Двумя звеньями мы вырулили на фарватер. Пока глубина позволяла, пара моторок натужно тарахтела, таща флотилию вверх по течению: одна – четыре наши лодки, другая, естественно, Сухоносика. Его дредноут сидел так низко, что бортов видно не было. Издалека складывалось впечатление, будто бы монументальная фигура сама скользит по водной глади подобно Будде. Наверное, из боязни перевернуться, он даже не поворачивал головы, чтобы осмотреть проплывающие мимо заросшие буйной зеленью берега. Минут через двадцать мы дошли до первого порога и расстались с моторками.

Гребцы принялись за дело. То садились на корточки на носу и на корме каноэ, они отчаянно гребли против течения короткими широкими веслами, то выскакивали на мелководье за борт и проталкивали лодку между камней. Уже через несколько минут мы оказались в бурлящей и ревущей горной реке. Было как-то совестно смотреть на маленьких щуплых гребцов, отчаянно боровшихся с течением. Хотя помочь им мы вряд ли могли: среди камней и пенящейся воды можно было легко поломать ноги и перевернуть лодку. Поэтому я только держал равновесие и поднимал над головой кофр с видеокамерой, упакованной в несколько слоев целлофана. Волны то и дело захлестывали через борт, и мы сидели наполовину в воде. Впередсмотрящая дама так вцепилась в борта лодки, что они жалобно скрипнули, но стали крепче из-за дополнительной крепежной конструкции.

Останавливаясь на отдых каждые десять минут, наши гребцы успевали ловко выгонять ладонями скопившуюся в лодке воду. Надо им отдать должное: несмотря на свои худенькие плечи, ребята свою работу делали исправно. Четыре наших экипажа медленно, но уверенно поднимались вверх, преодолевая быстрое течение и пороги. Труднее дело обстояло с крейсером под командованием Сухоносика. Не выдержав, командор решил помочь ребятам и попытался вылезти из лодки, но она перевернулась. Всех сбило с ног и потащило вниз. Команда быстро зацепилась за нужные места, поймала лодку и весла, и только адмирал все катился и катился вниз, пока его не прибило к отмели, где герой и был отловлен перепуганной командой. После некоторых восстановительных процедур командор был водружен на прежнее место, где поклялся не покидать боевого мостика ни при каких обстоятельствах. Перекрестившись, команда дала полный вперед.

Вскоре, первое напряжение спало, и мы стали осматриваться. Наша речка извивалась по дну огромного каньона, чьи отвесные стены метров на сто уходили вверх. Вода была прохладной, и солнце не тревожило, так что, вопреки своим ожиданиям, жары мы не испытывали. Снимать на видео было совершенно невозможно, так как нас то и дело с головой заливало. На одном из перекуров гребцы на «запыхавшемся» английском спросили меня, откуда мы. Узнав, что из России, тут же полюбопытствовали, все ли русские женщины такие (в смысле габаритов). Я их успокоил, что не все. Обрадованные этим фактом, аборигены рьяно продолжили свои усилия, и первое звено нашей флотилии было успешно доставлено к месту назначения. Правда, с большим опозданием.

Огромные куски скалы, видимо, упавшие при землетрясении, перегораживали реку, образуя небольшое озеро. Вода стремительно проносилась мимо и, обтекая валуны, с шумом и брызгами исчезала за поворотом. Откуда-то сверху, почти отвесно, низвергались огромные массы воды. Водопад гремел и прятался в облаках брызг, подсвеченных рождающимися и пропадающими радугами. Зрелище было величественным и вызывало удивительный восторг.

Как и полагалось по сценарию, мы десантировались на маленький островок, оставив в покое измученных гребцов. Закрепив лодки, они сели перекусить припасенными для них курицами, а мы размахивали руками и, стараясь перекричать водопад, показывали друг другу царящую вокруг красоту. Я освободил от защитной упаковки видеокамеру и стал снимать. В почти отвесных скалах то здесь, то там виднелись гроты и пещеры, покрытые мхом. Помимо массива низвергающегося в озеро водопада, со всех сторон каньона вниз летели многочисленные струйки воды. На глазок, высота была более сотни метров. В полете струи разбивались на крупные, играющие в лучах солнца, словно бриллианты чистой воды, капли. Эти сверкающие вереницы бус слегка покачивались в восходящих потоках воздуха. Водяная пыль, поднимаемая водопадом, окрашивалась вспыхивающими и гаснущими в разных местах радугами. Поскольку стены каньона, окружающие небольшое озеро, были отвесными, вверху было светлее, чем внизу, у воды. Это создавало иллюзию того яркого светлого туннеля, который, по описаниям испытавших клиническую смерть, ожидает праведников, покидающих сей бренный мир.

