я пока не так голоден, хлебушек съел, ну почти, оставил кусочек мышу, господи, да, когда уже, поведут на допрос а? Спеть, что ли.

Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном,

Открылась дверь.

-- Пришлый, закрой свою пасть пока живой, иначе попробуешь нашу любовь. —Но во мне взыграл протест, уже понимая, чем всё кончится, включил камеру и заголосил ещё громче, краем глаза наблюдая за вертухаем. А вертухаи сменились, этот был молодой и наверно горячий. Продолжим.

Клюет, и бросает, и смотрит в окно,

Как будто со мною задумал одно.

Зовет меня взглядом и криком своим

И вымолвить хочет: «Давай улетим!

Деревянная дубинка пришла ровно туда где только что лежала моя голова, чё же все такие нервные, что я ему такого сделал, скатившись с колючей соломы, не вставая с пола, нанёс удар ногами ему в пах, казематы огласил крик, знакомый всем нормальным мужикам, выпучившись-- он, согнувшись, мелкими шагами отправился на выход, а я продолжил вокальные упражнения.

Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..»

Все мои вещи у меня отняли, кроме одежды, из гайдов я знал, что в случае смерти возрождение происходит в камере, походу я влетел, неспроста меня здесь маринуют, попахивает реальным дерьмом, я встал у двери спиной к стене, ждать гостей долго не пришлось.

Дверь распахнулась и в камеру влетели два оковалка, да смена поменялась, но ценности неизменны, а это жир, жир и ещё раз жир, ну и запах с грязью. Один не задерживаясь продолжил движение, пришлось напрячь силы и подтолкнуть его как следует, с приданным мною ускорением он успешно достиг цели и пришёл головой в стену, раздался мерзкий хруст и бочкообразное тело сползло на пол.

Второй вытаращив глаза, завис, он только открыл свой рот и начал разворачивается, но я не дал этому тормозу ни шанса прийти в себя, подпрыгнув, со всей дури нанёс ему удар кулаком в висок, хрустнуло, голова у горе убийцы откинулась, и он молча рухнул, почему у убийцы, так не пощекотать меня с кинжалами в руках они сюда влетели, у местной охраны на вооружении должны быть только дубинки.

Всё, назад пути нет, это что же творится у Боярина в хозяйстве, Олег совсем мышей не ловит, стоп, мышей, я сосредоточился на просьбе к своей вчерашней подружке, прийти.

Надо бы законтролить, пробив черепа, воткнул для надёжности каждому в голову их же кинжалы, как оказалось, не зря, они ещё с минуту ножками теребили, о как. Что-то я совсем расслабился, конечно, я не смог бы их убить с одного удара, они были просто оглушены, да вертухаи бы с клинком в своей голове меня порвали, с их то уровнями, просто повезло что они себя не развивали. Пробив по разу им печень и сердце для надёжности увидел перед глазами оповещение.

Вы убили охранника Олеся. 46ур. 1380.

Вы убили охранника Измира 48ур. 1440.

Получен уровень 13.

Получен уровень 14.

Опыт 420.

Зафиксированы враждебные действия от представителей местной власти, штраф не накладывается, вы действовали в своём праве.

Тут дело видимо в том, что действия вертухаев система иначе трактовать не могла, ну не могут они по определению с оружием в руках врываться в камеру к безоружному арестанту, ну что сказать, гибко.

Вот живой пример, тфу уже не живой, довольно больших уровней, а по факту шлак, ни умений, ни навыков. Отключу- ка я оповещения, мешают, оставим только конверты и связь, ну и цветовые ползунки, зелёный--жизнь, синий--манна, красный--выносливость.

--Пиии. О, чудесно я присел перед мышкой и вручил ей кусочек хлеба, --ты меня понимаешь, -- ноль реакции, ну да чувствовать чувствует, а вот передать мысль никак, --приведи ко мне главную и побыстрей. Они пискнула и скоренько умчалась, так, тут где-то третий с отшибленными мудями шарахается, забрав кинжалы и как принято обобрав нищебродов, не ну а кто они, 32 меди на двоих, аккуратно покинул камеру.

Решётка была открыта нараспашку, шагать по коридору пришлось недолго, за углом кто-то тихо стонал, ну кто, понятно, в сумке звякнуло, вы мои хорошие, братья к папочке вернулись, значит я покинул местную глушилку, прекрасно, в голове начал созревать план.

В небольшом помещении охраны, лёжа на кушетке стонал болезный, и было ему так не до чего, что, поджав коленочки он мычал, слегка покачиваясь на шконке туда-сюда, остриё моего брата коснулась его кадыка, он замер.

-- Тебя как зовут, -- Подсвин, -- да ладно, а Свин не твой брат, -- Старший, -- Ну