Оказываюсь в комнате, где всего одна кровать, но зато накрытая матрасом, хоть и грязном, со следами крови и ещё чего-то. С ужасом останавливаюсь у входа и осматриваюсь дальше, кроме кровати есть ещё какой-то шкаф в углу, стол и стул. И на этом стуле спиной ко мне сидит мужчина.

— Иди сюда, рыжая, — он показывает на кровать, но я не двигаюсь с места, парализованная. — Легла! — от громкого голоса дергаюсь и в ужасе пячусь назад из комнаты, но двери за мной уже закрыты.

— Откройте, пожалуйста! — кричу и стучу в закрытую дверь, но всё бесполезно. А спустя мгновение мне на голову надевают мешок, так что всё вокруг исчезает из виду, и тащат, крепко держа за руки, пока не падаю на кровать.

Дальше всё происходит быстро: холод металла к телу, а после холодный воздух вокруг, который заставляет ежиться, но пошевелиться я не в силах. Руки и ноги разведены в стороны и привязаны к краям кровати, так что я абсолютно вся обнажена. Дергаюсь, когда ладонь скользит по ноге, но чудовище это не останавливает. Он поднимается от колена выше, пока не касается пальцами между ног, толкая палец внутрь, так что я вскрикиваю.

— Х-м-м, как любопытно, я думал в этом месте не осталось целок, — от его довольного тона меня охватывает ещё больший страх, грозя обернуться истерикой.

— Пожалуйста… — дергаю руки, но от этого веревки только сильнее режут нежную кожу. — Отпустите меня…

— Ш-ш-ш, молчи, — он отодвигается, и я слышу шуршание одежды с характерными звуками, когда расстегивают молнию на брюках. — И не кричи, иначе мне придется уколоть тебя, чтобы сделать послушной.

Чудовище забирается на кровать, устраиваясь между моих ног, и вновь гладит, вызывая у меня приступ тошноты. Я уже просто плачу, прикусив губу, чтобы не издать ни звука, он льет какую-то холодную жидкость мне на промежность, так что все внутренности у меня сжимаются в тугой узел от напряжения, а после я оказываюсь в Аду. Боль такая, что кажется, меня разорвет на части, мой громкий крик и дикое сопротивление, потом укол — и ощущение безразличия ко всему. Словно я не в своем теле и только наблюдаю, как в фильме, как меня насилует сначала это чудовище, потом другое и так далее, что через год пребывания в этом месте я уже не сопротивляюсь и не молю, понимая всю бесполезность происходящего.

Сейчас же я с яростью дикой кошки сражаюсь за свою жизнь, своё существование. Кусаю “чудовище” за руку, с наслаждением ощущая на языке солоноватый вкус крови, а после пинаю его в колено, впервые пожалев, что на мне не стрипы на шпильке, но и этого оказывается достаточно, чтобы хватка на моем теле исчезла. Второго шанса мне и не нужно, я бегом устремляюсь к клубу, но монстр из прошлого догоняет меня, на этот раз повалив на землю.

— Ты ещё и ожила, тем лучше, сможешь отработать все долги своего отца.

— У меня нет отца, — рычу, стараясь скинуть с себя этот “привет из прошлого”.

— Значит, любовника, — он хватает меня за волосы, стянутые в хвост, и ударяет о землю лицом, так что на минуту я отключаюсь, а когда прихожу в себя, уже лежу без тяжести, а рядом разворачивается драка. Хотя назвать дракой то, как “Мамба” отделывает напавшего на меня, можно с огромной натяжкой. Ему хватает всего нескольких ударов, чтобы отправить чудовище в нокаут. Чувствую на лице влагу и понимаю, что этот урод разбил мне нос.

— Ты как? — Саша приседает рядом, всматриваясь мне в лицо. — О, черт!

— Уже не хочешь меня? — кривлю губы в улыбке, а после начинаю хихикать. — Вид разбитого носа и крови тебя не возбуждает? Ты точно из другого теста, — уже смеюсь в открытую.

— А этот му**к тебя хорошо приложил, — вместо ответа на мои вопросы произносит мужчина, протягивая руку: — Идем обратно в клуб, хоть умоешься, а то вся чумазая.

— Да, такую меня не пустят на пилон, — поднимаюсь, но голова тут же идет кругом.

Однако прежде чем я впадаю вновь в беспамятство, “Мамба” обхватывает мою талию, не дав снова прижаться к земле. А после и вовсе на руки подхватывает, направляясь к черному входу, из которого я вышла каких-то пять минут назад, но сейчас у меня ощущение, что прошли годы.

Может быть, моё спасение Сашей — это просто бред, и спустя время я очнусь в лагере, опять в том самом кошмаре. Поэтому что есть силы цепляюсь за плечи мужчины, словно боясь очнуться и понять, что всё это — лишь иллюзия, игра воспаленного мозга.

— Тише, Вася, — он уже спускается по ступеням. — Ещё чуть-чуть — и ты вопьёшься ногтями мне в плечо, словно хищная птица. Или хочешь пустить мне кровь, чтобы уравнять наш внешний вид?

— Ха-ха, очень смешно, — внизу нас встречают Татьяна и тот мужик, с которым Саша приходил в прошлый раз и сегодня.

— Что случилось, Ева? — Татьяна Юрьевна тут же устремляется за барную стойку с полотенцем, а после возвращается и прикладывает его к моему лицу. — Ты словно на войне побывала.

— Можно сказать и так, этот был человек из “Антрацита”.

— Вот убл*дки, они всё же нашли тебя здесь.

— Кто это — они? Танюша, вам кто-то угрожает? Только скажи слово, и мы быстро поставим их на место.

— Нам нет, но я не понимаю.

— Он говорил про долги Николая, якобы их надо выплачивать.

— Но я ведь и так закрыла этот вопрос, — Таня садится за стол и достает сигарету, прикуривая. — С чего вдруг он объявился сейчас, да ещё у моего клуба?

— Я не знаю, — отнимаю полотенце от лица и осматриваю бар.

— Вон там стоит бутылка виски, налей себе, может, напряжение отпустит, а то тебя колбасит, словно при кокаиновом отходняке.

Я даже и не замечаю, что меня трясет, пока не делаю третью попытку налить в стакан виски.

— Да пей с горла, — Сашка оказывается рядом, чуть кривя губы в улыбке. Но вместо того, чтобы ответить, я так и делаю. Один глоток, второй, третий, четвертый, и могу ещё, но “Мамба” отбирает бутылку. — Хорош, а то снова упадешь.

— О, Сашенька, ты ещё здесь? Меня ждешь? — Анжелика выходит в зал в одном полотенце.

“Вот чертова шлюха! Небось услышала разговоры” — отворачиваюсь от пустоголовой блондинки, чтобы не видеть, как она виснет на руке мужчины.

— Ева, почему он требовал денег?

— Я не знаю, но может ли быть совпадением, что совсем недавно я в Сити встретила Николая?

— Что? Почему ты не сказала?

— Посчитала, что это случайность.

— Как видишь, нет, — неестественно громкий смех блондинки прерывает Таню. — Анжелика, иди уже домой, а то я тебя поставлю в минус на завтра.

— Но, Татьяна Юрьевна, — мямлит девушка, а я снова забираю бутылку у Саши и делаю глоток. — Я встретила настоящего мужчину, который оказался лучше всех.

Морщусь от столь откровенной лести, но вслух ничего не говорю. Что тут можно сказать, если она не знала никого лучше Александра? Или, может, она вообще не знает, как это: лучше? Но с горечью должна признать, что в этом Анжелика оказывается права.