— это фича. Просто парень не понимал ситуации, боясь менять свою незавидную роль. А я расставил все точки над И, положив конец мучениям старого (для своей должности) клерка.

— Вот, мой секретарь все оформил. Тебе даже не нужно ставить печать, Кавасима-сан. Пропуск будет действителен еще пару дней. Если что-то забудешь, можешь забрать когда хочешь, — продолжая улыбаться, закончил Тамагати.

Я стоял и смотрел в его маленькие хитрые глазки, прекрасно понимая, что он издевается. Молчал, но уходить не спешил, решив устроить прощальное шоу.

— Кайто? Ты хочешь что-то сказать? Не стесняйся. Говори, я все выслушаю, — с недоумением произнес начальник, удивляясь моему спокойствию.

По идее я должен разныться, попросить прощения неизвестно за что. Начать клянчить другую должность, давить на жалость и все такое.

Но фиг там плавал, русские не сдаются! Так что вместо сопливых речей я твердо произнес:

— Господин Тамагати, что делать, если в офисе заведется дикобраз?

Послышался смех откуда-то сбоку. Кажется, клерки решили, что я спятил от горя, получив печальную новость.

— Что? Я не понял? — ухмыльнулся Тамагати, чувствуя свое превосходство.

— Животное такое, дикобраз. Что делать, если оно забежит в офис и начнет тут хозяйничать, как в лесу? — получше раскрыл свою мысль и уставился на начальника.

— Хех, прости, Кавасима, но где ты видишь дикобраза? Здесь пустой коридор. И животных сюда не допустят, — весело сказал дядька, с трудом держась, чтоб не ржать.

— Где? Да вот же он, посмотрите! — громко пояснил я, указывая на голову Тамагати. Потом сделал быстрое движение и коснулся его парика.

Спасибо памяти Кавасимы. Я внезапно вспомнил, что босс давно терял волосы. Потому носил глупый парик, который часто спадал.

Однажды на корпоративе Тамагати решил вспомнить молодость, и полез обниматься к секретарше Харуко. Двадцатилетняя девушка не разделила чувств ловеласа. К тому же, у нее был собственный начальник.

Так вот, пытаясь оттолкнуть Казанову, девчонка сорвала парик. Это был удар по самолюбию Тамагати.

При этом женушка одного из топ-менеджеров приняла упавший парик за живого дикобраза. Стала громко орать, привлекая внимание и выставляя несчастного Тамагати на посмешище.

Говорят, он несколько дней не ходил на работу, и купил поддельную справку о болезни. А потом приложил все усилия, чтобы случай с «дикобразом» забыли.

— Нет, стажер Кавасима, ты спятил??? Как ты смеешь, глупец! Это же нападение. Я обращусь в полицию… Он хотел ударить меня, вы все видели! — застонал Тамагати, танцуя на месте и трогая макушку руками, чтоб оказия не повторилась.

Я заметил краем глаза, как из кабинетов высовываются мордочки клерков. Кто-то открыто пялится сквозь стеклянные стены, которые кое-где установлены.

Сотрудники освежили память и стали громко хихикать, наконец, понимая смысл моих слов.

— Ааа, Кавасима, зараза! Я занесу тебя в черный список. Ты больше никуда не устроишься. Будешь мыть туалеты в токийском парке, — верещит Тамагати, не зная, что делать.

Кто-то раболепно бросается к нему, заверяя, что все смеются над «глупым Кайто», а не над начальсвтом.

Я бодро шагаю по коридору, помахивая папкой с бумагами, подмигиваю девчонкам, которых встречаю и улыбаюсь измученным мужикам, которым нужно горбатить до ночи в этом дурдоме.

На какое-то время меня поглощает чувство свободы. Да чего там говорить — эйфории. Наконец-то этот бред кончился, мне больше не придется тупить в подвале, занимаясь полнейшей чушью.

Тамагати пусть рвет от злости последние волосы. У него не хватит полномочий, чтоб испортить мне репутацию. А документы об увольнении уже есть. И они вполне себе чистые, так что лысый дикобраз ничего мне не сделает.

Но, как говорится, тут есть нюанс. У меня нет портфолио для поиска нормальной работы. Да и возраст по японским меркам не особо хороший.

К тому ж в стране восходящего солнца с этим большая проблема. Тысячи образованных людей желают выбиться в люди, особенно в столице страны. Мест, разумеется, не хватает. Конкуренция — одна из самых высоких в мире.

Потому даже дворник держится за свою должность зубами, боясь, что его сократят.

Это да, но гробить молодость тоже не стоит. Тем более вторую по счету, которая досталась в виде подарка судьбы. Так что быть в роли вечного стажера не вариант.

— Вот засада! Чтоб вы все провалились… — процедил, выходя на улицу и приближаясь к мусорной урне, где была табличка, обозначающая место курения.

— Надо действовать по-другому. Без креатива не справлюсь, — опять сказал вслух, потянувшись к карману за сигаретами.

Совсем забыл, Кавасима не курит. Ладно, не будем второй раз наступать на грабли. Подсаживать новое тело на никотин лучше не стоит. В прошлой жизни об этом уже пожалел.

Какое-то время просто пялился в небо, где между башнями небоскребов носились синие облака, сквозь которые изредка пробивался солнечный свет.

Потом к урне подошли парни, закурили и стали весело обсуждать новенькую из соседнего отдела.

Я понял, что надо валить. Бросил последний взгляд на громаду из стекла и бетона. Потом направился прочь, напряженно соображая, что делать.

Нет, стать клерком не выйдет. Надо работать в той сфере, которой отдал почти тридцать лет жизни.

Японский шоубиз, вот что мне нужно. Отсутствие стартового капитала, разница менталитетов, другое время; да, это все осложняет. Но я ведь остался прежним. Плюс публика во всех странах почти одинакова.

Просто одним заходит смазливая девочка с песнями про любовь, а другим седой дядя с маршем про верность вождю.

Я знаю, куда копать, у меня теперь новая жизнь. Значит, можно добиться успеха, если взять себя в руки и как следует напрячь булки. Вот дьявол!

Я слишком задумался на ходу и проскочил нужную остановку. Но это не самое главное. В меня влетела девушка лет двадцати трех, среднего роста с хорошей фигурой.

Одна была одета в серый брючный костюм, лицо почти что без макияжа, прическа очень простая. Казалось бы, тоже стажерка, отправленная куда-нибудь по делам.

Но я быстро понял, что «тусклый костюмчик» стоит как три моих. Да и туфельки не с соседнего рынка.

Скорей всего, дамочка — менеджер, контролирующий работу отдела из нескольких мелких сошек. Либо помощница начальника, которая получает неплохо, и сама тоже метит на повышение.

Лет на пять меня младше, а уже на коне. Ее будто специально подсунули, чтоб кинуть булыжник в мой огород, где и так уже сад камней. Хотя, это лучше, чем наглый мужик, с которым стукнулся тогда у столовки.

Удар был настолько сильным, что девушка громко ахнула и