Я сама не поняла, в какой момент это произошло: Марк сжал болезненно – ноющий пульсирующий клитор, и я тут же забилась в оргазме, по силе который превосходил абсолютно все, испытанные мной в этой жизни.

– Маааарк! – выкрикиваю, растворяясь в ощущениях и теряясь в реальности. Он прижал к себе, поглаживая по волосам. Я обняла его за талию двумя руками, и мы застыли в таком положении на несколько мгновений, тяжело дыша в унисон.

Неожиданно резкий рывок двери отрезвляет меня. Кто-то ломится, дергая за ручку. Господи, что я натворила! У меня только что был интим в туалете ресторана с моим студентом! Катя, ты – дура!!!

Отталкиваю Марка от себя. Парень, не ожидавший от меня таких резких действий, отшатывается назад.

– Катя, что происходит? – хрипит парень, пытаясь схватить меня за руку. Вырываюсь и нервно начинаю поправлять платье и растрепанные волосы.

– Пусти меня! – шиплю, разворачиваясь к выходу.

– Стой! – раздается сзади властный приказ, но я пулей вылетаю за дверь, не обращая ни на кого внимания. И слышу вдогонку, как что-то тяжелое ударилось об стену…

На следующий день мне стоило неимоверных усилий заставить себя пойти на работу. Я была уверена, что Марк не упустит возможности припомнить мне вчерашнее, и оказалась права.

Когда вошла в аудиторию, Воскресенский сидел за первым столом, широко расставив ноги, и бросил на меня жадный взгляд, от которого мигом стало жарко, а память «услужливо» подкинула воспоминания вчерашнего вечера.

Я покраснела и отвела глаза, пытаясь настроиться на рабочий лад, но не тут-то было. Темные глаза Марка прожигали во мне дыру, а наглая ухмылка говорила, что все только начинается.

Всю пару Марк выводил меня из себя, бросая недвусмысленные комментарии и пошлые шуточки. В глубине души понимаю чувства парня: я бы тоже была обижена, если бы надеялась на большее, завелась не на шутку, а меня так лихо «прокатили на карусели». Но! В произошедшем нет моей вины, это высшие силы уберегли от ошибки!

Под конец пары не было сил терпеть, и я произнесла сквозь зубы:

– Лекция окончена, все свободны. Воскресенский, вас попрошу задержаться.

Студенты, проходя мимо, бросали на нас заинтересованные взгляды, а некоторые даже подмигивали Марку, словно в курсе, о чем сейчас пойдет наш диалог. Но мне было плевать. Я была намерена поставить парня на место. Произошедшее между нами не дает повода ко мне так относиться. Да, мне безумно стыдно, что я отдалась во власть своих низменных желаний, но у меня есть железное оправдание – молодой организм берет свое, я просто не смогла противостоять физиологии.

– Что происходит, Воскресенский? – зло спросила я, когда захлопнулась дверь за последним студентом.

– Хочу получить свой долг обратно. Ведь я вчера так и остался без сладкого. В курсе, как тяжело, когда от напряжения яйца едва не лопаются?! – протянул Марк, слегка наклонившись через стол.

– Без подробностей. Давай договоримся. Все, что произошло между нами, было серьезной ошибкой и никогда не повторится. Я была пьяна, ты воспользовался помутнением моего рассудка. На этом все.

– Бла-бла-бла, – Марк откидывается на спинку стула, приняв развязную позу, и окидывает меня горящим взглядом. – Тупая отмазка, Каааатя. Потому что мы оба знаем, что ты хотела это не меньше моего. Иначе хотя бы сопротивлялась. Для приличия.

Я тяжело сглотнула, отвернувшись к окну. Марк прав. Абсолютно прав. Я очень жалею о своей ошибке, несмотря на полученное удовольствие.

– Чего ты хочешь?

– Тебя. Прямо на этом столе. Стонущую мое имя в оргазме. Совсем как вчера. Я закину твои ноги себе на плечи и буду трахать так, что ты забудешь, кто ты и где ты. Ты надолго запомнишь этот секс, Кааатя, а потом сама придешь ко мне с матрасом.

– Этого не будет, запомни! – воскликнула я, вскочив на ноги и покраснев до корней волос. Окинула парня гневным взглядом и ушла, гордо хлопнув дверью аудитории. А вдогонку мне слышался злорадный смех. Ох, чует моя пятая точка, что хлебну я горя с этим студентом…

Уже в машине, желая успокоиться, набрала Альбину. Она хотя бы выслушает, а выговориться мне жизненно необходимо.

– Слушаю тебя, дорогая, – раздался на том конце мелодичный голос подруги.

– Аль, привет. Я такое натворила, такое…

– Неужели наша хорошая девочка наконец-то совершила плохой поступок?! Внимательно слушаю тебя.

– Альбина! – возмущенно восклицаю, но тут же прикусываю язык. А ведь она права. Так что я зря возмущаюсь. – Простите меня, отче, ибо я согрешила, – с сарказмом произношу, слегка расслабляясь.

– Прощаю тебя, дитя мое, ибо сам грешу каждую ночь!

Мы дружно смеемся, и я понимаю, что меня начинает отпускать.

– Что стряслось, Катюш?

Выкладываю, все, как на духу. Про то, как познакомилась с Марком, как шли пары, как зажал меня в коридоре, и что случилось вчера в ресторане. Без подробностей, но основную суть передаю. Когда я закончила говорить, на том конце провода воцарилась тишина.

– Альбин?

– Я слушаю тебя, слушаю. Продолжай, – невозмутимо произносит подруга.

– Так я…все…, – растерянно произношу.

– А за что переживать-то, я не поняла? Ты сейчас волнуешься за то, что получила удовольствие? Брось, подруга, ты же не в восемнадцатом веке!

– Но он – мой студент!

– И что? Теперь со студентами секс противопоказан? А еще с какими профессиями нельзя? Просвети, пожалуйста, я запишу на будущее!

Я тяжело вздыхаю, собираясь отстаивать и дальше свою точку зрения, как Альбина миролюбиво произносит:

– Катюш, ты зря переживаешь. По твоим словам, Марк – взрослый мужчина, не мальчик, он не станет кому-то хвастаться или более того, распространять информацию о ваших отношениях. Поэтому расслабься и просто позволь этому случиться. Тем более, что ты уже знаешь, как может быть сладко в его руках.

Я задумываюсь ненадолго, но понимаю, что надо переварить все сказанное в одиночестве, необходимо время, чтобы прийти к решению, приемлемому для моего сознания.

– Хорошо, Аль, спасибо, что выслушала. И, пожалуйста, не говори ничего девчонкам пока. Я потом сама поделюсь.

– Я – могила, Катюш.

Через две недели мы снова встретились с девочками в нашем любимом кафе. И они очень странно на меня смотрели, будто знали какой-то секрет.

– А что этот твой Марк, Кать? Как там его? Воскресенский, кажется? – неожиданно спрашивает Альбина, отпивая свой капучино.

Я бросаю в ее сторону испепеляющий взгляд. Я же просила! Но на меня уставились четыре пары негодующих и любопытных глаз, поэтому выхода нет: придется колоться.