пытался что-то кричать, но вместо звука изо рта вырывались проворные пузыри уносящиеся вверх закрывая и без того отвратительный обзор.

Очередной удар в грудь, после которого остатки воздуха мгновенно покинули лёгкие моряка. Он начал тонуть, захлёбываться грязной водой, глотку несчадно жгло и кололо, но Костя изо всех сил старался оттолкнуться от дна, но никак не мог нащупать его ногами.

Удар, рывок и он перестает чувствовать левую ногу, а на ее месте лишь нестерпимая боль. Ужас переполнял его, мысли путались, осознание того что его жрут живьём не покидало голову, но жалел моряк лишь о том, что не может дать тварям последний бой — что умирает вот так, с пустыми руками и не в силах что либо сделать.

Неожиданно, в лицо моряка ударил ледяной воздух, он закашлялся и повалился на что-то твердое. В глазах темнело, боль отступала на второй план сменяясь апатией, и только сожаление о том, что не сможет отомстить своим убийцам засела в сердце лядой иглой.

— Врача! — надрывался над ухом знакомый голос, — врача вашу мать!

Голос кричал изо всех сил, но Костя слышал его будто тот находился за добрый километр отсюда, а дальше, только темнота…

* * *

После первого удара, Дима как колобок покатился по палубе, рядом пролетело тело его товарища и со всей силы впечаталось в борт. Тополь и его люди частично успели вцепиться в борт корабля, но некоторым не повезло и они перелетели через него и оказались в воде. Там их уже ждали тихо подплывшие хищные твари и тут же устроили кровавый пир утягивая несчастных на дно или дальше от берега и там рвали на части. Крики тех кто умудрялся всплыть заполнили округу, перемешались с длинными автоматными очередями по тем гадам что успели вылезти на берег, а Дима, будто в насмешку злому року вылетел четко на поставленный на место трап и кубарем скатился на пирс. Его доски затрещали и проломились когда трап придавило накрененным кораблем, но Дима уже вскочил на ноги и перехватил висящий на плече автомат. Дал длинную очередь по бурлящей воде которая все сильне окрашивалась в алый цвет, но попал ли в кого-то, было непонятно. В следующее мгновение, автомат из его рук вырвал здоровенный детина со словами:

— Дебил! Своих же зацепишь!

— Да там сейчас уже некого будет зацеплять! — парировал Дима, но правоту неизвестного признал — что делать то⁈

— Пали по тем что лезут на берег, — пробасил здоровяк, — а насчёт воды, ждём команды.

В следующее мгновение повторный удар сотряс корабль, пирс продавило окончательно и доски его начали расплываться по мутной воде, но смотрел Дима не на них, а на то, как Костя, и ещё пара человек, не удержавшись полетели с борта вниз, в воду кишащую оголодавшими тварями.

Словно в замедленной съёмке он видел как тело моряка достигает поверхности воды, опускается в него сперва по грудь, потом шею и скрывается окончательно в непроглядной ледяной пучине. На месте куда он упал, тут же забурлила вода. Не отдавая себе отчёта в том что делает, Дима сорвался с места, но тут же повалился на землю — что-то сильно ударило его по ногам и он рухнул как подкошенный, больно ударяясь всем телом об остатки пирса.

— Подохнешь ведь! — донесся сверху бас того же самого бугая.

— Пошел на хер!

Не поднимаясь на ноги, Дима в одно мгновение дополз до края и зацепившись ногами за прореху выбитую в пирсе свесился вниз по самую грудь окунувшись в воду, нащупал руками что-то мягкое, изо всех сил потянул на себя, но ситуация была такова, что вытянуть из воды себя и товарища оказалось невозможно. Он добровольно сунул голову в мышеловку подписав себе смертный приговор. Так сказать — «за компанию». Окоченевшие руки дернулись — что-то с силой пыталось вырвать Костю из его рук, но Дима удержал. В ледяной воде его пальцы свело судорогой сравнимой с хваткой покойника, коим он вскоре и станет, если только не отпустит товарища. Но он не отпустит. Иначе даже если выживет, то никогда не сможет смотреть на себя в зеркало без позорного плевка в отражение собственного лица.

Сколько раз он сам вот так болтался над пропастью, на одном лишь страховочном тросе и с чужой рукой на собственном загривке, с мыслью «только не отпускай!». Четыре. Четыре раза он оказывался на волосок от смерти и если бы не чужие руки, не было бы сейчас ни Димы, ни его самоубийственного рывка.

Но эти сутки были щедры не только на кошмары, но и на удачу. Кто-то очень сильный потянул его за ноги. Рывок, ещё один, ещё. И вот, Дима уже сидит на обломках пирса, крепко пережимает к себе обрубок, оставшийся от его верного боевого товарища коим стал совсем незнакомый человек меньше чем за сутки и надрывно орет:

— Врача! Врача вашу мать!

Неожиданно, землю сотряс гул, вода возле носа корабля пошла волной, послышался жуткий скрежет, а следом, на всю округу разнеслось громогласное утробное урчание. Громадная тварь со всех сторон облепленная массивными, серыми, костяными наростами вырвалась из воды и вылетела на пару десятков метров на берег и сходу сожрала остолбеневшего солдата — раздутая, непропорционально широкая пасть с несколькими рядами огромных зубов поглотила человека целиком. Со всех сторон открыли огонь солдаты, из окна здания застрекотал стационарный пулемет, а тварь, не сумев на плавниках пробраться дальше в глубь берега упала на бок, оттолкнулась всем чем могла и лениво скатилась обратно в воду поднимая новую волну.

У Димы из рук вырвали тело Кости, самого его подняли и куда-то повели. Ноги не слушались, но его буквально волокли по доскам взяв подмышки, потом по снегу, трупам тварей и в помещение.

В себя он пришел в тот момент, когда ему чуть ли не силой разжали сведению морозом челюсть и закинули в рот какой-то шарик.

— Глотай, — приказал незнакомый женский голос, — потом спасибо скажешь. На вот, запей. Это живчик. Давай помогу.

Поднять голову и посмотреть кто шел рядом он не мог из-за жуткого холода сковавшего все тело. Оказавшись в помещении, его быстро раздели и помогли переодеться в сухую теплую одежду, сунули в руки кружку с чем-то горячим и на том оставили в покое сидеть на стуле. Постепенно приходя в себя, Дима осознал что находится все