– Ну, кто со мной выйдет один на один? Ну? – спрашивал он громко. – Испугались?! Полные штаны?! Трусы деревянные! Выходи! Враз челюсть сворочу! У кого глаз лишний – тоже выходи!

Деревянщики молчали, не ожидали они увидеть такого противника.

– Кто это, кто знает? – спросил тихо Мишка.

– Я знаю, – ответил Вадим. – Это Кузнец, он к одному пацану из деревни приехал. Он с Бараном у них дрался, с одного удара вырубил.

Витька отстранил Мишку и Вадима и вышел из темноты в круг света.

– Этот, что ль?! – закричал Кузнец, вгоняя себя в кураж близкой и неминуемой драки. – Стропило это? Карболка эта? Тьфу!

Витька и правда выглядел перед Кузнецом щуплым, хилым даже.

Противники остановились метрах в двух друг от друга, сжав вытянутые руки в кулаки. Они сделали так два или три круга, пока наконец не решился Витькин противник. Он вздохнул и кинулся вперед, рассекая кулаком воздух, но Витька успел отскочить в сторону. Кузнец с ходу ударил во второй раз и вновь промахнулся. Но в третий раз кулак достал Витькино лицо. Голова его дернулась, он взмахнул руками и упал бы, если бы не наткнулся спиной на сложенные бревна. Противник налетел, чтобы добить, но Витька встретил его ударом ноги в живот. Кузнец согнулся, задыхаясь и хрипя. Витька стоял рядом, дожидаясь, когда противник сможет продолжить бой. Кузнец хрипел, согнувшись, и пятился к своим. Неожиданно он схватил поданный кем-то сзади солдатский ремень и, размахнувшись, ударил бляхой Витьку. Он целил в голову, но попал в плечо. Витька отскочил назад, схватил протянутый ему своими такой же ремень и одним движением захлестнул петлей на правой руке. Теперь они ходили кругами, помахивая ремнями, и вновь Витькин противник, не выдержав, кинулся вперед, широко размахнувшись. Витька успел схватить левой рукой ремень противника, а правой – стал бить его бляхой по голове, по плечам. Кузнец закричал, привязанный своим ремнем к тому, кто его бил. И тогда остальные кирпичники выскочили из-за его спины, гремя цепями, размахивая ремнями. Вооруженные так же, выскочили деревянщики.

Стучали колья, гремели цепи, кто-то приглушенно кричал, подзадоривая себя, кто-то кричал от боли. Никто не услышал треска мотоциклов. Они въехали неожиданно.

– Атас! – все кинулись врассыпную.

Посредине, в ярком луче фары остался стоять Витька. На первом мотоцикле сидел Зверь. На втором – Кот и Дохлый.

– Выключи фару, – сказал Витька тихо и шмыгнул разбитым в кровь носом.

Зверь выключил фару. Зажег… Выключил… Зажег… Витька то появлялся из темноты, то пропадал. Выключил… Зажег…

– Выключи, гад! – закричал Витька и, когда свет зажегся снова, со всего маху ударил бляхой ремня по фаре.

Стало сразу темно и тихо, но тут же другую фару зажег Кот. Из-за его спины выскочил Дохлый и кинулся было к Витьке, но его остановил Зверь.

– Стой, – приказал он и повторил тихо: – Стой…

Дохлый остановился. Все ждали, что скажет Зверь.

– Ты смелый, – начал Зверь так же тихо, – смелый… Никого не боишься… Может, думаешь, за тебя Скрипкин заступится или Томка твоя. Да я всех вас поубиваю! А тебя первого! – закричал он. – Если ты… на колени сейчас не встанешь и башмак мне не поцелуешь. Ну… – Зверь вытянул ногу в большом черном ботинке и начал расстегивать кожанку.

Сначала на свет появилось дуло с большой мушкой, а потом и весь немецкий автомат – шмайсер.

Серый и Борис загипнотизированно смотрели из-за дров на оружие.

