Герой Советского Союза генерал-лейтенант (с 2.01.1942 г.) Д. Д. Лелюшенко – командующий 30-й армией. 1941 г.

Донесение написано от имени одного человека, но подписано членами Военного совета 30-й армии: «Лелюшенко, Абрамов, Хетагуров» и датировано 9 часами 22 января 1942 г.

К причинам нежелания Д. Д. Лелюшенко передислоцировать армию на другой участок фронта можно, вероятно, отнести и успешное преследование дивизиями армии войск противника, который отводил свои войска по приказу Гитлера. В «Журнале боевых действий» 30-й армии за 22 января записано, что она передала свой боевой участок в период «наиболее успешного развития наступления в направлении Погорелого Городища». На наш взгляд, успехи в продвижении соединений 30-й армии вряд ли были бы продолжительны: дойдя до определенного подготовленного рубежа, части вермахта уплотнили и укрепили свою оборону, прорвать которую названными в донесении силами армии было бы проблематично.

Ответом на донесение генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко стала директива Ставки ВГК, подписанная И. В. Сталиным примерно через сутки – 23 января в 3 часа 15 минут: «В сложившейся обстановке ржевско-вяземское направление имеет основное значение, от быстрого успеха на нем зависит успех операции в целом, и наоборот, настоящее направление 30-й армии стало второстепенным. Отсюда считаю решение тов. Конева правильным, необходимо приложить все усилия к скорейшему его выполнению». Вероятно, сутки понадобились Верховному главнокомандующему для обсуждения вопроса с высшим командованием Красной армии.

Забегая вперед, скажем, что Д. Д. Лелюшенко оказался прав: изменить ситуацию на фронте 29-й армии уже не удалось. Когда части и соединения 30-й армия стали прибывать к месту прорыва, оно уже было закрыто частями вермахта. Армия ввязалась в ожесточенные сражения с германскими войсками вначале западнее Ржева, потом непосредственно за Ржев. В конце сентября 1942 г. ее дивизиям удалось войти в город и отбить у противника несколько северо-восточных кварталов, но полностью Ржев стал свободным только после ухода из города войск вермахта. Д. Д. Лелюшенко в ноябре 1942 г. был назначен командующим 1-й гвардейской армией и отличился в боях под Сталинградом. После него командующим 30-й армий был назначен генерал-майор В. Я. Колпакчи. В апреле 1943 г. армии было присвоено звание гвардейской, и она стала именоваться 10-й гвардейской армией.

Утром 22 января в телеграмме для сообщения «комфронта» генерал-майор Швецов предположил, что «возможен прорыв Ржевской группировки противника на северо-запад и запад», и оказался прав. С утра 22 января немецкие войска силами до пехотного полка, как записано в «Журнале боевых действий» фронта [в военно-исторической литературе существует информация о двух полках 6-го армейского корпуса.. – С.Г.], с танками перешли в наступление в северо-западном направлении вдоль дороги Ржев – Ельцы [в других документах – вдоль Селижаровского шоссе, что одно и то же. – С.Г.]. Наступление поддерживалось бомбардировочной и истребительной авиацией с ржевского аэродрома.

В то время, пока дивизии правофланговой группировки 29-й армии – 185, 381, 369, 183-я продолжали наступление на ржевском направлении, которое немцы усилили танками, кавалеристами, лыжниками, дивизии центра и левого фланга армии – 246, 375, 174, 220-я – вели оборонительные бои, сдерживая наступление пехоты противника, поддержанное танками. В отражении вражеских атак участвовали все подразделения дивизий.

Так, в оперативной сводке 246-й стрелковой дивизии записано: «…Заградительный отряд и батальон связи обороняли Малахово-Волжское, Литвиново. Объединенной группой в составе 35 чел. с 6.00 наступали на известковый завод. Не доходя до завода 200 м, группа была подвергнута сильному пулеметному и минометному обстрелу и контратакована. С большими потерями отошла…» Вместе с частями и подразделениями 246-й стрелковой дивизии сражался и 87-й лыжный батальон. Чтобы остановить продвижение противника в месте прорыва, армейское командование стало собирать «все тылы: полторы сотни из инженерного батальона, сотни всяких отстающих по деревням, пустили в ход все спецдивизии [вероятно, все дивизионные спецчасти.. – С.Г.] … 70 человек связистов», роту пополнения для 39-й армии. В разговоре с командующим фронтом генерал-майор Шарапов заявил: «Имеющимися силами, я думаю, можно сдержать распространение противника дальше, но восстановить положение с этими силами не сможем». В ответ генерал-полковник Конев приказал «прекратить панику, остановить наступление врага и прорвавшиеся его части уничтожить, ни шагу назад, отходящих расстреливать на месте». На генерал-майора Шарапова возлагалась персональная ответственность как на командующего «северной группы войск 29-армии» за восстановление положения, ему было приказано вступить в командование 375, 174, 220, 243-й стрелковыми дивизиями и частями усиления армии, находившимися севернее Волги.

К 18 часам противник занял Ножкино, Петелино, Нов. Коростелево, Бухавино, Филькино, т. е. населенные пункты на северной стороне Волги, перерезав коммуникации 29-й, 39-й армий. В телеграмме шифром И. С. Коневу 22 января генерал-майор Швецов докладывал: «С 12.00 22 января подвоз всех видов снабжения прекратился».

Следует пояснить, что с начала наступления армии ее управление было разделено. Командующий армией генерал-майор В. И. Швецов, член Военного совета армии бригадный комиссар Н. Н. Савков, некоторые начальники подразделений штаба армии были в наступающих войсках правофланговой группы. Начальник штаба армии генерал-майор В. М. Шарапов с частью управления находился на северном берегу Волги. В «Справке», обобщающей разведданные за конец января – начало февраля 1942 г., эта часть штаба была названа «сев. [верный] КП». Связь штаба фронта с генерал-майором Швецовым осуществлялась не напрямую, а через штаб 29-й армии, т. е. через генерал-майора Шарапова. Все донесения, телеграммы, шифровки, поступавшие в штаб армии из полуокруженной, а потом окруженной группировки войск 29-й армии, сразу же передавались в штаб фронта. В то же время в отдельных случаях реакция командования фронта, ряд приказов командующего фронтом генерал-полковника Конева позволяют предположить, что не со всеми поступающими документами он был знаком лично.

Радиосвязь с командующим армией у начальника штаба В. М. Шарапова была практически все время, но иногда сведения запаздывали. Первая запись в «Журнале боевых действий» армии об отсутствии сведений «о действиях правофланговой группировки (381, 185, 369 и 183 сд, танковая группа, 24 и 39 огмд)» сделана за 23 января. Генерал-майор Швецов также не всегда имел сведения «о положении частей севернее р. Волга». Телеграммы из войск, находившихся южнее Волги, практически всегда подписаны командующим 29-й армией генерал-майором Швецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром Савковым, телеграммы, шифровки и сообщения из штаба 29-й армии – начальником штаба генерал-майором Шараповым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром Чепурных. Иногда связь штаба армии с управлением армии в окружении осуществлялась самолетами связи и посыльными. Но «в первых числах февраля обмен почты прекратился. Данные авиаразведки о перегруппировках пр-ка нами сообщались шифром», – говорилось в упоминаемой выше «Справке». Позднее, при выходе из окружения, радиосвязь будет прервана на несколько дней.