– Что случилось? – поинтересовался он, подходя ближе. Пост состоял из «полуторки» и десятка бойцов, у всех были нарукавные повязки патруля.

– Мне пост подозрительный попался, в восьми километрах стоит, в лесу. Все в нём сотрудники НКВД. Двенадцать человек, без машины, пулемёт ДП и три автомата с дырчатыми кожухами на стволе и дисками снизу.

– ППД, – машинально ответил лейтенант и задумчиво посмотрел в ту сторону, откуда мы приехали. – Что за пост, почему я не знаю?

– Мне кажется, их больше было, там, на опушке пулемёт был, но замаскированы хорошо. Командир у них капитан, по одной шпале в петлицах.

– А вот это уже звоночек. Как он выглядит?

– Высокий, как ваш сержант, фигура такая же. Лицо сухое, как будто не мышцы у него, а желваки. Глаза, кажется, серые… А ещё, у него кобура не на боку, как у вас, или сзади, а чуть спереди. Почти на животе. Они мне сразу не понравились, так что я решил подождать попутную колонну и проехать с ней. Почти двадцать минут на виду стоял, никто не подошёл, да и пропустили с колонной. Не останавливая, а это подозрительно.

– Согласен. Зернов, бегом в деревню! Позвони в штаб, пусть помощь высылают. Соваться самим – это верная гибель, положат нас, если они ещё на месте.

Один боец сорвался с места и побежал в деревню, её было видно в паре километров, лейтенант справился у сержанта, проверил ли он документы моей пассажирки, мои он лично изучил, после чего они стали рассаживаться на скамейки в кузове машины, а я погнал дальше.

– Видела? Я же говорил подозрительный пост.

– А может, им просто не сообщили?

– Не-е, не может. В штабе, когда ставятся задачи, командирам сообщается, где будут какие посты, чтобы ошибок и недопонимания избежать. Об этой группе лейтенанту не сообщили, вот он и насторожился и стал действовать согласно инструкции. Правда, думаю, зря, нет их там уже.

– А кто это, как думаешь? Снова местные бандитствуют?

– Не-е, это немцы, будь уверена. Столько комплектов формы пошить, оружие достать. Тут явно чужая разведка поработала.

– Что-то ты больно много знаешь для простого шофёра, – с подозрением сказала сержант.

– Думаю хорошо и анализирую. А что, завидно? – с усмешкой посмотрел я на неё.

– Почему ты тогда ещё не в военном училище?

– Не моё это, вот моё призвание, – похлопал я по рулю. – О кстати, смотри, поворот на Ровно, до него ещё тридцать километров, но мы поворачиваем на Луцк, если повезёт, к вечеру успеем. Сейчас ещё проедем и встанем. Поужинаем и заправим машину.

Встать можно было и тут, вокруг расстилались обширные поля, но хотелось бы найти какой-нибудь водоём, так как при мне была только одна армейская стеклянная фляжка, уже опустошённая наполовину. Я её заливал несколько часов назад, когда мы проезжали одну из деревень, колодезная вода была вкусной и ломила зубы, но пить-то хочется, так что воды было мало.

– Смотри, полевой стан, там и поужинаем, – указал я в сторону, где под деревьями действительно находилось несколько лёгких летних строений, да немногочисленная техника, расставленная вокруг.

– А нас там покормят? – неуверенно спросила сержант.

– А чего нас кормить, у нас всё своё, главное, чтобы воды дали.

К моему удивлению, нас покормили из общего котла, на стане как раз был ужин, повариха наливала ужин в термосы, чтобы отправиться на телеге объезжать поля, тут были не все, работали колхозники до темноты. Я искренне поблагодарил местных за тёплый приём, порадовавшись, что пайки сохранятся. Я их уже убрал в сидор на будущее, мой НЗ, который я пока так и не мог собрать. Консервы и сухари долго хранятся.

Покинули стан, пробыв там всего минут двадцать. Колхозники видели, что мы торопились, и не держали нас. Правда, буквально через четыре километра мы стали притормаживать. В этом мире я был уже три недели, причём в краях, насыщенных войсками и техникой, но танк увидел впервые. Три раза видел броневики, сопровождавшие колонны, а тут стоял танк – гусеницы, пушка, всё как полагается, и с ним возились трое танкистов в чёрных шлемофонах, но почему-то синих комбезах. Я всегда считал, что у танкистов они чёрные, а не синие. Да и шлемофоны были непривычной формы. Не было ушек, чтобы застёгивать его под подбородком. Как колпаки или шлемы. Но привычно ребристые сверху.

Проехав чуть дальше, я остановил машину на обочине, метрах в четырёх перед танком. Открыв дверцу, я встал на подножку и, посмотрев на танкистов, что с любопытством смотрели на нас, поздоровался:

– Здорова, славяне. Проблемы?

– Бензопровод повреждён, – пояснил тот, что стоял на корме танка. – Шланг есть?

– Размер? Диаметр? – деловито поинтересовался я, подходя к боевой машине и с немалым любопытством разглядывая танк. Но даже и при втором взгляде кроме как назвать это «чудо-юдом» не поворачивался язык. И на этом воевали? Мрак.

– Примерно сантиметров тридцать надо, диаметр шесть миллиметров.

– Ясно, стандарт. Есть, сейчас принесу.

Я действительно принёс кусок шланга, и мехвод, а это был, похоже, именно он, отчекрыжил от него необходимый кусок. Тут среди танкистов прошла волна, оказалось, сержант покинула кабину, вот они на неё и среагировали. Привычка, видать. Пока двое членов экипажа крутились вокруг девушки, мы с мехводом, его Михаилом звали, тоже москвич, как и я, только он жил на окраине, поставили шланг и проволокой закрутили концы.

– Чем это так резко пахнет. Вы на каком бензине ездите? – с подозрением спросил я.

– На авиационном.

– Так он же горюч, как на таких машинах можно воевать? – вытаращился я на Михаила. Тот помрачнел, но махнул рукой.

– Воевали.

– А что за танк?

– БТ-семь.

– Так вот это что такое. Что ж, буду знать. Ладно, бывай, мы сами торопимся.

Попрощавшись с танкистами, я сел в машину, и мы поехали дальше.

– Двадцать минут потеряли, – зло шипела на меня сержант. – Зачем останавливались?

– Слышала, что командир танка сказал, тот старший сержант? Они не туда свернули, так что если их и ищут-то на другой дороге, а тут мы помогли. Что командир танка сказал? Мы помогли им, они когда-нибудь помогут нам.

– А о чём ты с тем мальчишкой разговаривал, чего он так злился?

– Это мехвод, в этом году учёбку закончил. Михаилом звать. Да я рассказал ему, что на полигоне шофёром был, а там проходили испытания бронебойных снарядов, у них в танке как раз такие, выяснилось, что они все бракованные.

– Как это?! – вытаращилась та на меня.

– Во, и Мишка так же среагировал, потом разозлился, что им не те снаряды дали. Так что, эти снаряды не пробивают броню издалека, как было описано в инструкции по применению, они раскалываются. А пробивают только в упор, с пистолетной дистанции. Максимум метров с трёхсот. Мишка – комсорг во взводе, сказал, до командира полка дойдет, но устроит проверку.