— Ну, что вы, буду очень рад! Лео встал, застегнул пиджак.

— Идемте, я готов, — сказал он.

В душе он готов был послать ее ко всем чертям, — мало того, что у него ничего не вышло с Карлой, так еще придется везти эту дуру.

Но его спасла слепая ревность Мариаграции. Между ним и Лизой много лет назад был роман. Они даже собирались пожениться. Но затем появилась Мариаграция, недавно перед тем овдовевшая, и увела у своей лучшей подруги жениха. История, правда, давнишняя… «Вдруг этим двоим вздумается начать все сначала?» Мариаграция обернулась к Лизе.

— Нет, не уходи… Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо. — Лиза изобразила на лице замешательство. — Но тогда Мерумечи не сможет отвезти меня домой.

— О, насчет этого не беспокойтесь! Сейчас Лео и в самом деле был очень рад.

— Пока вы будете беседовать, я могу подождать в коридоре либо здесь… А Карла, — добавил он, посмотрев на девушку, — составит мне компанию.

Карла, тряхнув крупной головой, лениво поднялась и подошла к Лео. «Если я останусь с ним, — подумала она, — все будет кончено». Лео смотрел на нее с лукавой улыбкой, и эта улыбка заранее уверенного в успехе сообщника показалась ей отвратительной. Но какой смысл сопротивляться? Ее мучило нетерпеливое желание разом покончить со всем. «Скорее бы все кончилось», — повторяла она про себя, глядя на темную гостиную, в которой столько страстных надежд сгорело, развеялось пеплом, на напыщенные, глупые лица всех троих, стоявших возле лампы. И у нее было такое ощущение, будто она бросается в бездну. И притом так же легко, как самоубийца — в лестничный пролет.

Поэтому она промолчала.

— Но вы, Мерумечи, не знаете, — возразила Мариаграция, — сколько времени я продержу Лизу… Идите, идите… А мы вызовем такси.

В голосе ее слышались мольба и ревность. Лео был вежлив, но неумолим…

— Ничего, я охотно подожду. Какая разница — минутой раньше, минутой позже.

Мариаграция поняла, что проиграла, что ей не удастся разъединить Лео и Лизу. «Все ясно… он хочет ее подождать, чтобы потом поехать к ней». Мысль об этом была невыносимой. Она побледнела и уже с нескрываемой ревностью воскликнула:

— Что ж… идите и ждите ее в холле!.. Я вам мигом верну вашу Лизу. Не волнуйтесь, я ее и минуты лишней не задержу.

Она гневно взмахнула рукой, ее дрожащие крашеные губы искривились в горькой, недоброй усмешке. Лео пристально посмотрел на нее, пожал плечами и, ничего не ответив, вышел в коридор. Карла пошла за ним.

В коридоре Лео, будто невзначай, обнял ее за талию. Карла ощутила прикосновение его руки, но устояла перед желанием высвободиться. «Это конец, конец моей прежней жизни», — подумала она. В блестевших в полутьме зеркалах отразились их, казалось, сплетенные воедино тела.

— Ты заметил, — громко сказала Карла, — мама ревнует тебя к Лизе.

В ответ Лео еще сильнее привлек ее к себе. Так, прижавшись друг к другу, они вошли в холл с высокими, светлыми стенами и выложенным плитками полом.

— Кто знает, — добавила она, стыдясь своего притворства, — может, мама и права.

Лео остановился и, не убирая руки, посмотрел ей в лицо.

— А между тем, — с глупой, самодовольной улыбкой, возбужденно сказал он. — Знаешь, к кому она должна бы ревновать? К тебе… Только к тебе.

«Теперь все», — подумала она.

— Ко мне… почему? — звенящим голосом спросила она.

Они посмотрели друг на друга…

— Придешь ко мне? — отечески ласково спросил Лео.

Карла опустила голову, не ответив ни да, ни нет. «Вот самый удобный момент», — подумал Лео. Он пригнул ее голову и уже хотел поцеловать, но тут звук голосов в коридоре предупредил его, что идет Мариаграция. Он чуть не задохнулся от ярости. Второй раз за день любовница появлялась в самую неподходящую минуту, словно задавшись целью ему досадить. «Черт бы ее побрал», — подумал он. Из коридора до них доносились голоса Мариаграции и Лизы. И хотя разговор обещал быть долгим, Карла встревожилась и попыталась освободиться.

— Пусти, мама идет.

Лео в бешенстве смотрел на дверь, не разжимая объятий. Его блуждающий, растерянный взгляд упал на портьеру в правой стороне холла. Он протянул руку и потушил свет.

— Идем, — прошептал он в темноте, пытаясь увлечь Карлу за портьеру. — Спрячемся, подшутим над Мариаграцией.

Карла, ничего не понимая, слабо сопротивлялась. Ее глаза странно блестели в темноте.

— Зачем, ну зачем, Лео? — повторяла она. Однако в конце концов уступила. Они спрятались за портьерой в дверном проеме. Лео снова обнял ее за талию.

— Сейчас увидишь, — прошептал он. Но Карла ничего не видела. Закрыв глаза, она неподвижно стояла за пыльной, слегка колыхавшейся портьерой и позволяла Лео гладить себя по щеке и по шее.

— Сейчас увидишь, — повторил Лео. Портьера заколыхалась, она почувствовала, что губы Лео приникли к ее груди, щекочуще скользнули по подбородку и припали к ее губам. Они быстро поцеловались. Голоса приближались, Лео вновь выпрямился.

— Вот они, — пробормотал он и прижал к себе Карлу крепко, со спокойной уверенностью, которой не испытывал прежде.

Стеклянная дверь отворилась. Карла немного отодвинула портьеру и выглянула: в светлом квадрате распахнутой двери была отчетливо видна Мариаграция, на которую падал свет. Лицо ее выражало удивление и растерянность.

— Их здесь нет! — воскликнула она.

Лиза из коридора спросила:

— Куда же они делись?…

Вопрос остался без ответа. Мариаграция наклонилась вперед, словно пытаясь охватить взглядом весь холл. Лучи света выхватывали из тени каждую морщину ее дряблого, похожего на раскрашенную маску лица, на котором было написано детское изумление. Полуоткрытый рот, черные от помады губы и широко раскрытые глаза, казалось, взывали: «Лео, где ты?… Ты меня покинул… Бросил одну!» Карла смотрела на мать с любопытством и жалостью. Она догадывалась, сколько страха таится за этим лицом-маской, и мысленно представила себе, какое лицо будет у матери в тот день, когда она узнает о предательстве любовника и дочери. Вся эта сцена длилась какой-то миг. Затем голова Мариаграции исчезла.

— Странно, — донесся до них голос Мариаграции. — Пальто Мерумечи висит, а ни его, ни Карлы нет.

— Может, они в передней, — ответила Лиза. Не переставая удивляться и строить всякие догадки, обе женщины направились в гостиную.

— Видела? — прошептал Лео. Он вновь наклонился и прижал Карлу к груди. «Это конец», — подумала она, протягивая ему губы. Ей приятна была темнота, которая не давала ей разглядеть Лео и сохраняла все призрачные надежды. Да и сама проделка Лео ей нравилась.

— А теперь идем, — прошептала она, раздвинув портьеру. — Идем, Лео, нас могут увидеть.