«Аллана Коффмана интересовал только аванс в 15 тысяч долларов наличными, который мы кое-как наскребли».

Алан Нивен познакомился с Томом Зутаутом в 1982 году на крупнейшей выставке музыкальных инструментов «NAMM» в отеле «Century Plaza», когда тот работал младшим агентом по поиску талантов в «Elektra Records». «У меня в киоске были постеры Mötley Crüe, — вспоминает Нивен, — и Том сказал, что хочет поговорить со мной о группе. А я ответил: «Ну, давай поужинаем». Нивен тогда жил со своей женой в небольшом доме в Палос Вердес с видом на океан и на остров Санта-Каталина. Зутаут пришел к нему на ужин в пятницу вечером, а ушел только в понедельник. Нивен смеется при воспоминании об особом блюде, которое он тогда приготовил. «Я приготовил ему своего жареного цыпленка а-ля ЛСД. Тогда я подумал: ну, мы очень быстро узнаем, что это за тип…» И они вместе съели этого цыпленка. По территории у дома гуляли дикие павлины, и Том был уверен, что они в бриллиантовых сережках. «Он тогда был невероятно влюблен в Белинду Карлайл, улегся перед камином, глядя в огонь, и рассказывал, как он ее обожает. Он хотел стать успешным, чтобы жениться на ней. Потом мы с ним вместе выходили в открытый океан…» Том стал приезжать в этот дом почти каждые выходные. «Мы проводили много времени вместе. Моя уже бывшая жена даже работала его ассистенткой какое-то время. Понимаете, мы были приятелями, друзьями. У нас были планы. Однажды нам пришла идея вместе открыть свой собственный лейбл». Когда Нивен помог Зутауту подписать Mötley Crüe контракт с компанией «Elektra», «это открыло ему двери в отдел по поиску талантов». Тем временем Нивен сыграл ключевую роль в развитии лейбла «Enigma», который вырос из «Greenworld», и в 1982 году подписал контракт с группой Berlin, которая станет всемирно известной благодаря песне «Take My Breath Away», а также помог Зутауту подписать контракт с «Elektra» группе Dokken, которая тоже станет платиновой в США в середине 80-х годов.

Когда Зутс начал давить на него, чтобы тот стал менеджером Guns N’ Roses, Алан был уже занят Great White благодаря компании «Stravinski Brothers». «Я подумал, что тогда мне придется делить между ними свое время и энергию. И мне очень, очень страшно было на это решиться, потому что добыть Great White новый контракт стоило огромных усилий. Это противоречит всему моему жизненному опыту. Запорешь дебютный альбом — тебе конец. А я знал, что нужно делать и как это делать». Great White стояли в приоритете, и над ними предстояло как следует поработать. А эта новая зеленая группа с улицы предполагала, что план будет только один — надеяться на лучшее. «Я смотрю на Guns N’ Roses и понимаю, что они не станут чем-то большим, чем хорошая андеграундная группа. Их никогда не полюбят на радио, у них было много гонора, и они были настолько неотесанные, что я знал — работа предстоит нелегкая. [Но] я был последней отчаянной попыткой Зутса найти менеджера, потому что Розенблат уже угрожал разорвать контракт с ребятами и не записывать им альбом». Позднее Том рассказал Алану, что, когда он взял на себя роль менеджера, Эдди Розенблат, президент «Geffen», предупредил его: «Либо этот парень делает так, чтобы через три месяца они выглядели продуктивной группой, либо мы с ними больше не работаем».

Нивен познакомился с музыкантами в роскошном районе Лос Фелис в их новом доме на Лафлин-парк-драйв, который Арнолд Стифел, менеджер Рода Стюарта, снял для них, прежде чем слинять. «Когда я пришел, оттуда выходила известная стриптизерша с бульвара Сансет, — вспоминает Нивен. — Там были Из и Слэш. Больше никого. Из задремал. Слэш показал мне свою чертову змею. Я ненавижу чертовых змей. Как я и думал, все подчинялось случайным обстоятельствам».

