– Прыгай быстро! – раздался приказ. Уилл глянул вниз – там стоял Джо, и таким встревоженным Уилл его никогда еще не видел. – Скорее! – снова крикнул индеец. – Нельзя драться с дикобразом на дереве, он убьет! Он тебя догонит, прыгай вниз!

Двадцать футов – это высоко. Уилл решил спуститься еще немного, прежде чем рискнуть. Но тут страшный хвост свистнул в воздухе и иглы прошлись по макушке мальчика. Через миг он ощутил острую, жгучую боль – еще три-четыре зазубренных иголки рассекли кожу на его голове, вылетев как стрелы из хвоста дикобраза и пробив скальп Уилла. Ясно было, что при следующем ударе он получит пару дюжин ядовитых игл в лицо, руки, глаза… Не колеблясь более, мальчик прыгнул и упал сквозь гнущиеся под его весом зеленые ветки. Джо поймал товарища, когда тот почти коснулся земли, и немного смягчил удар, но сам не удержался на ногах, и оба мальчика покатились через кусты. Джо поднялся первым, потирая ушибленную о пенек голову.

– Придурок, – искренне сказал он, помогая другу встать на ноги. – Что ты делал? Лучше залезть в берлогу старины медведя, чем на дерево старины дикобраза!

Уилл ничего не ответил – он осматривал себя в поисках повреждений. Впрочем, хотя его спина напоминала карту Южной Америки, а руки и ноги были сплошь в царапинах, кости были целы. Удостоверившись в этом, Уилл посмотрел наверх. Дикобраз вернулся на верхушку дерева и продолжил глодать кору, будто ничего и не случилось.

– Чертова колючая свинья[44]! – заорал вдруг Уилл, грозя зверю кулаком. – Я с тобой еще поквитаюсь!

Вечером, у костра, Джо под оханье и сдавленные стоны Уилла вытаскивал из последнего иголки и рассказывал о неосторожных охотниках, которые лезли за дикобразом на дерево; рассказал и о том, как нашел однажды у подножия дерева мертвого индейца, голова и шея которого чудовищно распухли из-за пронзивших их ядовитых игл. Когда Уилл рассмотрел вытянутые из его кожи иглы, он понял, насколько это страшное оружие. Конический кончик каждой иглы был покрыт множеством мелких зазубрин. Кроме того, иглы заносили в раны яд и заразу, что Уилл ощутил на себе утром – кожа на голове у него распухла и болела. Джо сказал ему, что дикобразы, бывает, убивают ударами игл волков, рысей и даже ягуаров.

– А есть дикобразов можно? В смысле людям? – поинтересовался Уилл.

– Да, – ответил Джо, – если голодаешь. И надо крепкий желудок, чтобы его мясо не пошло обратно.

Как-то утром Джо и Уилл проснулись, чувствуя себя особенно бодрыми. В августовском воздухе ощущалась какая-то острота, намекавшая, что холода уже не за горами. Как только краешек солнца появился над Черной горой, мальчики кубарем выкатились из своей теплой постели, исходящей ароматом хвои. За прошедшие дни их крепкие, стройные и коричневые от загара тела совершенно закалились и привыкли к холодку. Неподалеку от лагеря маленький водопадик устроил круглый бассейн в гранитной скале, футов пятнадцати в поперечнике и футов шесть в глубину. В прозрачной золотисто-бурой воде взблескивали спинки форелей, чьим домом был этот водоем. Там, где водопад падал в чашу, белели пена и брызги. Мальчики пользовались этим маленьким водоемом как личной ванной и каждое утро ныряли в колко-холодную воду горного ручья. Вот и сегодня они разом прыгнули в воду с покрытого мягким зеленым мхом каменного берега и принялись плавать в крутящейся воде, сами похожие на играющих вокруг них форелей. Немного поплавав, они выбрались на берег и принялись растираться пригоршнями сухого мягкого сфагнума, который они нарочно запасли и сложили кучкой у своей «ванной» вместо банных полотенец.

Минуту спустя Джо уже раздувал уголья в очаге, аккуратно сложенном из сухих сучьев граба и бука, а Уилл в это время чистил рыбу – дюжину форелей, которых он прямо голыми руками вытащил из маленькой запруды, где мальчики держали запас из последнего улова. Завтрак начался довольно бурно: Уилл нашел тонкий и плоский кусок сланца[45]и водрузил его на два булыжника над очагом вместо сковородки.

– Плохой камень, – прокомментировал его действия Джо.

– Да ну тебя, Джо, – отозвался Уилл. – Смотри лучше: дядюшка Уилл сейчас изжарит рыбку на сковородке, а то надоело все на вертеле…

– Я смотрю, – кротко ответствовал Джо, но при этом отодвинулся подальше от огня. И только Уилл положил на раскалившийся камень вычищенную и выпотрошенную форель и собирался класть вторую, как – бабах! – словно бомба взорвалась: во все стороны разлетелись осколки сланца, куски рыбы и пепел. Уилл упал на спину, дрыгая в воздухе голыми ногами. Поднявшись, он обнаружил, что форель, сланцевая «сковородка» и бо́льшая часть очага исчезли. А Джо согнулся пополам в беззвучном хохоте.

– Кто стрелял? – пробормотал пораженный Уилл. Ему понадобилось с полминуты, чтобы понять наконец, что виной всему мягкий камень, в котором было достаточно влаги. Когда та превратилась в пар, раскаленный сланец взорвался.

Уилл восстановил очаг и вернулся к проверенному способу готовки – на шампурах из прутьев. Джо меж тем молча сходил к ручью и принес тонкий и плоский, слегка выгнутый осколок мелкозернистого гнейса[46].

– Нет уж, сэр, – отказался Уилл. – Можете сами завтра испытывать эту утварь, а я держусь за старые верные шампуры.

Вскоре завтрак был готов. Форель выложили на квадратные куски березового луба вместо тарелок и присолили зеленоватым пеплом от коры гикори; и очень скоро лубяные «тарелки» опустели. Последовал десерт – по кварте сладкой черники на брата и сколько угодно свежайшей, чистейшей воды. Наконец скауты были готовы к трудам и заботам. Мальчики были в превосходной форме. Организм Джо избавился от последних следов змеиного яда, а у Уилла окончательно зажили царапины и ссадины, заработанные в битве с дикобразом. Этот день они решили посвятить исследованию ручья, поставлявшего форель к их столу.

С милю они шагали по территории, уже хорошо им знакомой благодаря неоднократным походам, посвященным рыбной ловле. Потом эти места закончились, и мальчики очутились у длинного и узкого ущелья – казалось, каменистые холмы рассек гигантский меч. Из ущелья сквозь густые заросли елей и вырывался их ручей. А дальше, за ельником, блестело широкое водное пространство. Мальчикам пришлось протискиваться сквозь очень плотно стоящие ели. Пройдя через них, они оказались на берегу озера акров в двадцать пять. А в конце этого озера или, вернее, запруды, виднелась плотина добрых ста футов длиной. В основании ширина плотины достигала пятнадцати футов, в высоту – десяти и состояла из длинных сучьев, толстые концы которых были направлены против течения. Эти концы, казалось, были обработаны тупой стамеской или зубилом. Каждый сук был закреплен горкой глины, и глиной же была покрыта вся передняя часть плотины; из глины торчали концы сучьев.