– Она спросила о тебе, как только проснулась, – прошептал он мне на ухо. – Твоя мама – очень сильная женщина.

– Знаю. – Улыбнувшись, я отстранилась и чмокнула его в щеку. – Как ты себя чувствуешь?

– Довольно неплохо для наркомана.

Я села на край кровати.

– Ты помнишь, что с вами произошло?

– Нет. Доктор рассказал мне о горене. – Отец поджал губы. – Он также сказал, что нас переведут в реабилитационный центр, так что мы не скоро вернемся домой.

Я сжала его руку.

– Не волнуйся об этом. Мы с Финчем держим оборону. Вы лучше сосредоточьтесь на своем восстановлении.

Он перевернул свою теплую ладонь, чтобы взять мою.

– Я так тобой горжусь.

– Мне говорили, что я пошла в тебя.

Он даже не представлял, насколько это правда. Интересно, как он отреагирует, когда узнает, чем я на самом деле занималась после их исчезновения?

– Джесси, – хрипло позвала мама.

Я поспешила к ней.

– Тебе что-нибудь принести?

Она взяла мою ладонь свободной рукой.

– У меня уже есть все необходимое.

Финч тихо свистнул, сидя у ее плеча, и я перевела взгляд на него. Когда он жестами показал «папа», отнесла его на вторую кровать. Стоило посадить его, как Финч обвил своими крошечными руками папину шею.

– Ну здравствуй, приятель. – Отец прочистил горло и похлопал его по спине. – Кажется, ты вырос с нашей последней встречи.

Финч сел и показал жестами: «Я помогаю Джесси. Мы напарники».

Я встревоженно перевела взгляд с него на папу и лихорадочно придумывала объяснение, как вдруг дверь открылась.

– Финч, – яростно прошептала я, распахивая куртку. Он прыгнул внутрь, и я застегнула ее как раз в тот момент, когда в палату вошел медбрат.

Он улыбнулся и подошел к кровати матери, чтобы проверить ее жизненные показатели и спросить, не испытывает ли она боль. Затем проверил то же самое у отца и ушел, пообещав вернуться через два часа.

Папины губы изогнулись в ухмылке.

– И почему мне кажется, что вы уже делали это прежде?

Я расстегнула куртку и выпустила Финча.

– Нам пришлось проявить все свое коварство. Финч хорошо умеет прятаться.

Тот рьяно закивал и показал: «Я коварен».

Папа рассмеялся, и этот звук – лучшее, что я слышала за последнее время. Впервые за несколько месяцев мне стало легче на душе. Я оставила их с Финчем и подошла к маме, которая наблюдала за ними с довольной улыбкой.

– Ты изменилась, – тихо произнесла она.

– Как же?

Я села на стул между двумя кроватями.

– Точно не знаю. – Мама нахмурилась. – Выглядишь более… взрослой.

Я пожала плечами.

– Полагаю, когда-нибудь это должно было произойти. Мне ведь исполнится девятнадцать через пару месяцев.

Казалось, мой ответ не до конца ее устроил, но она не стала развивать тему. Мы пообщались несколько минут, но вскоре у мамы начали слипаться глаза. Стоило мне замолчать, как она уснула.

Папа с Финчем были увлечены беседой, и я решила не вмешиваться – Финч нуждался в общении с ним больше меня. Я достала телефон и проверила сообщения, а затем какое-то время искала информацию о ки-тейне.

Поиски не принесли результатов, что совсем не удивительно. Нужно посетить веб-портал Библиотеки Конгресса по приезде домой. У них была ограниченная секция о фэйри, доступная лишь членам правоохранительных органов, включая охотников за головами. Я просидела там не один час, пытаясь найти хоть какие-то упоминания о камне богини, но, увы, безуспешно. Однако если и были какие-то записи о фэйских религиозных артефактах, то только там.

Мне показалось странным, что Агентство почти ничего не рассказало нам о ки-тейне. Если камень настолько важен, чтобы создать новый уровень и предложить столь высокую награду за него, почему с нами не поделились всей известной информацией? Бессмыслица какая-то.

Полтора часа спустя мама с папой мирно спали. Мне пришлось пообещать Финчу вернуться на следующий день, чтобы заставить его уйти. День выдался долгим, а мне еще нужно было закупиться продуктами на обратном пути. В довершение всего по прогнозу обещали ледяной дождь ночью. Я ненавидела ездить на машине в плохую погоду и хотела вернуться домой до того, как дороги станут скользкими.

К тому времени как я припарковалась на нашей улице, пошел легкий снег. Температура упала, так что я застегнула куртку с Финчем внутри, прежде чем выйти из машины. Не успела достать продукты из багажника, как меня уже бросило в дрожь. Я критично посмотрела на кульки в клетке, занимавшей всю заднюю часть джипа, и задумалась, удастся ли занести их в дом за одну ходку.

– Джесси.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я повернулась к Конлану, стоявшему в паре шагов от меня. Его лицо подсвечивали фонари, озаряя тень беззаботной улыбки, что прежде всегда играла на его губах.

– Что ты тут делаешь?

Предательство Конлана ранило меня больше всех после Лукаса, и его появление послужило болезненным напоминанием о том, насколько я была наивной, веря, что мы настоящие друзья.

Практичная часть моего мозга твердила, что мне стоит бояться. Пусть он и не выглядел угрожающе, Конлан – член королевской стражи Неблагого двора, и при нашем прошлом общении он смотрел на меня с презрением. Но злость и обида затмили все остальные эмоции.

– А хотя знаешь что? Мне плевать. – Я повернулась к нему спиной, собрала кульки и выругалась себе под нос, осознав, что придется делать две ходки.

– Давай помогу. – Он подошел, чтобы забрать у меня пакеты.

– Нет, – отрезала я. – Опоздал ты со своей помощью.

Конлан вздрогнул, и в его глазах вспыхнуло раскаяние. На секунду мое сердце смягчилось, но затем я вспомнила его лицо за прутьями клетки.

– Мне очень жаль, Джесси. Мы подвели тебя, когда ты нуждалась в нас больше всего.

Его признание застало меня врасплох, но я быстро вернула самообладание и вновь принялась собирать кульки.

– А что случилось? Неужели Фаолин пытал того слизняка Роджина, пока тот не раскололся?

– Фарис нам все рассказал.

Я резко втянула воздух.

– Он?..

– Медленно восстанавливается, но жить будет.

– Рада слышать.

Я знала Фариса всего несколько часов, но за это короткое время между нами возникла связь.

– Я слышал, что твои родители тоже смогут полностью восстановиться. Я очень рад за тебя.

Я напряглась.

– Откуда ты знаешь о моих родителях?