чаепитием на факультете» Анатолий Антонович рассказал о странном задании из Центра. Нужно было подтвердить сообщение резидентуры: «В июле ожидается производство первого взрыва атомной бомбы… Ориентировочно взрыв ожидается 10 июля с.г.».

Москву смутило опубликованное для маскировки в американской печати сообщение:

«Аламогордо. 16 июля 1945 года. Старший офицер, командующий авиационной базой, сообщает о сильном взрыве, который произошел сегодня утром на специальной площадке авиационной базы. Взорвался находящийся довольно далеко от базы склад боеприпасов и пиротехнических средств».

Но опубликованное сообщение лишь подтвердило сообщение из резидентуры о дате атомного взрыва и факте его проведения.

Атомная разведка в штатах

Как уже говорилось, вооружившись наставлениями главы ГКО и главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина, главный резидент госбезопасности в США Василий Михайлович Зарубин прибыл в Нью-Йорк. Молодые разведчики запомнили его как замечательную личность и талантливого руководителя по оперативной работе с главным заданием: создать действенную агентурную сеть по линии научно-технической разведки, как это было указано в наставлениях вождя об особенностях оборонного значения ее работы.

Каким предстал перед разведчиками Яцковым (Джонни) и Феклисовым (Калистрат) легенда разведки Василий Зарубин: «исполнилось сорок семь лет. Среднего роста, полнеющий блондин с редкими волосами, он всегда носил очки в белой металлической оправе. Обладал недюжинной физической силой, прекрасно играл в теннис. Большой жизнелюб, в компании заводила, любил петь, хорошо играл на разных музыкальных инструментах».

ЗАРУБИН Василий Михайлович (1894–1972). Разведчик-нелегал. Сотрудник госбезопасности и внешней разведки с 1925 года. Работал в Китае, Финляндии, Дании, Германии, Швейцарии и Франции (1925–1933). Активная работа в Германии (1934–1937). Восстановил связь с ценным агентом в Китае в канун войны (1941).

Возглавлял легальную резидентуру в США (1941–1944): политическая, военная, экономическая, научно-техническая информация регулярно поступала в Москву и непосредственно в ГКО, курировал работу атомной разведки.

Работал в центральном аппарате (1944–1948).

Так что же главное подметил Феклисов и чем «пользовался» его коллега Яцков в общении с резидентом Зарубиным: «С подчиненными он держался демократично. Требовал, чтобы его сотрудники были инициативными, смелыми, даже отчаянными. “Смелость города берет”, — часто поучал он молодых разведчиков». Находил время побеседовать с начинающими “охотниками за секретами”… Выговаривал тем, кто в своих действиях слепо придерживался утвержденных планов».

Но до прибытия в Штаты руководителя научно-технической разведки Леонида Квасникова его будущий работоспособный и ответственный коллега Анатолий Яцков уже два года работал в составе нью-йоркской резидентуры, правда, не по научно-техническому направлению. И только с его приездом в главную задачу стало входить создание конкретной направленности агентурной сети по проникновению за «стену секретности» американских центров создания атомной бомбы.

А до этого его наставником был Семен Маркович Семенов, талантливый и весьма результативный разведчик — агентурист с опытом работы в Америке с 1934 года. Он-то и оказал большую помощь начинающему Яцкову.

Прозванный в среде своих коллег Великолепным Твеном, Семенов готовился к отъезду во Францию. И он рассматривал Анатолия Яцкова как замену себе в работе со связями. Семенов делал все возможное, чтобы полнее передать Яцкову накопленный оперативный опыт в работе с людьми и по «технологии» разведывательного творчества. И Анатолий Яцков жадно впитывал в себя навыки мастерства в вопросах конспирации, выявления слежки, операций по связи с ценными источниками информации.

Так какое «оперативное богатство» передал Твен-Семенов своему молодому коллеге? А лучше сказать, доверил ему? Итак, слово о разведчике, чье имя было забыто и только в семидесятых годах поставлено в один ряд с атомными разведчиками, хотя он и не признан официально Героем.