Наверное, мы надолго бы остались прикованными к этому жутковатому, но удивительно притягательному зрелищу, если бы не возглас одного из гребцов.

– Адмирал!

Как по команде, мы обернулись. Из-за поворота показалась баржа Сухоносика. Подобно каторжанам на галерах, его команда из последних сил молотила веслами, преодолевая оставшуюся сотню метров. На порогах им явно приходилось туго, но профессионалы тем и отличаются, что работу свою делают хорошо и до конца. Отдыхавшие гребцы кинулись к бедолагам на помощь. Авианосец пришвартовался. Под наши приветственные возгласы Сухоносика извлекли на берег, и он с энтузиазмом пытался поведать нам о подвигах его команды. Но было очень шумно, да и некогда. Все хотели поскорее ощутить мощь водопада на себе. Мы устремились к плоту, который должен был доставить нас через озеро прямо под водопад. Усадив командора в центре бамбукового плота и расположившись вокруг него, мы отчалили.

Наверное, не много русских было здесь, за десяток тысяч километров от Москвы. Может быть, поэтому какая-то гордость и волнение охватили каждого. Подтягиваясь за веревки, закрепленные в скалах, мы приблизились вплотную к огромным гудящим и пенящимся водяным столбам. Страх смешался с какимто мальчишеским восторгом. Еще несколько рывков – и мы окунулись в эту бушующую стихию. Трудно описать эти ощущения: масса воды просто вдавливает в плотик, он по колено уходит в воду и старается выскользнуть. Приходится балансировать, чтобы не улететь в воду. В груди рождается чувство борьбы и какой-то бесшабашной удали. Не слыша друг друга, мы что-то орем, захлебываясь от воды и радости, даже начинаем пританцовывать. Прямо под ногами загорается такая яркая и сочная радуга, что оторваться от нее нет сил. Исчезает она так же внезапно, как и появилась. Не случайно на плоту только мужчины – физически сложно устоять на ногах, особенно когда мы вновь втягиваем отброшенный плот в самую середину этой падающей лавины.

Сухоносик так и сидит в середине плота, широко раскинув толстые ноги. Подняться под напором воды ему не удавалось, но и в такой позе он выглядел удивительно счастливым. Словно приняв не менее литра водки по какому-то радостному событию, мужик что-то распевает от восторга, не обращая ни на кого внимания. Мне послышалось «наверх вы, товарищи, все по местам»… Впрочем, может, это я сам напевал, точно не помню. Красный от непрекращающихся ударов воды, этот могучий мужчина, видимо, нашел дело по себе и был счастлив. О его грузные плечи и живот разбивались огромные массы воды, а он, как утес, возвышался над кипящей водой, сохраняя равновесие нашего бамбукового плота.

Я заметил, что Полковник почему-то сжимает ладонями свою голову. До меня доходит, что он прячет от ударов воды свои великолепные уши. Водопад задал им хорошую трепку. Да и у меня ломит плечи, а в голове шумит от нескончаемого падающего потока. Несмотря на это, в душе какой-то подъем и радость. Оглядевшись, замечаю сквозь ливень, что лица всех мужиков светятся неподдельным детским счастьем. Мы все размахиваем руками и улыбаемся. При этом подтягиваем плот то в одну, то в другую сторону, стараясь удержать его в эпицентре водной стихии. Сопровождающие нас филиппинцы поддались общему возбуждению и тоже начали резвиться под падающей водой. Несмотря на многие отличия, сейчас мы объединены какой-то великой идеей. Как мальчишки с соседних улиц, которые радовались победе своей любимой футбольной команды. И эта радость легко объединила нас в считанные секунды. Я готов был в порыве обняться с любым из них и поведать самые сокровенные тайны. Душа была открыта и ликовала.