Воррин кинулся к ведьмам.

— Нет! Не позволю! — рычал он.

Никогда Петула не слышала, чтобы он так ярился. Но ведьмы плевать на него хотели — запрыгнули на метлы и взмыли в небо. Петула растерянно смотрела вслед матери, а та становилась все меньше, меньше и вместе со своими похитительницами скрылась в небе над Мальвудским лесом.

Петула бессильно опустилась на крышу.

— Это я во всем виновата. Надо было слушаться маму и не лезть!

— Но какая выйдет статья! — Мистер Вандербелли выступил из-за дымовой трубы, за которой прятался, и перо его залетало над блокнотом:

Воррин похлопал Петулу по плечу:

— Ты молодец! Жаль, что я ничем не сумел помочь.

Петула горестно застонала. Над ее головой послышалось карканье, и из птичьего домика высунулся ворон.

— Ты сберег мою бутылочку! Спасибо! — вскричала девочка, вынимая бутылочку из птичьего клюва. — У меня другой нет. Правда, и от этой проку не было — я, раззява такая, уронила ее в самом начале боя!

— Не переживай, — подбодрил ее Воррин. — Вернем Беатрису. Сейчас я изменю курс — прямо на Мальвудский лес.

— Нет, — сказала Петула. — Нельзя тащить всех туда, слишком опасно. Мама бы не разрешила.

Но Воррин упрямо покачал головой:

— Хватит спорить. Беатриса — одна из нас, мы должны ее вернуть во что бы то ни стало. Так что отель меняет курс и отправляется в

Едва Уоррен вступил в лес, как воздух сделался влажным и липким. Сумрак обволакивал, словно плотный, тяжелый плащ. Как не похоже на открытую солнечным лучам равнину, по которой он только что проходил: мальчик будто очутился в другом мире, где солнца просто нет.

Уоррен замер на миг, внезапно осознав, на что отважился. Ему всего 12 лет, и он попал в одно из самых опасных мест на земле. С ума он, что ли, сошел, понадеявшись догнать свой отель?

Надо хотя бы попытаться, сказал он себе. Друзья и родные в опасности, не говоря уж о любимом отеле. Двенадцать поколений предков берегли этот дом и сумели его сохранить, а значит тринадцатый Уоррен не позволит двойнику отдать отель ведьмам и их злой королеве.

Уоррен ускорил шаги, чувствуя, как растет в нем решимость.

Но надо быть осторожнее! Тропа в лесу почти не видна, корни и ползучие растения ведут здесь войну. Стоит на миг оторвать взгляд от земли — и споткнешься.

То и дело раздавался хруст ветки, и, обернувшись, Уоррен замечал какое-нибудь безобидное лесное животное — оленя, лягушку, бурундука. Однако, присмотревшись, понимал, что не так уж они безобидны. У оленя три глаза. У лягушки острые зубы. Бурундук и вовсе о двух головах. Ничего плохого они Уоррену не делали, следили за ним издали, но на всякий случай Уоррен подобрал толстую палку — хоть какая-то защита, а заодно и тростью послужит.

Тропа напомнила Уоррену его любимый лабиринт из живой изгороди, оставшийся там, где отель стоял прежде, пока снова не стал шагающим. Уоррен часто играл среди вечнозеленых зарослей, воображая себя ЖАКОМ РЖАВЫЕ БОТЫ, героем приключенческих книг про пиратов, и живая ограда лабиринта становилась джунглями, полными опасностей и чудес.

Но то были всего лишь игры, а теперь — реальность. Уоррен в самом деле попал в джунгли (ну, во всяком случае, в дикий лес), и угрозы не были воображаемыми. Он чувствовал себя храбрым, неудержимым, он непременно догонит отель, изобличит двойника и вернет то, что принадлежит ему по праву.

Он расхрабрился настолько, что запел песню Жака Ржавые Боты.

Он несколько раз пропел эту песню и здорово ободрился. Но тут Уоррен заметил, что лес вокруг темнеет. Солнце опускалось все ниже, и мальчик смолк: вечерний сумрак — не самое подходящее время для того, чтобы привлекать к себе внимание.

Да и усталость сказывалась. Короткие ноги Уоррена утомились от долгой ходьбы, плечи заболели от ноши. Он прошел немалое расстояние — пора свериться с картой. Две новости, хорошая и плохая. Хорошая: он не сбился с маршрута. Плохая: столько часов в пути, а не одолел еще и половины расстояния до Черного Кратера. И еще новость, самая скверная: он идет по узкой тропе между ведьмовскими деревнями Болотная Вилла и Ядовитый Папоротник. Главное — идти строго на северо-восток, тогда он избежит неприятностей. Значит, надо все время сверяться с компасом.

Засовывая карту обратно в рюкзак, Уоррен увидел там еду и вспомнил, что голоден. Он так спешил догнать отель, что ни разу не поел! Уоррен вытащил «Смоло-мармеладный сюрприз» — слюнки потекли, уже когда он разворачивал фольгу. Шоколад подтаял, но мягкий мармелад был вполне хорош, и мальчик жевал конфету с наслаждением. Он бы охотно съел ее целиком и все же оставил кусочек для Скетчи.

«Вот бы Скетчи был сейчас со мной», — вздохнул Уоррен. Жак Ржавые Боты не расставался с верным попугаем-ара Маккрекерсом, и у него было множество храбрых товарищей, а Уоррен совсем один, и надвигается ночь. Но как ни опасался Уоррен за себя, гораздо больше он беспокоился о друзьях в отеле. Подражатель наверняка там все вверх дном перевернул, и неужели никто не разгадал двойника? А если нет — каких только ужасов не натворит самозванец, прикрываясь его, Уоррена, именем! Решимость вернулась к нему — яростно заскрипев зубами, он вновь зашагал вперед. Медлить нельзя!

Уоррен попытался ускорить шаги, но стал чаше спотыкаться — тьма сгущалась. Стало прохладно, густой туман стелился по земле, поднимался волнами, мешая разглядеть препятствия на пути.

Оживились ночные обитатели дикого леса, зашуршали, заверещали, заквакали. Вдали, как в пустую бочку, УХ-УХали совы, а повсюду вокруг под невидимыми лапами шевелились листья. Летучая мышь выметнулась из кустов — от неожиданности Уоррен вскрикнул — и понеслась в ночь с пронзительным кличем, но клич ее оборвался — с дерева слетел ястреб и проглотил ее целиком.

Вскоре уже ничего толком нельзя было разглядеть. Уоррен вытащил из рюкзака фонарь, но луч света не мог рассеять тьму, лишь причудливые тени запрыгали вокруг. И тогда-то послышался шепот.