– Мостик, вызывает рубка.

– Мостик слушает, – ответил Манкузо, нажав на кнопку.

– Радиолокационный пост сообщает: обнаружен самолетный радар на пеленге один-четыре-ноль, пеленг не меняется.

– Хорошо. – Капитан повернулся к офицеру. – Включите ходовые огни.

– По правому борту чисто, – доложил первый впередсмотрящий.

– По левому борту чисто, – донесся голос второго.

– Радиолокационный пост сообщает: пеленг все еще один-четыре-ноль. Мощность принимаемого сигнала увеличивается.

– На раковине левого борта, почти по курсу, по-видимому, вертолет, – доложил впередсмотрящий.

Манкузо поднял к глазам бинокль и принялся обшаривать темноту. Если там и был вертолет, то летел он без опознавательных огней… и тут капитан увидел, как исчезли несколько звезд, заслоненные чем-то от его взгляда…

– Вижу. Молодец, Эверли! А-а, вот и его опознавательные огни.

– Мостик, вызывает рубка.

– Подключите мостик, – тут же отозвался Манкузо.

– Исполнено, сэр.

– Эхо-Гольф-Девять, вас вызывает Альфа-Виски-Пять.

– Альфа-Виски-Пять, это Эхо-Гольф-Девять. Слышу вас хорошо. Подтвердите прием.

– Браво-Дельта-Отель.

– Понятно, спасибо. Прибыли в назначенные координаты. Штиль. – Манкузо наклонился и включил освещение панели управления. В этом не было нужды – управление субмариной все еще осуществлялось из рубки, – но свет на мостике позволит пилоту вертолета правильно сориентироваться в темноте.

Они услышали его приближение через несколько секунд – сначала шум лопастей, бьющих воздух, затем рев авиационных турбин. Меньше чем через минуту они почувствовали мощный поток воздуха, когда вертолет дважды сделал круг над «Далласом», Интересно, подумал Маикузо, включит пилот посадочные прожектора… или решит действовать в темноте.

Пилот решил действовать без посадочных огней или, вернее, вести себя в точности так, как и следовало при тайной операции по высадке человека, – как в боевых условиях. Он сориентировался по освещенной панели управления на мостике и завис в пятидесяти ярдах от левого борта. Затем снизился и позволил вертолету соскользнуть к субмарине. На мостике увидели, как в хвостовой части открылся люк, показалась рука, которая схватила крюк на конце троса и втянула его внутрь.

– Всем приготовиться, – скомандовал Манкузо. – Мы проделывали это уже много раз. Проверить страховочные тросы. Старайтесь быть повнимательней.

Поток воздуха от ротора грозил сдуть моряков вниз по трапу прямо в боевую рубку. Винтокрылая машина зависла почти над мостиком. На глазах Манкузо из грузового люка появились очертания человеческой фигуры, опускающейся на тросе. Тридцать футов, казалось, никогда не кончатся. Фигура снижалась к мостику, вращаясь от скручивания стального троса. Один из матросов протянул руки, схватил человека за ногу и потянул к себе. Тут же капитан ухватил его за руку, и вдвоем они опустили человека на палубу.

– Все в порядке, вы в безопасности, – произнес Манкузо. Незнакомец выскользнул из страховочного крепления, и трос исчез из виду.

– Привет, Манкузо!

– Черт побери! – воскликнул капитан.

– Разве так встречают товарища?

Но дело прежде всего. Манкузо поднял голову. Вертолет был уже на высоте двухсот футов. Он протянул руку и трижды мигнул ходовыми огнями «Далласа»: ВЫСАДКА ЗАКОНЧЕНА. Вертолет мгновенно опустил нос и устремился в сторону немецкого берега.

– А теперь спустимся вниз, – рассмеялся Барт. – Впередсмотрящие, вниз. Очистить мостик. – Черт побери, пробормотал он про себя. Капитан следил за тем, как спустились вниз его люди, выключил внутреннее освещение на мостике, внимательно огляделся вокруг, проверяя, не забыли ли чего подчиненные, и направился по трапу вслед за ними. Минуту спустя он был внутри боевой рубки.

– А теперь мне можно попросить разрешения сойти на берег вашего судна, капитан? – поинтересовался Марк Рамиус.

– Штурман?

– Все системы проверены. Мы готовы к погружению, – доложил штурман. Манкузо автоматически повернулся и взглянул на контрольную панель, где горели одни зеленые огни.

– Хорошо. Начать погружение. Глубина сто футов, курс ноль-семь-один, машины вперед на одну треть. – Лишь теперь он взглянул на гостя. – Добро пожаловать на борт, капитан.

– Благодарю вас, капитан. – Рамиус схватил Манкузо в медвежьи объятия и поцеловал в щеку, затем сбросил с себя рюкзак. – Здесь можно говорить?

– Пройдем на нос.

– Первый раз на борту вашей подлодки, – заметил Рамиус. Мгновение спустя из гидролокационной рубки высунулась голова.

– Капитан Рамиус! Мне показалось, что я узнал ваш голос! – Джоунс взглянул на Манкузо. – Извините, сэр. Только установили контакт, пеленг ноль-восемь-один. Судя по звуку – торговое судно. Один винт, его вращают низкооборотные дизели. По-видимому, далеко от нас. Докладываем в боевую рубку, сэр.

– Спасибо, Джоунси. – Манкузо пригласил Рамиуса в свою каюту и закрыл дверь.

– Что это там такое? – спросил молодой акустик Джоунса,

– К нам только что прибыл гость.

– У него вроде какой-то акцент, верно?

– Похоже на то. – Джоунс сделал жест в сторону гидролокационного дисплея. – У этого контакта тоже какой-то акцепт. Посмотрим, насколько быстро тебе удастся определить, что это за купец.

* * *

Это было опасно, но вся жизнь соткана из опасностей, подумал Лучник. Советско-афганская граница проходила по фарватеру быстрой горной реки, питаемой тающими снегами и извивающейся подобно змее через ущелья, прорезанные ею в скалах. Граница находилась под усиленной охраной. Преимуществом было то, что его люди одеты в обмундирование афганской армии, мало отличающееся от советского. Русские уже давно одевали своих солдат в незамысловатое, зато теплое обмундирование, пригодное для зимы. Моджахеды были одеты главным образом в сливающиеся с окружающим их снегом белые комбинезоны с рассеянными на них здесь и там зелено-коричневыми полосами и пятнами, которые мешали увидеть очертания человеческих тел. Теперь требовалось одно – терпение. Лучник лежал у самого хребта горного кряжа и просматривал в русский бинокль раскинувшуюся перед ним местность. Его люди отдыхали в нескольких метрах позади и ниже. Он знал, что мог обратиться за помощью к руководителю местного партизанского отряда, но зашел слишком далеко и не хотел рисковать. Некоторые из северных племен оказывали поддержку русским – по крайней мере так ему сообщили. Верно это или нет – подвергать свою операцию опасности он не решился.

Впереди него в шести километрах слева, на вершине горы, находился русский сторожевой пост. Большой и хорошо укрепленный, с гарнизоном в целый взвод, его солдаты патрулировали этот сектор границы. Сама граница была усилена заграждениями и минными полями. Русские обожали минные поля… но от сильного мороза земля превратилась в камень, а советские мины ненадежны в замерзшем грунте, хотя иногда при замерзании грунта, смещающего слои земли, они взрывались сами.