Там градусов тридцать, не меньше. До такой жестокости я не дойду…

Открыли калитку. В дом вошли Никита и Александр. С подарками в гости явились. Значит, конкуренты пока открыто не враждуют.

Под бой курантов открыли шампанское. Все чокнулись. Петька соком, как и положено. Пожелали друг другу благополучия и удачи. Она нам не лишняя будет. Сели все за стол подкрепиться. В целом отпраздновали нормально. Потанцевали, поели, попили. Под утро гости ушли домой. Мы отправились все спать. Весь следующий день отдыхали. Хорошо, что готовить не надо. Валяйся, смотри кино и мультики, да ешь. Пью кофе. Вышла к своим подданным королева-мать.

– Чего так рано встали?

– Не спится.

– Ну как? Тебе вчера понравилось?

– Честно говоря, я другого ожидала.

– Штурма и баталий?

– Угу.

– Так, погоди. Это они вчера просто свою воспитанность тебе показывали. Цивилизованность свою демонстрировали. Когда придет время, поведут себя как дикари.

– Один из дикарей уже приходил. Звал на прогулку.

– А ты?

– Договорились на после обеда.

– Значит, скоро зайдет. Грейса возьми. Что для себя решила?

– Пока ничего. Присмотреться надо к обоим.

– И к Никите?

– И к нему. Я его, оказывается, вообще не знала.

Зашел Александр. И мы пошли гулять. Грейс рядом носится. Саня мне рассказывал веселые истории. Я смеялась. Рассказывает он интересно. С ним стало так весело, как давно не было. Легко на душе. Посреди рассказа он вдруг повернулся ко мне и серьезно предлагает руку и сердце.

– Саша, а я замужем, если ты не заметил.

– Знаю. Я еще тогда в первый раз понял, что влюбился по уши.

– Почему не сказал?

– Ты жена моего друга. Значит, для меня табу.

– Так я и сейчас жена друга. Теперь почему запрет на ухаживания снял?

– Понимаешь, Иришка, я тогда струсил. Понял, что влюбился. Но подумал, что это наваждение пройдет. И не надо мне всего этого. Я не готов был семью иметь, детей заводить. Подумал, что баб на свете много, зачем у друга уводить жену… Думал, уеду и забуду.

– С глаз долой, из сердца вон?

– Точно. Только вот не забыл. Ночами не спал. Маялся. Понял, что пропал. И решился приехать и открыться тебе. Сдаться на милость победителя. И будь что будет.

– А тут еще в откровенном разговоре Никита лоханулся, и ты понял, что путь открыт? Мы разбегаемся, и приз сам падает тебе в руки…

– Что у вас так выйдет, я не ожидал. Но рад, чего скрывать. Тебе теперь легче будет решиться его бросить. Выходи за меня. Я таскаться по бабам не буду. У меня с того времени никого и не было.

– Я подумаю. Я пока замужем.

– Так, это пока. Я подожду…

– Жди…

Мы стали целоваться. И я не считаю, что это плохо. Я мужу все высказала. Мы с ним разводимся. Возвращаться к мужу я не собираюсь. Он наверняка свою лысую скво целовал. А я чем хуже? Почему я такого права не имею? У нас в стране равноправие. Поэтому я себе и позволила. Целовались с ним долго. Упоенно. Делает он это мастерски. Чувствуется опыт.

– Убери свои поганые руки от моей жены!

Пришлось прекратить целоваться. А жаль. Мне понравилось. Я завелась от Сашиных поцелуев. Вот что значит мастер.

– Я не твоя жена. Мы разводимся.

– Ты пока моя жена. И не смей мне рога наставлять.

– Ты мне можешь рога наставлять, а я не смей? Что хочу, то и буду делать.

– Иришка, неужели ты не видишь, что он тобой играется?

– Играется? В каком смысле?

– У него со мной счеты. Я у него как-то девушку увел. Вот он и мстит.

Смотрю на Александра. Жду, что он на это ответит.

– Бредишь? Когда это было?

– В школе!

– Много лет назад? – удивилась я.

– Обалдеть! – отреагировал Саша.

– В школе? А почему не в детсаду? Саша, вы вместе в детсад ходили?

– Да. А что?

– Он у тебя там никакую подружку не уводил? Вот оно и всплывает темное прошлое. Подумать только. С тех лет по девкам таскается…

– Уводил. Точно. Я до сих пор это помню. Я ее полюбил за красную с синим помпоном шапочку. А он ее увел, – Саша стал откровенно насмехаться.

– Ага. Признавайся, прелюбодей Якин, во всех своих прегрешениях.

Я тоже захохотала. Адреналин от поцелуев, кровь от них закипела. Не знаю почему, но я засмеялась. Никита такого издевательского отношения к своей версии не выдержал и кинулся в драку. Я отошла в сторону, чтоб эти два гамадрила меня случайно не зацепили. Пусть два тигра дерутся, а обезьяна посидит на дереве и посмотрит за схваткой. Вот оно, упоение битвой. К слову сказать, дрались они хорошо. Со знанием дела мутузили друг друга. Оба занимались боксом, потом другими боевыми искусствами. Было на что посмотреть.

– А это что за ристалище? – тихо раздалось над ухом. Это наш местный житель Иван Мельников неслышно ко мне подошел.

Тоже, к слову сказать, красивый мужик. А пахнет от него, закачаешься. И улыбка убойная. В общем, еще один самец прибыл на новенького…

– Рубятся за правду. Прошлые обиды вспомнили.

– И кто одерживает победу? Ох, ты! Прям Куликовская битва.

– И кто здесь Пересвет, а кто Челубей?

– Определим по окончанию боя. Кто победит, тот и Пересвет.

– Да я как-то смотреть до конца не хочу. Надоело.

– Тогда, может, уйдем по-английски?

– Давайте тихо слиняем, иначе они никогда не закончат.

– А так зрителей не будет, они и успокоятся.

– Главное, чтоб не поубивали друг друга.

Мы тихонько ушли по тропинке за деревьями. Грейс за нами побежал. А эти двое пусть между собой выясняют, кто у кого, сидя на горшке, невесту увел. Иван вызвался меня проводить. Дошли до калитки. Он взял меня за руку. Держит. В глаза пристально смотрит. Улыбается…

– Говорят, что вы разводитесь?

– Кто говорит?

– Бабки у магазина.

– Спорят?

– Еще как. Даже, можно сказать, ставки делают.

– Понятно. Мы всегда у них были любимым объектом для сплетен.

– Это точно. Так разводитесь?

– Угу.

– Могу я за вами ухаживать?

– Если собрались ухаживать, тогда давайте на «ты» перейдем.

– Давай. С радостью. Так как?

– Можно. Теперь мне все можно.

Смотрю, он опять заулыбался. Красивый все-таки мужик. И он так вкусно пахнет. Жаль, что не решительный. Мнется. Видно, что поцеловать хочет и боится вспугнуть. Старомодный какой-то. Ладно. Была не была. Чмокнула его в щеку и пошла. Надеюсь, в следующий раз он решительность с собой на свидание захватит.

Тем временем битва в лесу закончилась. Заметив краем глаза, что главный зритель ушел, бойцы слегка остыли. И перешли