— У пилков Гаврила Акимович.

— Васин Егор Николаевич, — ответил я на крепкое рукопожатие, — а это мои люди: Васины Олег, Александр и Алексей, а также Поморцев Василий.

— Э-э-э… — наличие у меня собственных людей вызвало небольшую заминку, — приятно познакомиться. Обождите минутку на палубе.

Отойдя в сторону, он быстро переговорил с кем-то по рации — вероятно, с князем, после чего вернулся к нам:

— Они будут с вами?

— Да.

— Добро пожаловать на борт. Устраивайтесь пока в каютах, Борис вас проводит, — подоспевший по кивку своего начальника тезка нашего Черного согласно кивнул, — его сиятельство прибудет с минуты на минуту. Пока прошу не мешаться, через полчаса после отплытия — сбор в кают-компании.

Первый день получился сумбурный: пока все устроились, пока перезнакомились… А во второй половине дня мы уже прибыли к первой точке паломничества, куда дружно отправились на вечернюю службу.

Зато поутру яхта снялась с якоря затемно, унося нас куда-то в сторону от запланированного маршрута. Приключение началось.

— Чем-то озабочен? — раздался со спины голос Павла.

Я разогнулся от леера, на который облокотился, обозревая море, и обернулся к князю.

— Не вижу паруса «Режущей бури». — На второй яхте передвигалась Полина Зиновьевна с детьми.

— У нас другой маршрут. Удивлен?

— Не особо. Точнее — совсем не удивлен. Вы и богомолье — вещи в моем понимании несовместимые.

Павел тихо рассмеялся:

— Ты прав. Это моей матери кажется, что если не совершить этот вояж, то души наших родных так и не обретут покоя. Я в это давно не верю.

Постояли, помолчали. С погодой пока везло — небо хоть и хмурилось, но дождя в ближайшие сутки метеослужбы не обещали. Так же как не обещали его и старые кости кого-то из команды, чей разговор невольно услышал. Где-то далеко свинцовое небо переходило в зеркало воды, обогащая мир всеми оттенками серого. Умел бы рисовать — обязательно попытался бы передать этот сумрачный день на холсте.

— Так куда же мы идем? — задал я наконец ожидаемый собеседником вопрос.

— Искал когда-нибудь сокровища? — Павел так усиленно транслировал вокруг себя азарт и предвкушение, что я невольно проникся. Тем более что мои чувства были в чем-то этому созвучны.

— Только в детстве.

— И сокровища были какими-нибудь разноцветными камушками и прочей мелочью?

— Примерно. — На фоне ожидаемого куша разыскиваемые три года назад клады можно было и так назвать.

— Тогда настраивайся. Путешествие будет непростым, зато и узнаем мы друг друга к концу лучше, чем при любом другом способе.

— Меня смущает, что мы ничего с собой не взяли… — Кое-какие заготовки у нас с собой были, но демонстрировать Павлу готовность путешествовать по диколесью и болоту при ожидаемом вроде бы комфортном передвижении от одного монастыря до другого — явно не стоило.

— Экипировка и припасы будут. Своих людей можешь не тащить — у меня есть надежный отряд сопровождающих.

— Они пойдут с нами.

— Хорошо, — покладисто согласился князь, — четыре человека погоды не сделают, а если тебе так спокойнее…

Как оказалось, папаню я здорово недооценил. Оставшиеся два дня хода под парусами Павел посвятил завоевыванию наших симпатий. Наверное, именно о таком отце мечтал когда-то Егор, в других обстоятельствах и я бы не отказался от подобного родственника, да даже просто знакомого! Собеседником он был изумительным, а «флер очарования» держал постоянно, хотя мне было заметно, что ближе к ночи эта техника давалась ему уже с трудом. Зато своего он добился: его люди и так ловили любое его слово, а у нас первым «поплыл» менее защищенный Рогов, а потом и пилоты. Сложилось впечатление, что при длительном воздействии техника плавно переходит в мистический приворот. Мое положение с каждым часом казалось все более шатким. Сломался я в тот момент, когда Шаман, чью жизнь я когда-то вытянул и в чьей верности не сомневался ни секунды, начал обсуждать с кем-то из потемкинской свиты возможности устройства в их гвардию.

С темными мыслями пошел перед сном прогуляться по палубе. Вложив всю ненависть, сплюнул в пенный след с кормы. Мало было знать об особенностях этой техники, надо было еще и иметь с детства заложенное предубеждение против этой семейки!

Тяжелые шаги Земели прервали мое уныние. Олег встал рядом и тоже сплюнул за борт.

— Опасный человек. Ты уверен, что его не стоит превентивно?.. — и чиркнул пальцем по горлу. А с моего сердца сразу же свалился охренительной тяжести камень. Хотя бы один мой пилот все еще мой.

— Как ты?

— Как ты и говорил: симпатия, харизма, обаяние. Только всего слишком. Душно.

— Но остальные же повелись?

— Леха с Сашей? Не смеши меня. Кому служит дворянин?

— Отечеству, — вполголоса произнес я правильный отзыв. И, не дожидаясь следующего очевидного вопроса, продолжил: — А Отечество представляет император и род.

— Дальше сам делай выводы. Император дал нам задание, а наш род — это только мы. У Василия установки наверняка еще жестче. В душе он, может, будет кровью обливаться, но задание выполнит.

— Секундная задержка может обойтись дорого. — На это заявление Олегу было нечего ответить, так что какое-то время мы просто молчали.

— Иди-ка ты спать, мыслитель. Доживем — увидим.

Высадка, облачение, распределение припасов и снаряжения. Помимо нас пятерых с Павлом отправилось еще четырнадцать человек, включая злосчастного Упилкова. Я уже голову сломал, пытаясь сообразить, кого он мне напоминает, но мешала густая короткая бородка, скрывающая нижнюю часть лица. Обиднее всего будет, если потом окажется, что похож он на какого-нибудь знаменитого актера из прошлой жизни.

Пилоты и Рогов, вьющиеся вокруг Павла, по-прежнему нервировали. Впрочем, мне быстро стало не до этого — посчитав моих людей достаточно обработанными, князь целенаправленно принялся за меня. Слава богу, дорога редко позволяла вести беседу: приходилось внимательно смотреть, куда ставишь ногу. Тропы как таковой не было: под ногами чавкала жижа, периодически засасывая сапоги. Тут и там нередко слышалось крепкое словцо, с которым попавшие в грязевую ловушку выдирали оттуда конечности. В этих условиях относительно сухие участки воспринимались как манна небесная, но именно там на меня начинал наседать с разговорами Павел. Проведя почти целый день в облаке его техники, я согласился с Олегом — душно. Вдобавок марево щедро распыляемой князем силы здорово мешало обычному зрению — я уже давно держал свое видение постоянно включенным, привыкнув совмещать два взгляда на мир, и вынужденная необходимость урезать возможности вызывала страшное раздражение. Как будто перейти на черно-белый телевизор, да еще плохого качества, после цветного импортного.