В последние годы ей казалось, что вспышки немыслимой ревности и ярости Малькольма убили в ней саму ее женскую суть – всю нежность, всю сексуальность. Теперь же она могла забыть об этих опасениях, поэтому чувствовала себя счастливой.

Приятное возбуждение все еще удерживало над ней свою власть: ее дыхание было прерывистым, соски – напряженными, а внизу живота еще сохранялось сладостное тепло.

Продолжая улыбаться, она прошла в ванную и принялась раздеваться перед большим зеркалом на стене. Как необыкновенно мягко скользила по ее телу ткань блузки, как возбуждающе выглядели ее отяжелевшая грудь, набухшие губы…

Она встала под струю и, закрыв глаза, представила, что это не вода, а руки Раймонда ласкают ее и дарят наслаждение… Ей хотелось плакать и смеяться, дышать полной грудью, петь и танцевать.

Но как только ее голова коснулась благоухающей лавандой шелковой наволочки подушки, она мгновенно погрузилась в крепкий здоровый сон.

Раймонд знал, что уйти из спальни Патриции будет стоить ему огромных усилий. К выполнению этой части своего хитроумного плана он подготовил себя заранее.

Заниматься с ней любовью в первый же вечер, когда после поездки она нуждалась в отдыхе, было бы крайне неразумно с его стороны. Не об этом он мечтал три долгих года. Их первая ночь представлялась ему совсем иначе.

К тому же перед вступлением с ней в близость он намеревался сделать нечто крайне важное.

Выйдя из спальни Патриции и спустившись в свой, кабинет, расположенный на втором этаже, он снял телефонную трубку и набрал необходимый номер.

– Питерсон слушает, – ответил спокойный мужской голос.

– Здравствуй, Питерсон. Мне нужна кое-какая информация.

– О компании или об отдельном лице?

– Об отдельном человеке. Патриции Бейнз, проживающей в Ньюпорт-Ньюсе, штат Виргиния.

– Речь идет о вдове твоего двоюродного брата? – сразу понял Питерсон.

Раймонд облокотился на письменный стол.

– Верно.

– Понимаю.

– Вряд ли ты что-нибудь понимаешь, – пробормотал Раймонд еле слышно.

– Что конкретно ты хочешь узнать об этой женщине?

– Все, – ответил Раймонд. – Меня интересует, с кем Патриция встречается, есть ли у нее мужчина. По ее словам, восемь месяцев назад она работала преподавателем в колледже. Я должен знать, правда ли это. Но самое важное – это финансовая сторона ее жизни. Каждый месяц на протяжении прошедшего года наша семья посылала Патриции по семь тысяч долларов США. Однако одевается она весьма скромно. Если верить ее сыну, они живут в маленьком доме. Я хочу знать, на что Патриция Бейнз тратит столь значительные суммы и почему говорит, что примерно через два месяца готова отказаться принимать от нас материальную помощь.

– Это все? – спросил Питерсон с оттенком сарказма в голосе.

– Да, – ответил Раймонд.

– Полагаю, тебе, как обычно, требуется наисвежайшая информация?

– Конечно.

Объяснять детективу, к которому он обращался по разным поводам несчетное количество раз на протяжении долгих лет, почему ему нужны те или иные сведения, Раймонду никогда не приходилось.

– Радуйся, что в Штатах сейчас день, – сказал Питерсон. – Думаю, для моих людей не составит труда узнать то, что тебя интересует.

– Отлично, – ответил Раймонд, устало потирая глаза.

– Каким образом передать тебе информацию? В виде пакета документов? Или по телефону?

– Лучше пришли документы, – ответил Раймонд. – Может, вам удастся раздобыть какие-нибудь фотографии. Если снимков не будет, свяжись со мной по телефону.

Он был уверен, что у Патриции есть мужчина. Во-первых, потому что знал, как она себя вела при жизни Малькольма, во-вторых, ему сегодня представилась возможность на собственном примере повторно убедиться, что вступить в связь с новым партнером для нее не проблема.

– Договорились, – сказал Питерсон и повесил трубку.

Раймонд вышел из кабинета и направился в свою спальню.

Приму прохладный душ, чтобы остудить пыл, и подумаю, как действовать дальше, решил он.

– Мама, посмотри на нас! Ты только посмотри! – крикнул Эндрю, завидев Патрицию.

Они со Сьюзен, с вислоухим щенком и девушкой-няней бегали по залитому солнцем внутреннему дворику, поросшему сочной ухоженной травой. Погода была чудесной – безветренной и ясной.

По-видимому, Раймонд был решительно настроен оставить Патрицию вместе с детьми в Шотландии. Утром следующего же дня после их приезда он нанял Мэри – няню для Эндрю и Сью.

Когда Патриции представили девушку, она пришла в замешательство и чуть было не заявила, что за собственными детьми будет ухаживать только сама. Но Мэри так добродушно улыбнулась ей, что она тут же передумала произносить вслух то, что крутилось у нее на языке.

Убедившись в том, что Патриция смотрит на него, Эндрю занес над головой руку с палкой и зашвырнул ее как можно дальше. Щенок рванул с места и понесся туда, где палка приземлилась.

Сью залилась восторженным смехом и захлопала в ладоши, а когда песик нашел палку, ухватил ее зубами и помчался назад, протянула ему свои ручки и запрыгала на месте.

Патриция не могла не признать, что ее дети выглядят как никогда счастливыми.

Их сад у дома в Ньюпорт-Ньюсе был очаровательным, но довольно маленьким. Здесь для игр и развлечений Эндрю и Сью предоставлялось настоящее раздолье.

О том, чтобы завести дома собаку, Патриция даже не мечтала. Во-первых, потому, что животное потребовало бы серьезного ухода, а она не имела ни минутки свободного времени. Во-вторых, собаку пришлось бы кормить, а денег им самим недоставало.

Эндрю обожал собак и давно упрашивал Патрицию взять хотя бы самого маленького и неприхотливого щенка. И постоянно получал в ответ мягкий отказ.

Патриция и сама любила животных. В детстве у нее была ангорская кошка – ласковое, грациозное, удивительное создание, ее теплый, пушистый друг. Сколько положительных эмоций дарило ей это маленькое бессловесное существо! Она удивительным образом умела утешить, когда сердце терзала грусть, снять боль, когда что-то не давало покоя.

В один прекрасный день мы непременно заведем кота или собаку. У детей должно быть домашнее животное, вновь и вновь говорила себе Патриция, но реальной возможности осуществления их общей мечты все не имела.

– Ты только посмотри, какой он замечательный, мама! И очень умный! – прокричал Эндрю, улыбаясь во весь рот и опускаясь на корточки перед подбежавшим к нему с палкой в зубах щенком. – Мы назвали его Робби!

– Отличная кличка! – крикнула Патриция. – А Сьюзен этот Робби не укусит? – спросила она с оттенком тревоги в голосе, поворачиваясь к Мэри.