В центре зала за длинным сосновым столом, сплошь уставленным внушительными стопками книг, сидел красивый молодой человек (на вид ему было не больше двадцати пяти) с крупными благородными чертами лица, обрамленного густой копной волнистых светло-каштановых волос. Энн невольно вздрогнула: этот миловидный издатель слишком живо напомнил ей того, кого она по-прежнему любила больше всего на свете — безвременно сошедшего в могилу викария Уильяма Уэйтмена…

Сидящий за столом юный джентльмен поднялся, чтобы приветствовать своих неожиданных посетительниц. Высокий рост и стройная, безупречно сложенная фигура довершали впечатление подлинного благородства их обладателя. Человек, наделенный столь совершенной аристократической внешностью, показался Шарлотте лордом или даже принцем — столько изысканной грации и неповторимого очарования было во всем его облике и манерах.

— Джордж Смит, — коротко представился молодой джентльмен, окинув пытливым взором скромных пасторских дочерей, — Чем могу служить?

На несколько мгновений зависла угрожающая тишина. Шарлотта, которой надлежало выдать свою священную тайну, чувствуя, что в данную минуту ее собственная судьба и более того — судьба ее возлюбленных сестер — повисла на волоске, не видела и не слышала ничего вокруг, кроме неистового биения своего же сердца. Однако настала пора действовать — непременно и безотлагательно. Но как? Шарлотта с ужасом ощутила, что не способна вымолвить ни единого слова — в самый неподходящий момент. Ее предательски дрожащая рука потянулась к застежке изящной дамской сумочки, висевшей на плече. Пасторская дочь торопливо извлекла оттуда свое единственное спасение — письмо от «милостивых господ» Элдера и Смита, адресованное ирреальному Карреру Беллу. Цепляясь за эту возможность, словно утопающий — за соломинку, Шарлотта в полном безмолвии поспешно вручила свое бесценное сокровище достопочтенному мистеру Смиту.

Мистер Смит взял письмо и взглянул на конверт. На его прекрасном благородном лице мелькнула тень недоумения. Он достал из конверта испещренный чернилами листок, в одно мгновение развернул его, окинул пристальным взором содержание письма и жестом подозвал мистера Уильямса. Тот подошел, глянул на листок и небрежно пожал плечами. Мистер Смит повернулся к Шарлотте.

— Откуда у вас это письмо? — сурово спросил он, испепеляя пасторских дочерей недоверчивым взором, — И каким образом оно к вам попало?

— Милостивый государь, — робко промолвила Шарлотта, успевшая овладеть собой настолько, что к ней вернулся дар речи, — ведь вы же сами любезно изволили прислать его мне.

— Как прикажете это понимать? — вопросил мистер Смит; было видно, что он рассердился не на шутку и еле сдерживается, чтобы не отдать приказ выставить вон непрошеных посетительниц, — Это письмо предназначалось Карреру Беллу — одному из виднейших клиентов нашей фирмы, автору самой популярной книги во всей Англии и за ее пределами!..

— Не кипятитесь так, сударь, — промолвила Шарлотта, обворожительно улыбнувшись; ей нравился мистер Смит, нравился его живой юношеский задор: по возрасту он годился ей в младшие братья, — Каррер Белл, которого вы столь горячо восхваляете, — это я. И, видит Бог, я не заслуживаю ни вашего несправедливого упрека в адрес мисс Браун, ни вашего пышного панегирика в адрес Каррера Белла!

Шарлотта внезапно смолкла, поразившись собственной смелости.

С минуту в стенах обширного кабинета достопочтенного Джорджа Смита стояла гробовая тишина, которая, казалось, зависла над всем помещением издательства.

Мистер Уильямс и мистер Смит замерли на своих местах и во все глаза смотрели на бледную, худую, скромно одетую Шарлотту, стоявшую меж высоких книжных стеллажей, стыдливо опустив голову.

— Значит вы женщина! — с нескрываемым восхищением возгласил Джордж Смит, когда пришел наконец в чувства, и после короткого молчания он с философским видом изрек: — Мне следовало бы догадаться…

— Мое почтение, мисс! — сказал мистер Уильямс, низко поклонившись. — Стало быть, я имел честь вести с вами переписку! Когда каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут назад вы изволили сообщить мне, что мы знакомы, я, признаться, не поверил. Но теперь-то уж вижу — вы были правы.

— Но, позвольте, милейшая сударыня, — обратился к Шарлотте мистер Смит, — кем же, в таком случае, будут две другие загадочные фигуры, которые, следуя вашему примеру, скрываются под псевдонимом «Белл»? — юный владелец издательства снова окинул пасторскую дочь настороженным пристальным взором, — Может быть, этот пройдоха Ньюби был прав, и вы одна заключаете в себе это мистическое триединство?!

— Ну уж нет! — горячо возразила Шарлотта. — Мы приехали сюда как раз для того, чтобы опровергнуть эту гнусную клевету. Уверяю вас: нас, в самом деле, трое, мистер Смит. Мы — три сестры.

Сделав это взволнованное признание, Шарлотта снова смолкла, и щеки ее немедленно стали красными, как кумач. Но теперь острые, пронзительные взгляды издателей были устремлены не на нее, а на Энн, безмолвно ютившуюся в дальнем углу кабинета, и за все время этого бурного разговора до сих пор едва ли удостоенную и полуслова.

— Полагаю, вы — одна из «Беллов»? — обратился к ней мистер Смит.

— Вы правы, сударь, — робко подтвердила Энн, — Я — Эктон Белл.

— Превосходно, мисс, — рассмеялся Джордж Смит. — Теперь уж мы покажем этому Ньюби как распускать грязные слухи! Этот голубчик у нас в руках! Ему не отвертеться! Кстати, где же ваш третий «брат»? Почему он не прибыл с вами?

— Эллис не смог приехать в Лондон, — ответила Шарлотта, — Он предпочел остаться дома, в провинции. Пусть вас это не огорчает, милостивые государи. Не следует расценивать поступок Эллиса как знак неуважения. Просто он слишком сильно привязан к нашему мрачному жилищу; любые мысли о поездках его несказанно удручают.

— Как долго вы намерены пробыть в Лондоне, милые дамы? — поинтересовался мистер Смит.

— Думаю, дня три-четыре, сэр, — ответила Шарлотта. — Собственно, целью нашей поездки был визит к вам. Больше нам здесь делать нечего. Эллис ждет нас домой в середине следующей недели.

— Право же, господа Беллы, — возразил мистер Смит, — не могу взять в толк, к чему такая спешка? Неужели вы полагаете, что Лондон не стоит внимания?

— О, нет! — горячо отозвалась Энн. — Лондон — прекраснейший из городов… Но…

— Но? — переспросил Джордж Смит.

— Но положение нашей семьи обязывает нас как можно скорее вернуться домой. Наш отец болен, сударь, он нуждается в нашем присмотре, также, как и наш брат…

— Эллис Белл? — переспросил мистер Уильямс.

— О, нет, сударь! — живо отозвалась Энн, — С Эллисом, то есть с нашей третьей сестрой, хвала Небесам, все в порядке. Но у нас есть еще брат… то есть… я хочу сказать… настоящий брат… мужчина… Он нездоров.

— Сожалею, — сказал мистер Смит, одарив сестер сочувственным взглядом, — Полагаю, вы остановились в гостинице?

— Да, сэр, — ответила Шарлотта.