один из немногих, с кем Джейзи удается общаться. Отчасти, потому что у него нет выбора и он наш отец. Может, ее греет мысль, что он выбивает себе время с нами каждую неделю, и она принимает это сугубо на свой счет. Будь ее круг общения.. пошире, что ли – и ее бы быстро отпустило.

– Да, быть задротом хреново – равнодушно соглашается Нара, словно говоря о погоде на завтра – но хуже этого может быть только то, что она делает в школе.

– Слушай, мне на все это насрать – вздыхает Нейт – или у нас тут кружок имени моей сестры? Лучше вдень обратно – он ловко выхватывает оба наушника из руки Нары и один из них вдевает ей обратно в ухо – и давай, подожди..

Он достает свой телефон, соединяя его с аирподсами:

– Сейчас покажу, как они звучат. Сразу понимаешь, почему у эпл такой ценник.

– Просто понты – жмет плечами Нара – в жизни бы не потратила столько денег за лейбл. Ну если за бесплатно – то конечно крутяк.

Вскинув бровь, добавляет:

– Папаша у вас конечно дерьмо, но хотя бы подгоны клевые делает. Мой такое же дерьмо, только еще и без денег.

Хотя бы по этой причине (которая неизвестна Джейзи), Нейт никогда не злится на Нару за грубые изречения по поводу их отца. Потому что он многократно слышал, как она так же рассуждает и о своем собственном. И вообще обо всех.

У Нары нет любимчиков. Есть просто те, о ком она забывает вспомнить.

– Если так посудить вообще – хмыкает, вновь вынув наушник и отдав его Нейту – то мой даже говенее будет.

Развернувшись, идет на кухню, небрежно поманив его рукой за собой. Открывает холодильник, достает бутылку молока:

– Чего стоит только одно то, как этот кретин заложил меня в ту тюрьму для шизанутых. Пусть не думает, что я когда-нибудь это забуду.

Нейт еще давно принял касательно этой темы нейтральную сторону. Сначала он придерживался мнения, что Наре и правда нужна была помощь, о чем говорил ей. Но едва стоило понять, что это позиция может стоить ему хороших отношений с Нарой – как он разом от нее отрекся. Не переобулся, нет. Просто оказался где-то в середине, в роли молчаливого слушателя.

– Но даже если так – ставит молоко обратно, после чего накланяется и достает из шкафчика пачку с хлопьями – он хотя бы не бросал мою мать ради малолетней.

Пошел уже какой-то, никому не нужный, сравнительный анализ их отцов. Но Нейт не спешит ее обрывать, боясь нарваться на проблемы. Лучше дослушать и спокойно предложить новую тему.

– Она сама от него ушла – усмехается – но не бросал же! Впрочем, мне насрать.

Вот в это он уже верит.

Едва хлопья оказываются в пиалке с молоком, Нара выбирает самую большую ложку и, сев прямо на стойку, начинает есть, продолжая говорить с набитым ртом, из-за чего капли молока то тут то там стекают из уголков ее рта:

– Еще что-нибудь подарил?

– М? – потеряв нить разговора, Нейт не сразу врубается.

– Отец.

– А, нет. Наушники.

– Учитывая количество его бабла, мог бы и еще что-нибудь подогнать. Хотя бы просто баксы.

– Ты же знаешь, что случалось, когда он давал просто деньги.

– Ну да – кивает Нара – дерьмово. Если бы у меня мамаша попыталась забрать деньги, подаренные отцом, на какие-то пресловутые потребности семьи, я бы ей морду расцарапала, а после волосы повыдирала. И еще бы ее бабло в качестве морального возмещения забрала. А вы как тюфяки какие-то.

Поначалу, когда Нара делилась этими мыслями – Нейт всерьез полагал, что она шутит. Подначивает его, проверяет. Так как звучало это совершенно дико. Но потом понял, что просто Нара воспитывалась совсем в других условиях. Где если предки наказывают домашним арестом, ты не продумываешь, как бы ночью, когда они заснут, выбраться по-тихому из окна (по возвращению к тому же не отхватив люлей) – а отпихиваешь мать в сторону, отцу даешь в глаз и спокойно проносишься мимо, куда и собирался. Где предков вполне можно послать на три буквы, учителя унизить перед всем классом, а с одноклассницей подраться на перемене за какую-нибудь обидную реплику в твой адрес, а не пойти с официальной жалобой к директору.

Это и объяснимо. Насколько Нейт понял, Питер всегда работал, а из-за отсутствия женщины в семье (до появления их матери), Нара росла, как сорняк в огороде. Ею никогда не занимался, и воспитывалась она телевизором и улицей, как бы пафосно это не звучало. Так что не удивительно, что попалась с наркотой в 16.

Именно попалась. В отличии от всех остальных, всё еще пребывающих в неведении, Нейту известно, что употреблять Нара начала с 13-ти, как сама рассказала. Ей предложил попробовать ее слишком взрослый друг, и понеслась жара.

Может, именно это Нейта в ней и зацепило. Какое-то бунтарство, граничащее с безумием. Поступки, на которые ему самому никогда не хватало ни отваги, ни даже воображения. Свобода в полном ее определении. Секс, наркотики и рок-н-ролл.

Что же в этом случае могло привлечь Нару в Нейте? Вероятнее всего, его покорность. Как блеющая овечка, он всегда таскался следом, во всем соглашался или просто молчал, всегда был готов выслушать, втащить любому, кто ее оскорбит в школе и, самое главное – никогда ее не сдавал отцу.

Съев лишь половину из той мешанины, что сделала, Нара встает и бросает остатки в мойку вместе с пиалкой и ложкой. После чего оборачивается к Нейту:

– Сегодня у Шерилов туса, погнали?

– Мать не в настроении. Вряд ли пустит.

Нара ожидаемо закатывает глаза:

– А кто говорил о разрешении?

– Не, сори. Завтра в школу.

– Не будь своей сестричкой. У-у, зануда – принимается дразниться – давай, погнали.

– Не сегодня. Давай на неделе, если что?

Фыркает:

– Короче, я все равно пойду. Ты как хочешь.

Нейт недовольно вздыхает. С одной стороны, ему не нравится это, с другой – он прекрасно понимает, что ничего сделать не сможет. Общаться с Нарой – это как пытаться приручить дикую пантеру. Она подойдет к тебе и даже даст погладить, если того сама захочет. Но когда решит убежать обратно – ты не сможешь ее удержать, как бы ни старался. И останется только ждать, когда она вернется вновь и гадать, случится ли это вообще.

И это тоже, как бы по-мазохистки не звучало, его притягивает.

– Может, пока тогда глянем какой-нибудь фильм?

– Есть идея получше