Зверь вытащил обойму и, наставив дуло на Витьку, начал вставлять обойму в гнездо.

Неожиданно быстро Витька выхватил из-под рубахи свой поджигной пистолет, спичечный коробок, направил пистолет в ничего еще не понимающего Зверя и чиркнул коробком по приготовленной «подкормке». Сера, зашипев, вспыхнула – стало ярче, чем днем. Все увидели перекошенное белое лицо Зверя и его руки, лихорадочно вставляющие в автомат обойму. Оглушительный выстрел ослепил всех на мгновение, но еще через мгновение все увидели… Зверь по-прежнему сидел на мотоцикле, а Витька стоял, согнувшись в поясе, прижав к животу черную кровоточащую руку, его обожженное, без бровей и ресниц лицо сморщилось от боли и ненависти к себе. Он смотрел невидящими глазами на Зверя и шептал:

– Разорвало… разорвало…

Щелчок – Зверь вставил обойму и щелкнул затвором. Витька, не отрывая руки от живота, распрямился, подставляя грудь выстрелу. Зверь прищурился, прицеливаясь. Все вздрогнули от внезапного крика Серого.

– Не стреляй! – кричит он и, выйдя из-за дров, встает перед Витькой, заслоняя его. И смотрит на Зверя, прижав руки к туловищу, вытянув тонкую шею. По ней прокатывается мальчишеский кадык. Дуло автомата медленно опускается. Ударом ноги Зверь заводит мотоцикл, разворачивается и уезжает. За ним, сорвавшись с места, исчезает и другой мотоцикл.

Большие и пацаны стоят у подъезда дома. Все невеселы. Из открытого окна доносятся басовитые вопли Рыбы и шлепки ремня по голому телу.

– А ты стой! Куда? Вернись! – кричала мать Рыбы и Вилипутика. – Ну, ты еще вернешься, жрать запросишь! Я тебя накормлю, я тебя накормлю, паразит такой!

По лестнице с грохотом скатился и выскочил на улицу Вилипутик, на ходу подтягивая штаны. Лицо его было по-прежнему невозмутимо.

– Брата лупцуют, – объяснил он, хотя его никто и не спрашивал.

– Господи, свалились на мою голову! Полосатики и есть полосатики! Кормишь, поишь их, одеваешь, а они мать родную скоро зарежут, – прорывались причитания матери сквозь сочные удары ремня.

Следом под крики матери скатился Рыба, подтягивая штаны и морщась, слегка приплясывая от боли. Под глазом у него был здоровенный синяк, а верхняя разбитая губа до смешного толста. Ему надо было на ком-то сорвать злость, и он налетел на Мишку.

– Чего же ты?! Чего же ты не прикрывал? Ты не видел, как он сзади подбежал, ты ж с ним, с Рыжим дрался!

– Я? Я и с Рыжим дрался, и с Тарасом. Это только ты бегал и кричал!

– Я?

– Это вы получили, потому что нам ничего не сказали, – прервал их Вилипутик и продолжил назидательно: – Нельзя маленьких обманывать… – закончить он не успел, так как получил звонкую оплеуху от брата.

– Чего ты дерешься, он правду сказал, – вступился за Вилипутика Петька.

– И ты захотел?! – заорал Рыба, подбегая к нему.

– Захотел! – закричал Петька в ответ, показывая, что он ничего не боится.

– Кончайте вы, – остановил их тихо Витька.

Он появился совсем неожиданно. Рука его была замотана тряпкой, лицо обожжено, в ссадинах.

Все замолчали.

Взгляд Витьки встретился со взглядом Серого.

– Зачем ты вышел?.. – тихо спросил Витька.

Серый опустил глаза.

– Зачем ты вышел? Зачем ты вышел? – повторял Витька, идя на Серого, и вдруг схватил его за воротник рубахи замотанной в тряпку рукой и, повторяя срывающимся голосом: «Зачем ты вышел? Зачем ты вышел?!» – затряс его.