, и тоже отказался. «В них было что-то, в чем я был не уверен, — рассказал он мне. — В основном говорил вокалист, но меня отталкивало не то, что он говорил. Дело было в них самих, что-то в них явно было… не так».