— С чего ты взяла? — отодвигаюсь окончательно, а после и закрываю дверь, не дав девушке тут же ответить. Сажусь за руль и завожу машину, выезжая с парковки. Боковым зрением вижу, что Вася развернулась на сиденье и не сводит с меня глаз.

— Это всё из-за того, что случилось ночью? — её вопрос — точное попадание в цель, так что я дергаю чуть руль, но при этом надеваю маску ублюдка, которую приходилось мне примерять не один раз.

— Просто я не хочу тебя целовать и всё. Мало ли, где ещё побывали твои губы сегодня.

— Я и забыла, что твои тоже были много где.

Дальше по пути, кроме названия адреса, мы не разговариваем, однако и отпустить её одну домой я не могу. Что бы я ни говорил: ей, себе, это не отменяет того факта, что я чувствую ответственность за Василису. Поэтому, когда останавливаюсь перед подъездом, глушу мотор.

— Я не приглашаю тебя, — она выходит из салона, но, не успев сделать и шага, хватается за голову и повисает прямо на дверце.

— А я не нуждаюсь в приглашениях. Татьяна оставила тебя на моё попечение. Поэтому, хочешь ты или нет, я поднимаюсь.

— Тебе никто не говорил, что ты неимоверно наглый и противный человек?

— Говорили, и я соглашаюсь с такой оценкой. Поэтому ты можешь оскорблять, ругать, но избавиться от меня у тебя не выйдет.

— Ты что, заделался моим телохранителем? И как надолго? Пока очередная тупая блондинка не ухватит тебя за член? — на её выпад лишь улыбаюсь холодно, не сводя глаз с лица девушки, и медленно проговариваю:

— Насколько мне помнится, ты тоже держала его в руках, — моя реплика останавливает поток наездов, и вместо этого Вася краснеет. — То-то же.

Оказавшись в квартире, признаюсь сам себе, что я не такого ожидал. Здесь ничто не напоминает о её ночной жизни. Цветок в кадке в углу прихожей, потом светлая кухня с огромным окном и комната с кроватью.

— Несмотря на то, что ты навязался, я не собираюсь за тобой ухаживать, Мамба.

— Не называй меня так.

— А как к тебе обращаться?

— Для тебя я — Александр.

Девушка ничего не отвечает, но, стащив кроссовки, проходит в комнату, оставив меня стоять в коридоре. Я следую её примеру, но не спешу заходить в комнату, прекрасно понимая, что она там переодевается. Осматриваюсь вокруг, заметив две двери в другом конце коридора. Наверняка там ванная и туалет. Снимаю куртку и ботинки, затем шагаю в том направлении. Да, так и есть. Просторная ванная комната, с аккуратной ванной и раковиной. На крючках висят разноцветные полотенца.

“Интересно, почему?” — стаскиваю свитер и, оставшись в одной майке, открываю воду, начав смывать с рук засохшую кровь и грязь, также осматривая повязку и рану, которая вновь начала кровить.

— Твою мать, — оглядываюсь в поисках того, чем можно остановить кровь, и натыкаюсь на рыжую нимфу в одной футболке не по размеру. — У тебя есть бинт или пластырь? Не хотелось бы запачкать твои вещи.

— Почему ты не сказал… — начинает она, но я отмахиваюсь.

— Бинт, Василиса.

Девушка выходит из ступора, а после подходит ко мне и открывает шкафчик, подвешенный прямо над раковиной, показав мне всю женскую “сокровищницу”. От прокладок и тампонов и заканчивая какими-то маслами, но здесь же у неё пластиковый ящик с медикаментами.

— Покажи рану, — Вася наклоняется и берет мою руку, а я не могу отвести взгляд от женского плеча, которое показывается, когда футболка девушки съезжает набок. Её пальцы, касающиеся моей руки, и слегка расширенные глаза, когда она видит рваную плоть, нервируют меня. — Кто тебя так?

— А это важно? — отвечаю резче, чем собирался. — Просто дай мне бинт и иди займись своими делами.

— Мне просто любопытно, — она поднимает голову, так что огненные кудри падают ей на лицо. — И не стоит изображать из себя такого грубияна.

Я уже открываю рот, чтобы сказать пару “ласковых” слов этой, как оказалось, занозе, но тут же закрываю, когда она льет какую-то жидкость на рану, отчего у меня искры сыпятся из глаз.

— Черт! Что это за дрянь?

— Всего лишь раствор медицинского спирта, — Василиса, не обращая абсолютно никакого внимания на мои мучения, деловито забинтовывает рану.

— Где ты этому научилась? Неужели в дневное время подрабатываешь медсестрой?

— Нет.

И как я ни жду продолжения, оно не следует. А значит, мне ещё интереснее, почему она молчит. У этой девушки больше загадок и тайн, чем у меня самого. Когда она заканчивает и отходит, я мою руки, а после Вася протягивает мне маленькое зеленое полотенце. Ванная комната теперь кажется не такой просторной, словно её стены сузились. Напряжение настолько возрастает, что кажется, вот-вот начнут между нами сверкать молнии, но Василиса разряжает обстановку.

— Если хочешь, в кухне есть кофемашина, а в холодильнике, наверное, осталась какая-нибудь еда.

— Василиса, — делаю шаг к девушке, но она уворачивается, открывая дверь из ванной и выпроваживая меня.

— Выйди, пожалуйста, — и я подчиняюсь, не имея никаких намерений набрасываться на рыжую.

В кухне действительно оказывается кофемашина, и я вдруг осознаю, что почти не спал последнее время. Встреча груза, потом перевозка, потом эта ночь в клубе, и вот теперь я не лягу ещё какое-то время. Надо будет отвезти девчонку к врачам, чтобы сняли побои, а разбитый нос и синяки под глазами лучше всего остального свидетельствуют об ущербе. Поэтому я, действительно следуя совету Васи, делаю себе крепкий черный кофе и сажусь за стол. Девушка на этот раз выходит ко мне в махровом халате, завернутая в него от ушей до пяток.

— Давай поскорее покончим с этим, — выдает с порога Василиса, и я закашливаюсь, подавившись кофе. Почему у меня в голове совсем другие концовки? Концовки, где я встаю и подхожу к девушке и стаскиваю с точеной фигурки этот чертов халат, а после раскладываю её на этом самом столе и заканчиваю, и кончаю с ней. От разбушевавшейся фантазии мне становится тесно в джинсах, и приходится поерзать на стуле.

— Я жду только тебя, — какой-то двусмысленный разговор у нас получается, но от этого мне ещё больше хочется увидеть настоящую девушку, а не ту куклу, что танцует на шесте.

— Десять минут — и я буду готова, — она чуть улыбается, и я понимаю, что от девушки не ускользнуло мое возбуждение.

— Чертовка! — допиваю почти залпом кофе, обжигаясь, но эта боль хоть немного приводит меня в чувство.

Василиса оказывается верна своему слову — через десять минут она действительно одета и готова идти, а я же не решаюсь подняться из-за стола, чтобы не показать, что мои джинсы натянуты до предела.

— Твой свитер и телефон остались в ванной, а я пока подышу свежим воздухом.

И она направляется к окну, которое открывает, впуская холодный воздух в комнату. Я же поднимаюсь и быстро направляюсь в ванную комнату, там натягивая на себя свитер, заметив пошлое сообщение на мобильном от Косаря с пожеланием не стереть свой хер до размеров зубочистки. Фыркаю и не отвечаю. Пусть думает, что хочет. Я действительно заслужил пару-тройку дней выходных.