— Хотя, к счастью, — продолжал мистер Мур, — мы здесь для того, чтобы обсуждать не политику, а исчезновение вашей дочери. При условии, конечно, что эти две темы не имеют между собой ничего общего.

Мисс Говард наградила мистера Мура стремительным взглядом изумления и неодобрения, а голова сеньоры Линарес уже вернулась в исходную горделивую позицию:

— Я дала слово мисс Говард излагать только факты.

— Правда, Джон, ну как ты можешь… — покачала головой Сара.

— Приношу извинения, — отозвался тот. — Вам обеим. Но, согласитесь, совпадение и впрямь из ряда вон выходящее. Последние дни о войне между нашими державами болтают с легкостью, точно о погоде, — и тут из всех отпрысков дипломатических представителей, обитающих в Нью-Йорке, таинственным образом пропадает именно дочь высокопоставленного испанского чиновника.

— Джон, — раздраженно повторила мисс Говард. — Быть может, нам с тобой лучше…

Но Линарес остановила ее, подняв руку:

— Нет, мисс Говард. Скепсис сеньора Мура для нас вполне понятен. Однако скажите мне, сэр: если я была бы всего лишь пешкой в какой-то дипломатической игре, зашла бы я столь далеко?

С этими словами женщина откинула вуаль на шляпу и шагнула в поток света из окна.

Вообще-то в той части Нижнего Ист-Сайда, где я родился и провел первые восемь лет своей жизни, вам быстро примелькался бы вид женщин, отхвативших порядочную трепку от своего благоверного. Что же до меня, то, учитывая пристрастия моей матушки к собственным кавалерам, порой приходилось воочию наблюдать за отправлением подобных экзекуций. Но за все эти годы я и близко не видывал ничего похожего на то, что утворили с этой миловидной леди. Через пол-лица ее тянулся огромный синяк, начинавшийся где-то над левым глазом, из-за чего тот опух так, что просто не раскрывался, и доходивший до щеки, где от удара кожа просто разошлась, образовав глубокую рану. По обеим сторонам от ее носа полыхало натуральное лоскутное одеяло красных, черных, желтых и зеленых кровоподтеков, краем захватывая область под правым глазом, который чудом остался нетронутым: было ясно, что нос ее сломан. Кожа на подбородке была ободрана чуть ли не целиком, правый угол рта оттягивался книзу другой раной, отчего губы женщины теперь постоянно и недовольно кривились. По тому, как неловко она передвигалась, было понятно: то же самое причинили всему ее телу.

Когда мистер Мур, Сайрус и я разом непроизвольно выдохнули, сеньора попыталась улыбнуться, и в ее неповрежденном очаровательно-карем глазу мелькнула искорка.

— Если бы вы меня спросили, — пробормотала она, — я была бы вынуждена сообщить вам, что упала с мраморной лестницы консульства, лишившись чувств от горя при известии о смерти нашей дочери. Видите ли, так уже решено моим супругом совместно с консулом Бальдасано, и когда избегать разъяснений посторонним невозможно, я буду обязана сообщать, что наша девочка умерла после болезни. Вот только она не умерла, сеньор Мур. — Женщина качнулась на шаг-другой вперед, опираясь на зонтик. — Я видела ее! Я… видела…

Казалось, она близка к обмороку, и мисс Говард быстро подошла к ней и препроводила к одному из шикарных мягких кресел маркиза Каркано. Я обернулся к мистеру Муру и увидел, как по лицу его пробежала целая гамма разнообразных эмоций: гнев, ужас, сочувствие, однако над всеми возобладало испуганное оцепенение.

— Стиви… — слабо вымолвил он, невнятно взмахнув мне рукой.

Я уже держал наготове пачку сигарет и подкуривал нам по одной. Вручил ему сигарету, проследил за тем, как он несколько раз прошелся взад-вперед по комнате, и благоразумно убрался с дороги, когда мистер Мур вдруг бросился к телефонному аппарату, что размещался на столе у меня за спиной.

— Это нам не по зубам, — бормотал он, поднимая телефонную трубку. И затем — уже отчетливо: — Оператор? Управление полиции на Малберри-стрит. Главная контора, Сыскное бюро.

— Что? — взволнованно переспросила мисс Говард, видя, что на лице сеньоры Линарес отразился ужас. — Джон, ни в коем случае, я же тебе говорила…

Тот предостерегающе поднял руку:

— Не беспокойся. Я просто хочу выяснить, где они. Сара, ты же знаешь ребят — если мы их попросим, они сохранят все в тайне.

— Кто? — прошептала сеньора Линарес. Но внимание мистера Мура уже поглотил телефонный аппарат.

— Алло? Главная контора? Послушайте, у меня срочное сообщение личного характера для детектив-сержантов Айзексонов — вы не могли бы сообщить мне, где они?.. Ага. Прекрасно, спасибо. — Он повесил трубку и обернулся к нам. — Стиви, там вроде на пирсе «Кьюнарда»[6]обнаружено тело. Этим занимаются Люциус и Маркус. Как думаешь, сколько времени у тебя уйдет, чтобы смотаться туда и вернуться с ними?

— Ну, если Сайрус поможет мне с экипажем, — ответил я, — то полчаса. В крайнем разе — минут сорок пять.

Мистер Мур повернулся к Сайрусу:

— Вперед.

Вдвоем мы устремились к лифту. Но перед самой дверью я замешкался и повернулся к мистеру Муру:

— Вы же не думаете, что нам следует…

Тот поспешно затряс головой:

— Мы пока точно не знаем, с чем здесь столкнулись. И я не хочу просить его сюда возвращаться, пока все не прояснится.

Сайрус положил руку мне на плечо:

— Стиви, он прав. Пойдем.

Я шагнул в лифт, Сайрус задвинул решетку, и мы тронулись по шахте вниз.

Так как ровно через дорогу от нас располагался отель «Сент-Денис», у № 808 можно было легко поймать кэб практически в любое время суток: как раз сейчас у входа в отель стояла парочка, и мы с Сайрусом сразу направились к ним. Первый экипаж оказался четырехколесным, управлял им чудаковатый старикан в жухло-красной ливрее и жеваном цилиндре. Он дремал на козлах, и от него уже за добрых шесть футов разило спиртным. Хотя коняга у него была неплоха — серая кобылка, и выглядела вполне свежей.

Я повернулся к Сайрусу:

— На заднее сиденье его. — Скомандовав, я запрыгнул на козлы и принялся спихивать с них дрыхнущего хозяина. — Эй… Эй, папаня! А ну бегом очухался, клиент у тебя!

Пока я сталкивал его на железную подножку слева, дедуля исторгал из себя пьяно-сконфуженно:

— Чё это… Чё это ты се думаешь… да чё ж ты творишь-то?

— Чё-чё… — буркнул я, устраиваясь поудобнее и хватая поводья. — Правлю отсюдова.

— Тебе не можно править! — возопил извозчик, когда Сайрус силком запихнул его в пассажирское отделение и бухнулся рядом, захлопнув миниатюрную дверцу.

— Мы тебе по двойному тарифу заплатим, — отозвался он, не выпуская старика из крепких объятий. — И не ной, пацан отличный кучер.