будет очнуться от этого волшебного сна…

Т а м а ш. От этого? От этого сна, дорогая, очнуться невозможно. Это уже существует в нас, оно — это чудное, бесценное, неповторимое сокровище… Его не купишь ни за какие деньги. И от него теперь уж никуда не денешься. Никто не в силах истребить это чувство.

Е в а (смотрит ему в глаза). Даже ты не в силах?

Т а м а ш. Мой дед ответил бы так: «Вот пристала, как колючий репей, ты меня совсем не любишь».

Е в а. На что моя бабка тут же сказала бы: «Любовь зла, полюбишь и козла. Ты меня тоже не любишь».

Т а м а ш. Но мой дед возразил бы: «Нет, люблю, люблю, и мне жаль каждую упущенную минуту, которой мы не воспользовались, ведь жизнь человека слишком коротка, она проходит быстро и безвозвратно».

Е в а. Моя бабушка взмолилась бы: «Не буди спящую. Пусть ей, блаженной, грезятся радужные мечты».

Т а м а ш. Ты совсем захмелела, моя дорогая.

Е в а (гордо). Моя бабка никогда не пила хмельных напитков.

Т а м а ш. Но мы выпьем.

Е в а (поднимая свой невидимый бокал). Будь здоров!..

Т а м а ш. Будь здорова!.. (Тоже поднимает свой бокал.)

Чокаются, пьют.

Свет медленно гаснет.

ЗАСЕДАНИЕ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ КОМИССИИ

Яркий свет освещает сидящих за столом. Молодой физик  Э р в и н  Л у к и ч  сидит напротив  П о н г р а ц а, рядом с которым  С е д е ч и, Ф а б и а н  и  с т е н о г р а ф и с т к а.

Л у к и ч (запинаясь, сбивчиво). Видите ли… Начну сразу вот с чего… Я и не предполагал, в какую скверную историю влипну… А о том, каково будет ее продолжение, я и понятия не имел… Я…

П о н г р а ц. Спокойно, не волнуйтесь, товарищ Лукич. (Стенографистке.) Пишите, Жужика… Тибор Лукич сообщает…

Л у к и ч (перебивает). Простите…

Э р в и н (совсем сконфуженный). Эрвин я.

П о н г р а ц (еле сдерживая улыбку). Итак, Эрвин Лукич сообщает… (Лукичу.) Вы работаете в Институте физики металлов?

Л у к и ч. Да, там.

П о н г р а ц. Вы провели испытания?

Л у к и ч. Да, эта работа была возложена на меня.

П о н г р а ц. В своем заключении вы написали, что качество канатов безупречное.

Л у к и ч (нехотя, неопределенно). Да… я так написал.

П о н г р а ц. Но теперь-то вам уже известно, что после монтажа канаты вскоре стали рваться?

Л у к и ч. Да, я что-то слышал об этом.

П о н г р а ц. Могу ли я узнать, каково ваше мнение на этот счет?

Л у к и ч (набравшись храбрости). Извольте, я буду откровенным… Эта экспертиза была моей первой самостоятельной работой… а времени на ее выполнение почти не дали… Испытание канатов на прочность пришлось провести буквально за один день… И… и эти испытания дали каким-то образом негативный результат.

П о н г р а ц. Негативный?

Л у к и ч. Словом… Было похоже на то… что определенная часть канатов не вполне кондиционна… Но мне стало известно, что аналогичную экспертизу провел инженер Кернэр… А Кернэру я доверял… его знаниям, профессиональному опыту… Как я мог оспаривать компетентность авторитетного специалиста Кернэра?

П о н г р а ц. Значит, вам было известно о заключении Кернэра?

Л у к и ч. Да, я знал о его существовании.

Ф а б и а н. И каким образом вам удалось ознакомиться с содержанием этого документа?

Л у к и ч. Я был у Кернэра.

Ф а б и а н. Для чего?

Л у к и ч. Чтоб проконсультироваться с ним.

П о н г р а ц. Значит, вы с ним консультировались. Ну а потом?

Л у к и ч. Я с ним посоветовался… и он одернул меня за излишнее рвение. Заверив, что все в полном порядке, он уговаривал меня не создавать трудностей, не быть излишне придирчивым… Он меня обезоружил, убедил своими доводами.

П о н г р а ц. Значит, у вас были опасения, сомнения?

Л у к и ч. Да, я колебался.

