– Вам не кажется, что это скучновато? Вы молоды. Возможно, вы и раньше вели не слишком насыщенную событиями жизнь, но все-таки шахматы вечером в пятницу – это перебор.

– Я не люблю клубы, – бросила Элизабет, устремляясь к выходу.

– Это к лучшему – в поселке их все равно нет. Хотя там есть мужчины… или мужчин вы тоже не любите?

Новая одежда разительно преобразила Элизабет. Теперь Андреас несколько раз в день мог наблюдать ее ноги и декольте.

– Полагаю, это был риторический вопрос. – Элизабет вспыхнула. – Вы добились того, что я работаю вашим секретарем, но в мои обязанности не входит отвечать на вопросы о личной жизни.

– Это не вопросы о личной жизни. Я всего лишь пытаюсь вам помочь. Думаю, Джеймс расстроится, если вы его покинете, оттого что вам здесь скучно.

– Не беспокойтесь.

– Знаете что? – протянул Андреас, отъезжая от стола на кресле и вытягивая ноги. – Я всегда подозревал, что вы рассматриваете Джеймса как потенциального мужа.

– Я знаю. Какой смысл говорить об этом, если вы все равно не верите ни единому моему слову?

– Но вашему мистическому приезду в Сомерсет может быть еще одно объяснение. – Он насмехался над Элизабет за то, что она собиралась провести пятницу за шахматной доской, но истинная причина была в том, что его собственные планы отправиться в Лондон поразвлечься уже не казались ему столь привлекательными. Головная боль усиливалась, и перспектива выносить Аманду и ее предсказуемо плохое настроение ему не улыбалась.

– Сейчас мне, я полагаю, следует спросить, что вы имеете в виду?

– Клянусь, несколько недель назад вы не осмелились бы произнести что-то в этом духе! Не нужно ни о чем спрашивать, я готов все рассказать добровольно. Возможно, вы не стремились приехать сюда – вы хотели сбежать оттуда.

– Оттуда? От чего?

– Или от кого? Вы потому так счастливо живете здесь в уединении, что хотите оправиться от несчастной любви?

– Я хочу оправиться от смерти моей матери. И, знаете, пока я за ней ухаживала, у меня не было времени на интрижки.

– А ваш бывший начальник? Так легко влюбиться в кого-то, кто всегда рядом с вами.

– Мне это незнакомо. И в любом случае все это – совершенно не ваше дело.

– Верно. Но я подумал, что нам неплохо бы узнать друг друга чуть получше.

– Думаю, я достаточно вас знаю, большое спасибо, – тихо сообщила Элизабет, чтобы Андреас толком не разобрал слов. Хотя по ее выражению лица он мог догадаться, что она не сказала ничего хорошего.

Но, по крайней мере, словесное фехтование отвлекало его от раскалывающейся головы – работа с бумагами в этом смысле оказалась бесполезной.

– Свою личную помощницу я вожу куда-нибудь раз в месяц.

– Но ее-то вы не заставляли силой на вас работать.

– Только не рассказывайте мне, что вам не нравится, Элизабет. Готовы вы это признать или нет, но я вижу, что вам интересно.

– Не очень-то приятно знать, что вы за мной шпионите и только и ждете, когда я расколюсь.

– Это не ответ.

– Прекратите. Я отправляюсь наверх переодеваться к ужину. Ваши отчеты будут готовы к утру понедельника, чтобы вы сразу смогли ими заняться. Вообще-то, конечно, они будут готовы уже завтра вечером, но вы же, как обычно, отправитесь на выходные в Лондон? – «Потому что вам-то как раз здесь скучно», – мысленно добавила она с горечью.

Андреас встал, и вдруг тупая боль, которая преследовала его уже несколько часов, взорвалась в голове, словно ручная граната. Он как подкошенный рухнул в кресло и уткнулся лбом в стол.

Первые несколько секунд Элизабет вообще не могла понять, что произошло. Когда же она подскочила к нему, Андреас по привычке попытался отмахнуться от нее, твердя, что все в порядке.

– Ничего подобного. Вы же бледны как полотно. Вам нужно лечь.

– Прекратите суетиться.

– Заткнись!

Андреас был так шокирован, что она чуть не засмеялась, но удержалась. Элизабет обхватила его за талию, желая помочь встать.

– Что вы, черт возьми, делаете?

– Собираюсь уложить вас в постель.

Его рука у нее на плече жгла, как утюг. Элизабет впервые в жизни настолько остро ощутила собственное тело. Его рука была всего лишь в дюйме от ее груди, и от осознания этого соски снова напряглись, но Элизабет стиснула зубы и постаралась сосредоточиться на задаче – довести босса до лестницы. Это было не так-то просто, учитывая, что он вообще не желал никакой помощи, и уж тем более от нее.

– Со. Мной. Все. В. Полном. Порядке.

– Похоже, вас лихорадит.

– Исключено. Я же вам говорил, я никогда не болею.

– Лучше попробуйте сказать это вашей голове.

– Ну хорошо, возможно, мне действительно стоит несколько минут полежать.

– Во сколько вы вчера легли?

Они с трудом добрались до конца лестницы. Забота Элизабет, конечно, была ему не нужна, но все же приятно было смотреть, как она расстилает его кровать – плавными и четкими движениями.

– Мне казалось, я уже прослушал проповедь об отдыхе. – Андреас стал снимать рубашку, его руки дрожали.

Элизабет, которая стояла к нему спиной, услышала, как на пол упал ремень, и резко обернулась:

– Вы раздеваетесь!

– Да, я обычно предпочитаю спать раздетым. В штанах и ботинках под одеялом не очень-то удобно. – Он начал расстегивать брюки, не обратив внимания, что Элизабет панически метнулась к двери.

– Я принесу парацетамол! – пробормотала Элизабет, разрываясь между необходимостью скорее отвернуться и желанием получше рассмотреть его длинные ноги и мускулистый торс, открывшийся ее взору.

– Спасибо.

Он обернулся, она моментально перевела взгляд туда, где он и должен был быть с самого начала, – на его лицо, – и напустила на себя озабоченный вид.

Андреас забрался под одеяло, а Элизабет отправилась вниз. По дороге ее задержал Джеймс, который не мог поверить, что его крестник в постели, в шесть тридцать вечера, и вдобавок болен.

– Парень никогда не болел! – прогрохотал он. – Наверное, это что-то серьезное. Вызовите врача. Номер в кухне, в телефонной книжке во втором ящике сверху. Зовут Стивенс, и не дайте ему убедить вас, что для вызова на дом нет необходимости. Хотя нет, постойте, я сам позвоню. Напомню, что его дела резко пошли в гору благодаря моей помощи.

Они вместе направились в кухню. Пока Элизабет искала таблетки, Джеймс позвонил врачу и умудрился превратить обычный случай переутомления в проблему, требующую срочного врачебного вмешательства. Андреаса такой подход вряд ли обрадует. Он не из тех, кому нравится быть слабым, и настолько уверен в своей физической неуязвимости, что Элизабет не удивилась бы, если к ее возвращению он был полностью одет и готов вернуться к работе.