Когда Нивен должен был прийти посмотреть на ребят на сцене, Аксель не явился на первый концерт. И на второй тоже. Алан объясняет: «Подписав договор о работе с группой в сентябре 1986 года, я собирался прийти на их ближайший концерт — выступление на разогреве у Элиса Купера в театре Арлингтон в Санта-Барбаре.

Элис должен был исполнить небольшой концерт в завершение своей подготовки к турне. Ему нужен был кто-то на разогрев, и это оказалось хорошей возможностью для Guns N’ Roses сыграть на сцене приличного размера; на тот момент они выступали только в клубах.

Я арендовал большой старый автомобиль «Линкольн», чтобы отвезти ребят в Санта-Барбару. Когда я заехал за Акселем, он сказал, что поедет с фотографом Робертом Джоном и встретится с остальными на месте. «Не о чем беспокоиться, — подумал я. — Хотя бы в машине будет побольше места». Как глупо с моей стороны. Близилось время начала, а Акселя все не было. Музыканты беспокоились. Я думал, он просто опаздывает. За десять минут до начала вокалист все еще не явился. В эту минуту я покинул свой «пост ожидания Акселя» на парковке за театром и пошел в гримерку. Ребята выглядели несчастными.

«Мы не можем играть», — сказал Слэш. Иззи просто уставился себе на ноги». «Мне плевать, — сказал им Нивен. — Мы договорились играть, и мы будем играть. Разберитесь, кто что будет петь, но вы, придурки, выйдете на сцену». Ребята уныло потащились на сцену, и Дафф и Иззи исполняли вокальную партию как могли. «Могу ошибаться, но, кажется, даже Слэш что-то спел в микрофон. В целом, это был, наверное, самый худший концерт в истории группы. Когда я стоял в зале, то слышал бормотание зрителей, высказывающих негативные замечания: «Я слышал, вокруг этой группы настоящая шумиха. Чувак, они отстой». Может и так, но в тот момент Слэш, Иззи, Дафф и Стивен покорили меня своим старанием выйти из нелепой ситуации.

Позднее Аксель утверждал, что пришел как раз к началу выступления. Мы не видели его ни до, ни после концерта, хотя оставили ему пропуск, а его имя было в списке артистов. Но вышло так, как вышло. Вообще у Экса всегда были проблемы с тем, чтобы прийти на концерт вовремя. Однако с того случая я стал более привержен группе как единому целому, чем ее примадонне».

Эта приверженность испытала проверку на прочность на следующем же концерте. Группу пригласили сыграть на разогреве у Red Hot Chili Peppers в кампусе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, куда пришло 12 зрителей. «Двенадцать! Я сам посчитал. Ну отлично, думаю. Какого хрена я связался с Томом Зутаутом и его чертовой группой? Либо не приходит вокалист, либо долбаные зрители. Будет весело… Иззи прилип ко мне как приклеенный. Он считал: «У нас осталась последняя пуля в барабане. Последний в мире менеджер согласился с нами работать. Если мы его упустим, нам конец». И это была правда».

«Со временем, — говорит Нивен, — Иззи стал тем, на кого я всегда мог положиться, когда нужна была актуальная информация. Когда я хотел узнать, что ребята думают о той или иной ситуации, с ним я разговаривал больше всех. Они с Даффом помогли мне рассмотреть потенциал Слэша и Акселя, когда я с ними только познакомился. У них было удивительное свойство — они просто излучали крутизну, когда находились на сцене. И это было естественно. Меня поразила их уверенность и беззаботность».

Но никто никогда не сомневался в том, кто лидер, на ком сосредоточено все внимание, кто задает тон. «Аксель, — говорит Нивен, — находился на пике невероятной андрогинной привлекательности. Многие люди смотрят на меня, словно я спятил. Но большинство, когда мы говорим о Guns N’ Roses и я спрашиваю: «Ну, скажи-ка мне, что было в Guns N’ Roses?» — смотрят на меня и спрашивают: «В них было что-то помимо аппетитов и капризов?» — И я говорю: «Да, черт побери! Вот почему я стал с ними работать, а если вы меня не понимаете, то мне очень жаль».