Сквозь частую решетку Сано различил две тени. На полу около нее краснел подол кимоно. Через миг из-за ширмы высунулась рука и убрала подол. Сано обратил внимание на слова «дочери правителя Ниу». Вероятно, они были детьми от содержанки или бывшей жены, отданными на воспитание госпоже Ниу.

— Как я понимаю, вы пришли по делу, касающемуся Юкико, — сказала госпожа Ниу.

— Да. — Сано обрадовался, что она сама затронула щекотливую тему. — К сожалению, должен побеспокоить вас несколькими вопросами.

Госпожа Ниу чуть прикрыла глаза, выражая сдержанное согласие. Лицо осталось безмятежным, как у царственной красавицы на старинной картине.

Сано тщательно продумал свои вопросы. Нельзя дать ни малейшего повода подумать, будто ведется расследование убийства, иначе возникнут сплетни, оскорбительные для семьи Ниу. Наверняка за ширмой сгорают от нетерпения услышать пикантные подробности.

— Не удивило ли вас то, как умерла барышня Юкико?

— Да, конечно. — Госпожа Ниу помедлила. — Но, глядя в прошлое, я вынуждена признать: печальная кончина соответствует характеру Юкико.

За ширмой тихо вздохнули.

Госпожа Ниу ничего не услышала.

— Многие молодые девушки находятся под чрезмерным влиянием театра, ёрики Сано, — сказала она, — как видно из записки, которую вам показал судья Огю. Вы ведь недавно на полицейской службе, не правда ли?

— Да, недавно. — Замечание застало Сано врасплох. Он не предполагал, что госпожа Ниу настолько осведомлена. Большинство женщин не интересуются делами правительства. Почему госпожа Ниу отличается?

Сбоку от Сано открылась дверь. Появилась коленопреклоненная служанка, она держала в руках поднос с принадлежностями для чаепития и блюдечком рисового печенья. Сано обратил внимание на ее бледное лицо и красные припухшие веки. Поднявшись в полный рост, служанка поставила поднос перед Сано и принялась наливать в чашку зеленый чай, руки у нее так дрожали, что жидкость расплескалась по подносу.

— О-Хиса! — Звонко вскричала госпожа Ниу. — Сейчас же замени поднос!

Служанка ударилась в слезы, схватила непослушными руками поднос и рассыпала печенье на пол. Сано удивился, что она так восприняла в общем-то обычный нагоняй. Может, ее спровоцировала печаль по Юкико?

— Эии-тян, позаботьтесь о ней, — велела госпожа Ниу. Для своих габаритов Эии-тян очень быстро отозвался на приказ — словно ожидал его. Гигант собрал печенье на поднос, поднял и плавным движением схватил служанку за руку. Отправив и поднос и служанку за дверь, он вернулся на прежнее место с совершенно невозмутимым лицом — прямо маска из пьесы театра но. Несмотря на тупую внешность, он был достойным слугой и, возможно, более проницательным и умным, нежели полагали хозяева.

— Сожалею о неудобствах, которые вам доставила моя неуклюжая служанка, — сказала госпожа Ниу и вдруг, вскинув голову, нахмурилась, словно услышала что-то неприятное.

Действительно, из-за ширмы раздались сдержанные рыдания. Неужели и дочери правителя плачут по Юкико? Сано осознал странную атмосферу, царящую в доме. Чем она вызвана? Страхом? Отчаянием? Или это впечатление возникло оттого, что ему известно об убийстве Юкико?

— Мидори. Кэйко. Оставьте нас.

После приглушенной команды хозяйки рыдания смолкли. Шорох, звук шагов. Тишина. Дочери ушли, а Сано их даже не видел.

— Будет лучше, если мы продолжим разговор без невинных девушек, — сообщила госпожа Ниу. — Что вас еще интересует?

В этот момент дверь, через которую Эии-тян выпроводил о-Хису, открылась. Сано, довольный тем, что появилось время собраться с мыслями, оглянулся. В дверном проеме стоял молодой человек.

— Простите, что прервал вас, мать, но пришел монах, он хочет обсудить с вами организацию похорон Юкико.

Сано показалось, что госпожа Ниу в первый раз испытала чувство неловкости. Она вскинула руки, словно отталкивая мужчину. Затем, опомнившись, сложила их на коленях и проскрипела:

— Ёрики Сано, позвольте представить вам моего сына, Ниу Масахито, младшего сына правителя.

Сано поклонился в знак благодарности за оказанную честь.

Мать и сын были поразительно похожи. Они красивые и сильные. Судя по распаху мрачного серо-черного кимоно, торс господина Ниу являл результат усиленных физических тренировок: широкие плечи, мускулистые шея и грудь. Но лихорадочно блестящие глаза придавали лицу молодого человека энергию, которая отсутствовала на лице матери. Если мать казалась высокой, даже сидя на коленях, то сын был низкоросл. Хотя фигура и тембр голоса свидетельствовали, что ему больше двадцати лет, ростом он не превышал мальчика. Правителя Ниу Масамунэ звали «маленький даймё». Сын пошел в него.

— Масахито, может, ты переговоришь с монахом сам? — В тоне матери прозвучало легкое предостережение.

Господин Ниу не заметил намека. Он пересек комнату и встал на колени рядом с помостом. Походка была чуть скованная. Садясь, он подтянул правую ногу под себя двумя руками.

— Ёрики Сано пришел, чтобы обсудить некоторые вопросы относительно смерти Юкико, — сказала госпожа Ниу. — Они не должны тебя беспокоить.

— Напротив, мать. Именно это меня и волнует. — Господин Ниу величественно махнул Сано рукой. — Продолжайте, пожалуйста.

Сано встревожился. Новые обстоятельства могли умерить разговорчивость госпожи Ниу, а его толкнуть на ложный ход. Тем не менее Сано был рад познакомиться с еще одним членом семьи.

— Какой была барышня Юкико? — На самом деле его интересовало, имелись ли у нее враги. — Какие отношения она поддерживала?

Госпожа Ниу торопливо заговорила, будто стараясь опередить сына:

— Юкико была скрытной. Держала мысли при себе. Тем не менее она была крайне доброй и воспитанной девочкой. Все ее любили.

— Все? — выразительно вставил господин Ниу. Похоже, он получал удовольствие, подзуживая мать.

Госпожа Ниу никак не отреагировала на выходку за исключением единственного умоляющего взгляда. Она явно потакала сыну, терпела поведение, за которое любая из дочерей понесла бы суровое наказание. Сано решил, что присутствие господина Ниу благоприятствует расследованию. Выразительное замечание ставило под сомнение портрет, нарисованный матерью.

— А кто не любил Юкико? — напрямую обратился Сано к господину Ниу.

Госпожа перехватила вопрос:

— Масахито просто шутит. Все относились к Юкико наилучшим образом.

На сей раз молодой Ниу промолчал. Он не спускал глаз с Сано, в углах губ играла улыбка.

Сано попробовал поменять направление беседы. Желая узнать, каким образом убийца смог подобраться к своей жертве, он спросил:

— Насколько трудно барышне Юкико было выбраться из дома одной? — Пусть думают, что его интересует лишь то, каким образом даме, находящейся под присмотром, удавалось встречаться с любовником.