П о н г р а ц. А вы не подумали о возможных последствиях? Не предполагали, что дефектные канаты могут оборваться?

Л у к и ч. Меня крайне огорчает вся эта история… Я не стану оправдываться… Я позорно провалился, уронил свое достоинство и в своих собственных глазах и в глазах коллектива института… Я сознаю свою вину…

С е д е ч и. Итак, вы утверждаете, что советовались к Кернэром?

Л у к и ч. Да, советовался.

П о н г р а ц. И у вас не закрались подозрения?

Л у к и ч. Какие подозрения у меня могли возникнуть? Мне было сказано — задание, мол, срочное, неотложное, в интересах народного хозяйства его выполнение нельзя затягивать. Сроки поставки партии канатов сжатые. А позёры-зазнайки, мол, проканителятся, начнут тянуть с экспертизой… а я сумею покончить с этим в течение нескольких часов… Я обратился к нему всего лишь за советом.

Ф а б и а н. Вы и прежде знали друг друга?

Л у к и ч. Встречались у моей тетушки.

С е д е ч и. Вы родственники?

Л у к и ч. Нет.

П о н г р а ц (Лукичу). Вы получили от Кернэра вознаграждение?

Л у к и ч (остолбенев, испуганно протестует). Да что вы! Нет! Ничего я не получал… С какой стати? Он это утверждает?

П о н г р а ц. Нет. Этого он не утверждает. Не обижайтесь за такой вопрос, но мы считаем нужным выяснить и это обстоятельство. Значит, денег вы от него не получили.

Л у к и ч. Нет, нет, нет!..

П о н г р а ц. Больше у нас нет вопросов. Еще раз благодарю, что вы потрудились сюда прийти.

Л у к и ч (встает, стоит в нерешительности). Позвольте спросить… Я слышал, будто в Иванде… когда произошла авария на канатной дороге… никто не пострадал.

П о н г р а ц. Да, верно, никто не пострадал.

Л у к и ч. Благодарю. (Поклонившись, уходит.)

Ф а б и а н. Сопляк!.. (Стенографистке.) Можете записать и этот нелестный эпитет.

С е д е ч и (Понграцу.) Что я говорил? Чью правоту подтвердил физик?

П о н г р а ц. А почем ты знаешь, что он сказал правду? Тут все лукавят, ловчат. Да, дело несколько запутывается. (Стенографистке.) Пригласи Кернэра.

С т е н о г р а ф и с т к а  выходит.

С е д е ч и (Понграцу). Ты ему скажешь, о чем тут говорил Лукич?

П о н г р а ц. Что я, белены объелся?

Возвращается  К е р н э р, следом за ним — с т е н о г р а ф и с т к а.

(Не приглашая Кернэра сесть.) К сожалению, протокол еще не готов, мы потом перешлем его вам. Но прежде чем вы уйдете, я хотел бы выяснить еще кое-что.

К е р н э р. Пожалуйста, я к вашим услугам.

П о н г р а ц. Вы знали, кто был вторым экспертом?

К е р н э р. Нет.

П о н г р а ц. Физик Эрвин Лукич из Института физики металлов.

К е р н э р. Я этого не знал.

П о н г р а ц. Стало быть, вы никогда не говорили с Лукичем об испытаниях канатов под нагрузкой и на разрыв?

К е р н э р (с тревожной ноткой в голосе). Нет… не говорил.

П о н г р а ц. Спасибо. Я прошу занести это в протокол.

К е р н э р. Можно мне наконец уйти?

П о н г р а ц. Пожалуйста.

К е р н э р, поклонившись, уходит.

Сидящие за столом молча провожают его взглядом.

С е д е ч и (торжествующе). Ну вот и этот наконец раскрылся! Он же нагло врет. Вконец изолгался.

Ф а б и а н (спокойно). По моему мнению, новые показания Кернэра проливают свет на все неясные до сих пор вопросы. Конечно, он дал ложное заключение ради денег, а Лукич — по недомыслию.

П о н г р а ц. А Шолтэс?

Ф а б и а н. Шолтэс здесь ни при чем.

С е д е ч и. С этим делом пора кончать. Ведь ясно как божий день — Шолтэс невиновен, он держался корректно, работал, как всегда, аккуратно, добросовестно.

П о н г р а ц. Да не торопитесь вы… Я считаю, эту партию необходимо доиграть до конца.

Ф а б и а н. Не понимаю — что ты