В обширном издании «Разведка Великой Отечественной» (2010) о Великолепном Твене говорится весьма любопытно. Еще будучи в Москве, Василий Зарубин, новый руководитель легальной резидентуры в Нью-Йорке, был много наслышен об инициативном одессите Семене Марковиче Семенове, работавшем в Америке с 30-х годов.

Семенов имел обширные связи среди лиц еврейской диаспоры, занимавшихся научными и техническими изысканиями. Характеризуя Семенова, предыдущий резидент подчеркивал, что на этого разведчика можно положиться при решении самых сложных разведзадач. Поэтому начальник внешней разведки Павел Михайлович Фитин поручил Зарубину поставить новое задание именно перед Семеновым.

Нужно было добыть информацию и образец по технологии производства чудодейственного препарата — пенициллина, столь нужного советским госпиталям и больницам для спасения жизней сотням тысяч раненых на войне.

Советская сторона столкнулась с таким фактом: американские союзники были щедры лишь на готовые лекарства, отпуская кровоточащей войной России ограниченные партии в кредит, согласно ленд-лизу. Секреты производства препарата для русских они не собирались раскрывать ни даром, ни за деньги. Но передаваемые партии лекарства были каплей в море для нашего фронта протяженностью не одну тысячу километров.

Нужен был штамм очищенного американского пенициллина. Было начало 1942 года, и быстрая наладка производства этого лекарства в Союзе являлась вопросом жизни и смерти тысяч советских солдат.

Семенов нашел подход к потенциальному источнику информации — научному работнику фирмы — изготовителя пенициллина, завербовал его и получил от него несколько образцов штамма. И бесценный груз ушел в Москву.

Это один лишь эпизод в работе разведчика Твена-Семенова, который имел в годы войны своим прикрытием «Амторг» и должность представителя «Совэкспортфильма».

Характерна разведывательная судьба этого талантливого разведчика в Америке. США тридцатых годов были на пике своих крупных научных изысканий. И высокоэрудированный в нескольких областях науки и техники Семенов развернулся на разведывательном поприще во всю мощь своих возможностей. Он просил руководство резидентуры лишь об одном: не регламентировать его рабочий день.

Семенов вышел на проблему создания и эксплуатации большой плутониевой установки по производству этого более дешевого сырья для создания атомной бомбы. И через некоторое время в Москву ушел подробный доклад, материалы и чертежи по проблеме разработки атомного оружия (фирма «Дюпон» и университет). Работая с источниками этой информации, три из них были Семеновым привлечены к работе с советской разведкой (Элвис, Аден, Аната).

Затем был крупный ученый Тревор, консультант-конструктор из авиационных фирм «Локхид» и «Дуглас» (сверхсекретные сведения о бомбардировщике, истребителе-перехватчике, штурмовике и экспериментальном высотном самолете).

В начале 1941 года резидент в Нью-Йорке — опытный разведчик Гайк Овакимян — так аттестовал Семенова: «Агентурная разведка — это его призвание. Он умеет найти подход к любому человеку».

СЕМЕНОВ Семен Маркович (1911–1986). Сотрудник внешней разведки госбезопасности. Работал в США (1936–1944) и Франции (1946–1949). Стоял у основы создания агентурной сети по линии научно-технической разведки в Штатах. Его ценными источниками информации были ученые и специалисты в области электроники, химии, медицины, авиации, ядерного оружия и атомной энергетики. Разведчик-агентурист.

Уволен из органов в 50-х годах.

В 1943 году в Штаты для работы по атомному проекту «Манхэттен» с Британских островов прибыла группа видных английских физиков-ядерщиков. Среди них был и Чарльз — Клаус Фукс, ценнейший источник информации по атомной проблематике, инициативно установивший контакт с советской разведкой в Лондоне после бегства из нацистской Германии.

Чтобы не подвергать Фукса опасности, Центр дал указание в Нью-Йорк поддерживать с ним контакт эпизодически, причем только через