– А у меня есть! И он у меня один! Я его вот этими вот руками поднимала, одна! Если бы не тетя Соня, я бы вообще... – Я снова всхлипнула, вспомнив бесконечные ангины, простуды, ветрянки и поносы. – А теперь явилась какая-то самозванка!.. Причем так подло, так тайно! Нет, здесь что-то не так! Это наверняка какая-нибудь стерва с сиськами, которая...

– А тебе с косой до пояса нужна? – перебила меня Настя насмешливо. – И с взором потупленным?

– Мне никакая не нужна, черт возьми! – закричала я, наполняя рюмку до краев. – Мы, может, только жить начинаем, а она явилась на все готовое! Думает, что покрутила аппетитным задом перед носом у пацана – и все, дело в шляпе?

– Да нечем там крутить-то, прости господи! – выпалила в сердцах Настя и, заметив, что я уловила смысл ее слов, тут же прикусила язык.

– Та-ак, а ну, давай выкладывай! – я гневно воззрилась на соседку. – Что тебе известно по данному вопросу?

– А что мне может быть известно, – Настя дернула пухлыми плечами. – Моя двоюродная сестра работает уборщицей в загсе. Как-то на днях заглянула ко мне в гости. Мы посидели. Потом я собралась ее проводить. Ну и со Славкой твоим и его кошкой столкнулись у лифта на первом этаже. А Тонька – это сестра моя, говорит, что этот мальчик не так давно в их заведение наведывался. Заявление, значит, подали. Тут уж я в нее вцепилась и велела разузнать все поподробнее об этой девице. Ну, она и разузнала...

Внутри у меня все замерло на мгновение, а затем заныло. И с каждым словом Насти ныло все сильнее и сильнее.

Как же так? Как так могло случиться, что мой единственный ребенок так вляпался? За что это ему? За что это мне, в конце концов?

– Так мало того, что эта, пардон, швабра не имеет прописки и жилья в нашем городе, так она еще ошивается на Семеновской!

Мне оставалось лишь слабо охнуть в ответ и снова прикрыть заслезившиеся глаза.

Семеновская площадь на самом деле раньше так не называлась. Когда-то там был расположен центральный городской рынок, и площадь носила тривиальное название Торговой. Потом наступила пора становления демократии в нашей стране. С ней пришли кооперативы, а следом – и организованная преступность. И пошло, и поехало... Разборки, драки, убийства. Милиция заламывала руки в бессилии, городские власти пытались всеми мыслимыми и немыслимыми силами нормализовать обстановку, но тщетно. И тут в городе появляется некий гражданин Семенов. И словно по мановению волшебной палочки все стихает. Воинствующие группировки разом примирились. Бизнесмены начали исправно платить и в городскую казну, и в карман гражданину Семенову. Любой обиженный мог обратиться к нему за помощью и тут же бывал услышан. Он не возглавлял ни один из кланов, но каждый из них находился у него в подчинении. Прошли годы. Благосостояние господина Семенова достигло того определенного уровня, когда деньги перестают быть просто средством к существованию. Тогда он согнал с Торговой площади торгашей и начал открывать заведение за заведением. Ресторан, казино, магазины и так далее и тому подобное. И вот незаметно Торговую площадь переименовали в Семеновскую и даже вывесили соответствующие указатели на фронтонах зданий. Господин Семенов со временем упорхнул из города куда-то к манящим новым горизонтам, распродав все свое имущество своим же опричникам. Он уехал, а площадь так и осталась Семеновской, правда, репутация у тех мест стала несколько подпорченной. Новые хозяева злачных заведений частенько конфликтовали, обрастая охранниками, девками и прочим сбродом, который пасется в непосредственной близости от таких вот кормушек. Стоит ли говорить, как я «обрадовалась», узнав о том, что невеста моего сына обретается у казино и ресторанов на Семеновской площади...

– Выпьем! – скомандовала Настя. – Может, все еще наладится. Может, он передумает. Не совсем же он придурок, Славка твой. Ну, а если и не передумает, то что-нибудь непременно да произойдет. Такие девицы долго в женах не ходят.

Я содрогнулась не столько от водки, сколько от перспективы видеть своего Славку женатым. Закусила половинкой котлеты и совсем уже было собралась снова пореветь, когда в замке заворочался ключ и следом заверещал дверной звонок.

Он не сумел открыть дверь. Я это сделала нарочно. Нарочно поставила замок на предохранитель так, чтобы с лестничной клетки его открыть было невозможно. Очень уж мне хотелось быть во всеоружии к моменту его возвращения. Не получилось...

Роняя мохнатые тапки, я ринулась в прихожую. Быстро осмотрела себя в зеркале и чертыхнулась. Глаза, нос и губы распухли, взор помутневший, то ли от водки, то ли от слез. Волосы после дороги пыльные и свисают по обе стороны щек неряшливыми прядями. Хороша, ничего не скажешь! Может, сыночек все же додумается прийти один для того, чтобы подготовить мамашу?

Не додумался...

Ненавистный заранее силуэт маячил за его широченными плечами и источал удушливый запах дорогущих духов и недешевых сигарет. Стерва к тому же еще и курит! Так, какие еще сюрпризы мне приготовила судьба?..

– Привет, мать! – обрадованно вскинулся сын, метнулся было мне навстречу, но тут же встал как вкопанный.

Не поцеловал! Впервые за столько лет не поцеловал меня при встрече! Не трудно догадаться, почему он этого не сделал...

– Привет, Славик. – Мой голос предательски дрогнул, я дотянулась до его макушки, по-хозяйски ухватила и притянула к себе. – Привет, дорогой! Я так соскучилась! – Ну, чего ты, мать! – Славка ловко вывернулся в тот самый момент, когда мои губы едва коснулись его щеки. – Привет, тетя Настя! Отдыхаете?..

– Ага, – буркнула соседка, въедливо разглядывая гостью, на которую мои глаза пока еще не смотрели.

Но Настя была еще той изжогой, ей было плевать на манеры. Она откровенно рассматривала девицу с головы до ног и при этом не скрывала неудовольствия.

– Кто это с тобой? – буркнула она, когда молчание на крохотном пятачке в прихожей затянулось.

– Ах, да! Вот голова садовая! – спохватился Славка и даже шлепнул себя по лбу.

Как мне показалось, слишком уж больно шлепнул. Было бы из-за кого, господи!

– Мать, познакомься, это Вика! – произнес он излишне торжественно и вытащил девицу из-за своей широченной спины. – Прошу любить и жаловать, это моя жена!

Жена? Любить? Кто это придумал? Кто придумал, что я должна любить это чудовище? Костлява, губаста, глазаста! Господи ты боже мой! Сыночек, где были твои глаза, когда ты ее выбирал?

– Здрасте, – произнесла девица, почти не размыкая губ, и вытянула вперед узкую ладонь с унизанными перстнями пальцами. – Вика...

– Добрый вечер, – с достоинством произнесла я, пожала-таки протянутую длань и представилась: – Александра Васильевна. Но любить меня необязательно...

– Мать! – угрожающе прошипел мне в самое ухо Славка. – Я тебя умоляю!

– Все в порядке, родной, – толстые губы невестки попытались изобразить улыбку.

Родной? Когда это он успел стать ей родным? Ей, этой чувырле с вытаращенными фиолетовыми глазищами! Цвет – и то ненормальный! Наверняка линзы... Не существует в природе таких неестественно фиолетовых глаз. Таких пухлых губ. Силикона накачала! Слышала я про это, слышала! Знаю, как создается эта детская сексуальная припухлость. У-уу, гадина, хищница несчастная!..