— Кто ее родители? — спросил Руп Чанд. — Может быть, они богаче Рай Сахеба?

Это был не вопрос. Это была насмешка. И Махеш ее уловил.

— У нее нет родителей, — волнуясь, ответил он. — Но какое это имеет значение?

— Ты спрашиваешь, какое это имеет значение?! — воскликнул отец. — Я объясню тебе, мой маленький несмышленый мальчик. Я, твой отец, сил своих не жалел на то, чтобы обеспечить твое будущее. Я выкладываюсь, не считаясь ни с чем, и вот, когда наступает момент, когда от меня не так уж многое зависит, Всевышний посылает нам удачу. Ты думаешь, эта удача — Рай Сахеб? Нет, мой мальчик. Удача — это хорошая работа для тебя, большие деньги, возможность жить достойно. Тебе не нужно все это? А обо мне ты подумал? Каково будет мне на старости лет видеть, как ты начинаешь все с нуля, ты, в которого я вложил столько сил и родительской любви. Нет, Махеш, пока я, твой отец, жив, я буду направлять тебя и поправлять, если ты ошибаешься. А твой долг — уважать мою старость.

— Отец! — с мольбой в голосе произнес юноша. — Я не могу жениться на дочери Рай Сахеба! У меня уже есть избранница, я пообещал ей…

Он не закончил фразу, потому что в следующий миг старый Руп Чанд обернулся к сыну и резко воскликнул:

— Никогда, никогда я не дам своего согласия на твой брак, если женой будет не дочь Рай Сахеба, а кто-то другой! И пусть я умру, не увидев внуков, моего родительского благословения тебе не будет!

Но даже не эти слова поразили Махеша, а лицо отца. Руп Чанд плакал, не скрывая слез. Махеш впервые в жизни видел его плачущим.

Руп Чанд постарел в одночасье в тот день, когда произошел их разговор с Махешем. На него было больно смотреть: из счастливого, полного сил человека он превратился в сгорбленного старика, страдающего и безутешного.

— Делай, как знаешь, сынок, — шептали его дрожащие губы. — У тебя есть кто-то там, в том городе? Езжай к ней, я не держу тебя. Но знай, меня уже может не быть на этом свете, когда ты вернешься домой.

Махеш слушал отца, стиснув зубы. Он страдал, когда смотрел на него, терялся и не знал, что предпринять. Наверное, поэтому не противился, когда пришло время навестить Рай Сахеба. В этом-то он мог уступить отцу.

Руп Чанд был стар и мудр. Он знал, что бесполезно кричать и топать ногами, что увещевания тоже не помогут. Надо отдать все на волю Всевышнего. Пусть Махеш обо всем поразмыслит сам, у него ведь есть голова на плечах. Немного времени — и он поймет, что отец не желает ему зла. И даже если между ними не возникнет согласия — не может быть, чтобы его сын не пожалел отцовских седин. Руп Чанд в глубине души таил надежду, что все будет так, как он хочет.

Рай Сахеб встретил их, как самых дорогих гостей. Огромный стол был накрыт на четверых. Хозяин усадил Руп Чанда и Махеша, сел сам, но еще один прибор оставался свободным, и тут открылась дверь и в комнату вошла молодая прелестная девушка, поклонилась гостям, не поднимая глаз, и была она хороша в минуту волнения — красота и застенчивость прекрасны, когда идут бок о бок.

— Моя дочь, Малти, — представил ее Рай Сахеб, и в его словах слышались гордость и затаенное волнение.

Девушка села за стол, все так же не поднимая глаз, и в беседе участия не принимала, казалось — ее и нет здесь, но все четверо понимали, что сейчас она главное действующее лицо.

Руп Чанд степенно беседовал с Рай Сахебом, кивал согласно, а сам нет-нет, да и бросит на Малти быстрый оценивающий взгляд. Взглянет, и тут же посмотрит на сына.

Махеш казался безразличным к происходящему, но впечатление это было обманчивым. Он знал, для чего Рай Сахеб пригласил их с отцом, и чувствовал себя не очень уютно.

Малти ему понравилась, и в другое время он непременно постарался бы заслужить ее расположение, но не сейчас. В его мыслях царил хаос, мир, выстраиваемый им в беседах с Миной, рухнул, и Махеш бродил среди обломков, даже не надеясь нащупать что-то устойчивое.

От печальных мыслей его отвлек Рай Сахеб, который перевел разговор на работу. Он умел увлекать и убеждать, и через несколько минут Махеш включился в беседу. Он был немногословен, и в скупости слов читались ум и достоинство. Рай Сахеб держался с ним на равных, и это льстило юноше. Руп Чанд больше молчал, и когда Махеш смотрел на него, его сердце разрывалось от печали и жалости к отцу. Зачем он так мучает старика? Разве тот не желает ему добра? Он вырастил Махеша, дал ему возможность получить прекрасное образование, ввел в дом самого Рай Сахеба. Он думает о его будущем. А о чем думает он сам, Махеш? Эти мысли терзали юношу. Руп Чанд не ошибся, выбирая линию поведения. Время все расставит на свои места. Надо только уметь ждать.

При расставании Рай Сахеб сказал Руп Чанду:

— Я думаю, пора готовиться к главному событию. Как вы считаете?

Руп Чанд взглянул на сына. Махеш промолчал, потупившись.

— Мы еще обсудим это, — сказал старик.

Он молчал всю дорогу, и даже дома не обмолвился с Махешем ни словом.

Юноша провел бессонную ночь. И чем больше он думал, тем дальше отодвигалась в прошлое его прежняя жизнь. Он думал о том, что все изменилось теперь. Детство кончилось, именно детство, ведь даже в университете он еще мог позволить себе подурачиться, не думая о том, что его ждет завтра. Это было чудесное время, так хотелось в нем остаться, продлить хоть ненадолго, и не этим ли объяснялись и его отношения с Миной? Любил ли он ее? Сложно было ответить сейчас на этот вопрос. Наверное, проводя время с девушкой, он неосознанно пытался удержаться там, в прошлом, где был университет и много веселья, где не одолевали заботы. Он хотел остаться в детстве, боялся уйти во взрослую жизнь, а время бежало неумолимо, и как знать — не отстанешь ли, если не спохватишься вовремя.

Все меняется теперь. У него должна быть работа, свой дом, надо заботиться о семье, которая, конечно, скоро появится. Но разве не о том же самом говорит ему отец? В словах отца — мудрость прожитых лет, и каким же надо быть глупцом, чтобы этого не понять.

Руп Чанд утром был печален и тих. Махеш, терзаемый жалостью и раскаянием, не выдержал, порывисто обнял отца, зашептал:

— Прости меня. Я поступал глупо и недостойно. Больше этого не будет.

Руп Чанд молчал. Махеш отстранился и вдруг увидел на глазах отца слезы. Это не были слезы печали, это были слезы радости…

И все стремительно закружилось… В два дня Рай Сахеб подготовил все, что необходимо для свадьбы, и праздник удался наславу. Родители были щедры и гостеприимны, молодые покоряли своей почтительностью и скромностью, слуги вышколены, а повара умелы, — и об этой свадьбе потом еще долго вспоминали в Бангалоре.

Неделю молодые провели в свадебном путешествии, а когда вернулись — Махеш уже не мог сказать с уверенностью, действительно ли еще совсем недавно он собирался жениться на другой. Он был по-настоящему счастлив сейчас, начиналась новая жизнь — именно такая, какой он себе и представлял настоящую жизнь взрослого человека.