Фармавир шагнул следом за вернувшимся в кабинет Тороном и испытал настоящий детский восторг, пройдя сквозь закрытую дверь.

Кабинет оказался просторным. Мебели – минимум, никаких заморочек с украшениями, но при этом уютный. Чистая пепельница на столе, дыма от сигарет нет. Фармафир хмыкнул: он не знал, есть ли у проводников привычка курить, или же пепельница служит для собирания праха провинившихся и спалившихся в кабинете душ, поэтому ничего не мог сказать насчет необходимости данного предмета. Единственным предметом на столе, помимо пепельницы, являлась папка, такая же, как у Торона.

На стене висел портрет молодой девушки с золотыми волосами.

За столом сидел невысокий проводник.

– Это наш бригадир Малькорт, – представил Торон. – Когда появляются вопросы, на которые я не знаю ответа, я отвожу людей к нему.

– Извините, – спросил Баррагин, указывая на портрет. – А это кто?

Проводник посмотрел в указанном направлении.

– Это Злата, – ответил он.

– Ваша родственница?

– Нет. Это Создатель вселенной.

– Простите? – растерялся Баррагин.

– Она создала нашу вселенную, – повторил Малькорт. – Согласен, многих это удивляет, но, тем не менее, она проделала огромную работу, чтобы спроектировать мир и вдохнуть в него жизнь.

Он щелкнул пальцами и материализовал три мягких кресла.

– Прошу, садитесь, – предложил он. – А я пока изучу историю вашего появления в «Млечном пути».

Проводник открыл папку и приступил к чтению нашего дела.

– Так, с Баррагином все ясно, а вот с Фармавиром… Это лучше видеть, а не читать. Объемный репортаж с места событий!

В кабинете потемнело, и в абсолютной мгле замерцало объемное изображение нашей планеты.

– Увеличение изображения, – приказал Малькорт.

Земля пугающе быстро выросла в размерах, и зрители увидели Пинайский остров с высоты птичьего полета. Они увидели, как Фармавир доставал из подполья банки с растворителем, как сражался с Горгонами, и как разнесенный взрывами растворитель смешался с водой и обрушился на остров, превращая все на своем пути в песок. Деревья и трава таяли, словно снег в раскаленной печи, покрасневшие скульптуры под напором ветра ломались на части. Превращающийся в песочный дворец Горгон пока еще стоял за счет толщины постройки. Но когда в тронном зале прокричал Абубарт, дворец пошел трещинами. Крыша рухнула первой: за ней обвалились стены. Теперь уже обычная дождевая вода впитывалась в песок, размывала остатки стен и превращала руины в обычный холм из песка.

Фармавир увидел крошечную точку в нескольких километрах от острова и ткнул в нее пальцем. Послушное оборудование мгновенно увеличило картинку, и глазам зрителей предстал Килфар, улетающий с острова.

– Вот гад! – воскликнул Баррагин. – Успел покинуть остров!

– Ерунда, – ответил Фармавир. – В одиночку он ничего не сможет сделать. Горгоны погибли, и Орден больше не является угрозой.

– Вот натворил ты дел, – сказал Малькорт. Торон посетовал насчет Горгон – взамен уничтоженных представителей зла где-то на планете должны были появиться другие.

– Теперь ничего не изменить, – сказал Фармавир в оправдание. – Я боролся до конца, а вселенским законам насчет сохранения пропорций добра и зла нас никто не обучал.

– Это что, получается, сражаться со злом бессмысленно? – спросил Баррагин.

– Ни в коем случае! – воскликнул Торон. – Только их надо не уничтожать, а изолировать.

– Тогда они могут сбежать и снова напакостить.

– Из подходящего места, которое подыскивает им Злата на краю вселенной, не сбежать никому, – ответил Малькорт. – Но пока нет возможности их надежно запрятать, ты прав: людям придется их ликвидировать, тут ничего не поделаешь. Однако мы отвлеклись. Малькорт, Фармавир жалуется на голод. Что скажешь?

– Я обдумал этот вопрос, – ответил Малькорт. – Если душа чувствует голод, то это значит, что ее связь с организмом не прервана, а стало быть, Фармавир жив. Проведи его в кабинет возврата, пусть продолжит жизненный путь.

– А как же я? – спросил Баррагин.

– Тебе предстоит новая жизнь, – ответил Малькорт. – Я понимаю, что вы друзья с давних пор, но теперь ваши пути-дорожки расходятся.

– И мы больше никогда не встретимся?

– Этого я не знаю, – честно сказал Малькорт. – Вселенная огромная, и шансы на встречу небольшие. Но они есть. Может быть, вы снова столкнетесь здесь, на вокзале «Млечный путь» и с удовольствием поговорите о делах давно минувших дней. Будущее покажет.

Фармавир и Баррагин пожали друг другу руки на прощание.

– Удачи тебе, друг! – сказал Баррагин. – Передавай от меня прощальный привет.

– Непременно! – ответил Фармавир. – И тебе удачи же в новой жизни!

Малькорт встал из-за стола.

– Баррагин, иди за мной, – сказал он. – Ты неплохо прожил прошлую жизнь, я покажу тебе несколько планет на выбор. Какая понравится больше, там и будешь жить.

Они вышли из кабинета.

– Теперь и наша очередь отправиться в путешествие. Значит, так, – сказал Торон. – Я оставлю тебе память о том, что ты здесь видел, но учти: если об этом узнает хотя бы один человек, воспоминания заблокируются до твоего возвращения сюда. Так что, не болтай понапрасну.

В кабинете возврата царил сумрак.

Фармавир по приказу Торона встал точно в центр, на черный круг диметром в полметра.

– Торон, – спросил он. – А мне могут вернуть ноги?

– Извини, Фармавир, – ответил Торон. – Это мне не под силу. Крепись, парень!

Он нажал на кнопку пульта. Ослепительно сверкнуло, и Фармавира пронесло через звездные скопления к стремительно увеличивающейся планете.

Он зажмурил глаза. А когда открыл их, то обнаружил себя лежащим на полу подполья.

* * *

Кащей убрал меч в ножны.

– Хорошо, – сказал он. – Пошли.

Ковер-самолет подлетел на полметра и полетел к тронному залу. Снежная Королева полетела следом, за ней поспешили снеговики, оставляя позади капли тающего снега.

В коридорах загулял сквозняк: теплый воздух устремился вверх, а более тяжелый холодный – вниз. Снежная Королева вытерла пот со лба и достала небольшое зеркальце, чтобы проверить, насколько она похудела.

– Опять на обжорстве сидеть… – проворчала она. – Почему мне так не везет в жизни?

Ковер-самолет вылетел на первый этаж, пролетел по тронному залу и остановился напротив дальней стены. Набрал код на картине, изображающей забавные одушевленные цифры, развлекающихся на берегу моря. Какие-то цифры прыгали с обрыва в воду, некоторые летали, а кто-то строил замок из песка. Кащей нажал на несколько цифр, раздалась мелодичная трель. Псевдостена разъехалась в стороны, открывая два широких полукруглых выхода из замка.