Мы думали, что у нас есть что-то особенное. Тем не менее мы признавали, что мы больше знаем о том, чем оно не было, чем о том, чем оно было.

Вопросов было много. Как давление повлияло на производительность – ухудшением памяти? Дополнительной когнитивной нагрузкой? Физиологическим ухудшением? Оно повлияло только на людей, которые заботились о качестве работы? Оно повлияло только на женщин в отношении математики или также повлияло на другие группы и другие типы успеваемости? Можно ли его преодолеть с большим усилием, или старания все испортят? Что могли сделать школы и учителя, чтобы уменьшить давление? Что люди могли бы сделать, чтобы облегчить его?

Важные вопросы – все со временем будут исследованы, и на многие из них будет дан ответ. Но в то время в контексте другого сотрудничества мое любопытство вернулось к вопросу успеваемости учащихся из числа меньшинств. Мог ли тот же самый процесс, который повлиял на студентов математики женского пола, выступить фактором неуспеваемости студентов меньшинств?

В 1978 году, когда я жил в Сиэтле, «Сиэтл Суперсоникс» были в одной игре от выигрыша в чемпионате НБА. На следующий год они выиграли. Их подъему к славе предшествовал долгий период середнячковости. Сезон 1978 года на самом деле был средним – 5 побед и 17 проигрышей в первые недели сезона. Затем руководство клуба уволило тренера и наняло нового – молодого Ленни Уилкенса, который был играющим тренером в команде несколько лет ранее. Игроки не изменились, добавился только Уилкенс. Команда сразу начала выигрывать – 42 победы в сезон против 18 поражений под руководством Уилкенса. Сезон закончился со счетом «47:35», «Соникс» упустили титул НБА всего из-за 6 очков в финальных секундах седьмой игры чемпионата. Единственная перемена в персонале – появление Уилкенса, и пазл команды сошелся.

Здесь интересно, как описывали команду до и после переворота в играх. Во время проигрышей местные спортивные журналисты описывали игроков самым худшим образом. Разыгрывающий защитник неплохо отдает передачи, но не может донести мяч до корзины. Сильный форвард слишком далеко кидает и теряет легкие отскоки мяча под корзиной. Центровой слишком мало двигается и не ловит передачи в середине поля. Спортивные журналисты выступали как наблюдатели. Чтобы понять происходящее, они использовали тех, кто находился в их поле зрения – игроков и их особенности. И им нужно было объяснить проигрыши. Логично, что они подчеркивали недостатки игроков.

С переменой тренера «Соникс» изменились. Теперь спортивным журналистам предстояло объяснить успехи, а не проигрыши. Изменились характеристики игроков. Они превозносили тех же игроков, которых описывали негативно за месяц до этого. Слабости игроков стали их преимуществами. Плохое ведение мяча разыгрывающим защитником превратилось в свидетельство его гениальности на поле, слабое умение форварда подбирать мяч стало малой ценой за его прекрасный дальний бросок, малоподвижность центрового превратила его в гарант стабильности под корзиной. К тому времени как команда дошла до финала, комментаторы видели гения на каждой позиции.

Объяснения неуспеваемости меньшинств и женщин подпадают под те же ограничения, что и объяснения ранних «Соникс» 1978 года. Почти неизменно они захватывают угол обзора наблюдателей, и те стараются объяснить провалы, а не успехи. При этих ограничениях недостатки учащихся имеют смысл как причины проблем, так же, как и недостатки игрока имели смысл в качестве причин бед «Соникс» начала 1978 года. Тогда, точно призрак, парящий над нашим исследованием, существовала многолетняя традиция объяснять психологию неуспеваемости среди неблагоприятных меньшинств и женщин.

В своей книге «Презрение и жалость»[8] интеллектуальный историк Дэрил Скотт описывает эту традицию общественных наук с акцентом на опыт афроамериканцев. Как и спортивные журналисты, общественные научные наблюдатели пытаются объяснить плохие результаты (экономические, социальные, образовательные, медицинские), полученные чернокожими людьми на протяжении всего двадцатого века. Как и спортивные журналисты, Скотт утверждает, что афроамериканцы, как правило, сосредоточены на недостатках, один из которых доминирует над всеми остальными – то, что он называет «психическим повреждением».

Знакомая идея. Гордон Олпорт, великий социальный психолог середины двадцатого века, выражается лаконичнее: «Репутацию, будь она ложной или правдивой, невозможно вдалбливать, вдалбливать, вдалбливать в голову, ничего не делая со своим характером». Психика отдельных чернокожих получает повреждение, продолжает идею негативного мнения о группе, проецируемого в обществе – образа черных как агрессивных, менее умных и так далее. Неоднократное воздействие этих образов приводит к тому, что они усваиваются, имплицитно принимаются как истинные и, возможно, трагические для группы. Усвоение наносит ущерб характеру, вызывая низкую самооценку, низкие ожидания, низкую мотивацию, неуверенность в себе и тому подобное. А ущерб в свою очередь способствует множеству плохих вещей, таких, как: высокая безработица, неудачный брак, низкий уровень образования и преступность.

Идея, как отмечает Скотт, больше, чем просто научная идея. Это общепринятая мудрость, фактический стереотип о том, что заставляет членов отрицательно оцениваемых групп потерпеть неудачу. Так, если что-то заставляет черных студентов колледжа и женщин успевать менее хорошо, чем вы ожидали по их способностям, должно быть, дело в психических недостатках, недостатках доверия, ожиданиях и самобичевании. Такое объяснение логически следует с позиции наблюдателя, и оно было поддержано весом традиции. Оно давило на мои мысли, пока я думал о том, что делать дальше.

В конце концов спортивные журналисты Сиэтла переломили установку в 1978 году. Они увидели «Соникс» такими, какими они были. Это произошло не из-за их проницательности. «Соникс» начали выигрывать с теми же игроками. Все стало ясно. Недостатки не были единственной причиной, по которой команда проигрывала. Конечно, спортивные журналисты не совсем ошиблись. Игроки имели недостатки, которые, безусловно, способствовали их проигрышам. Но победа показала, что недостатки не были единственной причиной. Что-то еще имело влияние – то, о чем, Уилкинс догадался.

Как и у спортивных комментаторов из Сиэттла, в тот момент, когда Соникс начали выигрывать, мой собственный взгляд наблюдателя на достижения меньшинств и женщин, студенток колледжа, постоянно колебался из-за фактов. Дело было не в том, что у этих студентов не было недостатков. Образование не равно в этом обществе ни по доступу, ни по качеству. Социоэкономическое отставание, сегрегация социальных практик и ограниченная культурная ориентированность ослабили образовательные возможности некоторых групп больше, чем других, исторически и на постоянной основе. Эти различия вполне могут привести к соответствующим недостаткам группы в умении – достаточным для того, чтобы повлиять на достижения группы в колледже, и достаточным для того, чтобы на них указали наблюдатели. Тем не менее факты на моем пути последовательно указывали на эти недостатки не как на единственную причину.