я себя возомнила, пытаясь выскользнуть из логова монстров?

Ладно, я не могу просто так выйти. По какой-то причине монстр, Катон, не хотел причинить мне вреда. На самом деле, он, кажется, был потрясен этой идеей, но это не значит, что ничего не изменится. Впрочем, пока что я могу с этим смириться, потому что монстры на улице хотят причинить мне вред, как он и сказал. Врага лучше знать и все такое.

Я останусь здесь, пока он не вернется, а потом подожду, пока монстр уснет, подожду, пока они все уснут, прежде чем совершу свой грандиозный побег при свете дня. Только поэтому я говорю себе, что доверяю этому мужчине, хотя это ложь, и мое сердце болит при мысли об уходе.

Какой абсурд.

ГЛАВА 8

КАТОН

Я знаю, что второй человек находится не на моей территории, но я не мог отказать Талии. Она выглядела такой испуганной, но все равно была полна решимости мчаться в город чудовищ, чтобы найти свою подругу. Такая преданность? Да, она творила странные вещи с моим сердцем, пока я не согласился пойти на ее поиски. Я не должен был оставлять Талию одну, но у меня не было выбора. Страх, что с ней может что-то случиться, заставляет меня как можно быстрее искать ее подругу, но когда я достигаю границы земель Акуджи, я понимаю, что у меня нет выбора. Я пересекаю ее, держась в тени и двигаясь быстро. Меня учили его люди, поэтому я знаю, где они находятся, что искать и как молчать.

Это срабатывает, и я ни с кем не сталкиваюсь, но когда дохожу до площади, которая преследует меня до последнего дня, места, которое я одновременно ненавижу и люблю, я чувствую запах.

Кровь.

Ее много, и она не принадлежит Талии. Кровь ее подруги? Скорее всего. Осознавая, что подвергаю себя опасности, я выхожу на открытое место и иду по кровавому следу. В голове крутится ложь. Может, Акуджи и позволит мне уйти, но некоторые из его людей жаждут сражаться, жаждут исполнить свои законы и произвести впечатление на своего правителя. Они, не задумываясь, попытаются убить меня, и тогда мне придется убить их всех, что приведет к войне, которая нам не нужна.

Только ради нее, моей Талии.

Она моя. Это чувство неоспоримо. Я не знаю почему, но не стану рассматривать это слишком близко. Я бегу на инстинктах, сердце сжимается от того, что придется сказать Талии, что ее подруга тяжело ранена. Внезапно кровавый след сворачивает в тупиковый переулок, и я замираю, почувствовав запах Акуджи. Сильный. Он либо все еще здесь, либо был здесь совсем недавно, поэтому, несмотря на то, что Талия хочет найти свою подругу, я ухожу оттуда. Я не стану рисковать войной между нашими народами, даже ради нее.

Наверное, часть моего интеллекта еще сохранилась, хотя остатки его улетучились, когда я увидел ее. Чем ближе я подхожу к своей земле, тем сильнее нервничаю и ускоряю шаги. Не думаю, что мои люди войдут в мои покои без зова, но если они услышат Талию или, что еще хуже, она попытается уйти?

В голове мелькнула красная вспышка, но я отогнал ее. Вернувшись в свое логово, я одним прыжком взлетаю по лестнице. Распахиваю дверь и в шоке моргаю, наблюдая, как стол, стул, доска, коробка и несколько кусков ткани разлетаются по комнате от того места, где они находились за дверью.

Раздается всхлип, и мой взгляд падает на Талию. Она стоит в дальнем углу комнаты, широко раскрыв глаза со скальпелем в руке. Ужас в ее взгляде мгновенно наполняет меня чувством вины, поэтому я закрываю глаза и дышу сквозь панику и гнев, испытывая облегчение от того, что с ней все в порядке, даже если она напугана. Я закрываю дверь и протягиваю ей руку, чтобы показать, что не желаю ей зла, а затем медленно двигаюсь через комнату.

Чем ближе я подхожу к Талии, тем быстрее бьется ее сердце, воздух наполняется запахом страха и облегчения. Я не обращаю на это внимания, останавливаюсь перед ней и приседаю.

— Все в порядке, это всего лишь я. — Я потянулся к лезвию, не желая, чтобы ее рука дрожала и она могла порезаться, но Талия не поняла моего намерения. Наверное, я двигаюсь слишком быстро, хотя и пытаюсь замедлиться и сгорбиться, чтобы стать меньше. Ее инстинкты срабатывают, и она бросается на меня. Я даже не чувствую пореза от крошечной бабочки, но Талия замирает, и ее глаза расширяются от страха. Медленно, чтобы не пораниться, я извлекаю нож и убираю его в карман. Когда встаю, она отшатывается назад с писком, от которого у меня щемит сердце.

— Талия, все в порядке, ничего страшного. Я не причиню тебе вреда, — повторяю я и отступаю, чтобы дать ей возможность подумать. Пока я сижу, мои глаза не отрываются от нее. Я чувствую небольшой порез на щеке, но не обращаю на него внимания. Я наблюдаю за Талией, обеспокоенный ее бледностью.

Она опускает голову и на минуту обхватывает себя руками, затем отряхивается и смотрит на меня. Взглядом Талия скользит по моему лицу, но потом в этих грозовых глазах появляется чувство вины.

— Мне так жаль, что я поранила твое лицо, — шепчет она. — Я запаниковала.

— Ничего страшного, бывало и хуже. — Я усмехаюсь, но она качает головой и заставляет себя встать. Талия бросает на меня нервные взгляды, пока перемещается по комнате. Я наблюдаю за ней, задаваясь вопросом, что она делает, но когда Талия снова поворачивается ко мне, она делает глубокий вдох и с большим мужеством, чем я думал, что люди обладают, она останавливается передо мной и поднимает ватный тампон к моей щеке. — Дай мне ее очистить.

Я замираю, даже не дышу и не моргаю. Не хочу спугнуть Талию, не сейчас, когда ее восхитительный запах окутывает меня, снова делает твердым и заставляет думать о том, о чем я не имею права размышлять с таким маленьким человечком ‒ человечком, который меня боится. Облизывая губы, она наклоняется ближе, и я смотрю на блестящую розовую плоть и думаю, какова она на вкус.

— Может быть, будет больно, — пробормотала она, но я не шевельнулся, когда Талия прикоснулась к порезу. Немного жжет, но я позволяю ей очистить рану. Она бормочет себе под нос; очаровательное бормотание слов, от которого у меня подрагивают губы, а в груди расцветает тоска. Мне хочется