Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она чувствовала пустой, полой, как будто какой-то стержень, на котором держалась вся её сущность, выдрали. Может быть, так оно и было. Последние годы всё, что было Сандрой Риверой, собиралось, склеивалось воедино только одной мыслью и целью – она станет «клинком», и эта цель вела её, как звезда. Но когда её отняли, то что осталось?
Пустота. И эта пустота отзывалась ноющей болью в костях и горечью на языке, так отчаянно плохо Сандре было.
А мать и брат? Она сказала им, что уже скоро. Осталось только найти «гарду», а потом будет её первый бой, она выйдет против страйдера. Их дочь и сестра будет настоящим «клинком», они увидят её в новостях, на плакатах, может быть, даже в учебниках…
Они её не увидят. Всё кончено.
Цифры на часах подпрыгнули и сменились. Шесть вечера, время ужина.
Сандра сжала кулаки – теперь уже на обеих руках – и встала. Надо идти.
Это единственное, что она может сделать сейчас. Как бы ни было неприятно или даже стыдно идти сейчас в общую столовую, она должна это сделать. Чем раньше с этим разделается, тем лучше.
Флеминг сам учил её этому. Если упал – встаёшь и идёшь снова. Оставляешь позади сомнения страх и просто идёшь.
Сражение – это не не наука, не политика, где полезно бывает подумать, поискать, нет ли другого пути. Со страйдером всё просто – его надо остановить любой ценой, биться за каждый шаг и никогда не сдаваться, до последнего вздоха.
Ей надо идти, потому что отступать всё равно некуда.
На ужин полагалось являться в форме. Явиться в своей, которая была аккуратно сложена в рюкзаке, Сандра не имела права. Ей уже приготовили комбинезон, почти такой же по крою, только из менее плотной и эластичной ткани. И цвет отличался – вместо синего он был бледно-зелёного больничного цвета. Номера на спине пока не было.
С одной стороны, это было хорошо – она пока не носит чужих цифр, никому не принадлежит; с другой стороны, она знала, как на «гарду» без номера среагируют мужчины. Она – их пропуск в настоящую жизнь. К тому же, молодая, недурная собой, такая, что можно трахнуть и не по долгу службы.
Сандра скинула свою куртку, потом обувь, потом начала стягивать штаны.
Зелёный комбез сел не очень хорошо – она была шире в плечах чем большинство женщин, даже немного непропорционально. В верхней части он натянулся, и почему-то выглядело это так, словно грудь распирала его изнутри, хотя она была и не особенно большой. А ещё на комбинезоне не было армейских знаков отличия. Это просто никогда не было нужно раньше. Сандра, наверное, была первой за всю историю «гардой» в звании сержанта. Сандра пригладила волосы перед небольшим зеркалом, закреплённом на двери душевой, и вышла.
В коридоре она едва не налетела на невысокую, ей до плеча женщину. По тому, как та держала голову, по поникшим, мягким плечам Сандра сначала приняла её за старушку, но когда та повернулась, то оказалось, что лицо у неё вовсе не старое. Старше Сандры, конечно, но не настолько чтобы в матери её годиться или в бабушки. Но в осанке, во взгляде женщины было что-то замученное, усталое и одновременно спокойное. Но спокойствие было не то, что наступает от уверенности, а то, что от сытости – удовлетворённое и туповатое.
– Привет! – сказала женщина, оглядывая Сандрин комбинезон. – Ты когда тут появилась? Сегодня?
Женщина едва ли не вывихивала себе шею, чтобы заглянуть Сандре за спину и увидеть цифры.
– Да, сегодня. Недавно совсем.
– А, хорошо! Могу показать тебе всё. Меня Джулия зовут.
– Я Сандра. И я сама разберусь, спасибо!
Джулия всё же сделала пару шагов в сторону, чтобы увидеть спину Сандры. Не обнаружив на ней цифр, она протянула «о-о-о», смешно округлив тонкие губы.
– Он погиб? – спросила она без капли сочувствия, с равнодушным любопытством. – С какой базы тебя прислали?
– Лион, – соврала Сандра. Ей почему-то не хотелось ни раскрывать правду о себе, не признаваться, что её тренировали на базе, которая сейчас считалась старой и совсем не котировалась. У них даже не было группы реагирования – только учебка.
– Ну и… как там?
– Примерно как здесь.
Больше они ничего друг другу не сказали.
Открывались ещё двери. Сандра рассматривала тех, кто выходил из них. Три девочки с грозного вида воспитательницей, две девушки лет двадцати с небольшим, двое мужчин – оба уже за тридцать и ещё несколько женщин постарше. Несколько человек назвали свои имена, сказали обращаться в случае чего, но потом так же быстро отвернулись, как и Джулия. Может, они всех новеньких так принимали, может, чувствовали в Сандре другую породу.
В столовой Сандра села поближе к офицерским столам, потому что знала, что что-то произойдёт. К тому же она сразу заметила, что синие комбинезоны были сконцентрированы в другом углу. Но её всё равно заметили.
Даже обычные парни замолкали и пялились на неё, когда она проходила мимо, а «клинки» наверняка могли заметить её с противоположного конца столовой. Сандра не очень понимала, как они узнавали «гард»; объяснить это на словах было так же невозможно, как ей самой объяснить, как она может бежать по стене вертикально – разумеется, не по любой стене, а по стене тренажёрного зада, по той, внутри которой есть слой из верхней оболочки страйдера, которая создаёт нужное гравитационное возмущение.
Какие-то обдолбыши пытались ставить ей подножки, пока она шла с подносом. Конечно, она это заметила, но даже если бы запнулась, то не упала бы и ничего бы не уронила. Её чувство равновесия развивали и оттачивали годами, как и координацию. Но всё равно после того, как она поставила поднос на свободное место, то вернулась назад – к носатому парню с бритым черепом и татуировкой на шее. Тому, что последним поставил подножку.
– Ты выставил ногу, – сказала она.
– Да, именно так, – лениво протянул он, бесцеремонно разглядывая Сандру.
– Я думаю, ты должен извиниться. Ну, знаешь, я могла случайно упасть, – Сандра убрала руки в карманы комбинезона и стояла перед ним, покачиваясь на пятках.
Парень заржал:
– Извиниться? Ты,