Все складывалось, как нельзя лучше, только жара по-прежнему испытывала на прочность. Голова была тяжелой, казалось, мозг закипает от температуры, на мысли и движения требуется больше усилий.

До Котельничего он доехал почти стремительно. И даже дорога в этот раз показалась не такой раздолбанной. К матери Фаины идти смысла не имело. У подъезда, как незыблемая неусыпная охрана сидели соседки. Ухажёра Фаины они узнали мгновенно. У всех троих и сомнений не возникло, что это «единственный приличный» мужик, который шастал к балерине.

– Могла бы замуж за него выйти. Евка тогда говорила, что он предложение Файке делал, только она яйца ему крутила. И не давала, и не гнала.

– Дура все-таки Файка. А Евка права. Столько нормальных шансов прохлопала. Жила бы при нормальном мужике в свое удовольствие. А ей только бы ногами дрыгать.

– Для того, чтобы нормальную бабью жизнь прожить, надо две вещи уметь, – деловито поведала толстая и в широком сарафане тетка, похожая на куклу, которую сажают на чайник. – Готовить и рожать. Тогда проживешь королевой.

– То верно, – согласились подруги. – Но Файка не умела ни того, ни другого. Только ноги задирала.

– Или раздвигала, – сплетницы хором засмеялись.

– Никак не уймётесь, – покачала головой, подошедшая Стеша. Как и прошлый раз, она принесла сумку с продуктами.

В фотографии Карского она тоже узнала поклонника Фаины. Только сразу заявила:

– Он любовником Фаины не был. Ни разу у нее не оставался. И ухаживал красиво. Всегда цветы привозил, нежно так за руку водил. В «Звездочке» они всегда сидели. Это ресторан наш, который сейчас лаунжем кличут. Она этого Николая даже с матерью познакомила. Та все время говорила, что ей надо дать ему как следует, со всеми там его прибамбасами, и замуж за него выходить. – Поведала Стеша. – Только он не звал ее замуж. Мне кажется, у него вообще жена была в городе.

Лекс улыбнулся прозорливости мудрой женщины и покивал головой, чтобы она дальше продолжала.

– Он вообще странный был, зря Ева ждала, что он на Фаине женится.

– Чем он был странный?

– Он все время ее по ногам гладил и очень так странно по рукам. Запястье разгибал и сгибал, будто на перелом проверял, а когда они сидели в ресторане там или в парке на скамейке, он ее ноги себе на коленки складывал и гладил. Странный на самом деле был мужик.

Лекс поблагодарил. Он очень надеялся, что, хотя бы на обыск квартиры Карского он накопал.

Глава 39

Повилика не верила сама себе. Шесть девушек исчезли бесследно за последние полгода. Разоблачены, заплатив за любовь. За всю свою жизнь она не припоминала такой безумной жертвенности во имя любви. Вот чтобы повально красавиц косила страсть. Источник этого безумия исходил из Виринеи.

Предводительницу пора останавливать. Другого выхода у нее нет. Ей придется рассказать девочкам. Виринея – та, что возглавляла их, та, что оберегала, защищала и учила, та, что была справедливой и заботливой наставницей, превратилась в чудовище. В ожесточенную убийцу. Та, что всегда должна быть на их стороне, стала врагом. Повилика дрожала и не могла поверить, что это действительно с ними происходит.

Вика, Алла, Наталья, Татьяна, Настя – это только некоторые из тех, кого Виринея уложила в могилу. Только те несколько человек, которых Повилика разыскала. Еще Миля.

Повилика стояла на кладбище в центре зарослей белой сирени и чувствовала вокруг себя могильный холод. Давно она здесь не была. Зачем бывать там, где никого нет? Нет памяти, нет тел, нет чувств. Повилика пошла дальше, стала пробираться все глубже и глубже. Слезы ручьями струились по щекам и уходили в землю. Гибкие жадные ветки обвивали ее тело, она раздирала руками жесткие кусты, царапала кожу до крови, капли впитывались в кору и тут же распускались пышными белоснежными цветами. Повилика слабела, ее мутило, и в голове стоял туман. Она шла по настоящему кладбищу. Кладбищу, хранившему тела. По тверди, запиравшей души навечно в тесную жуткую клетку. Тяжелая сырая земля, запах смерти и безысходности давили на загнанных в ловушку девушек. Терзали и мучали. Разве можно стерпеть такое? Разве можно такое простить? Разве можно оставить безнаказанным? Шаровой молнией в Повилике зарождалась ненависть, боль, месть. В ней поднимался ураган, который не вынесет ни одно существо, живое или мертвое. Смысл ее жизни – это месть. Месть мужчине. Виновному. Сейчас виновник был иным.

Она уже знала, кому достанется шаровая молния, что огненной спиралью разворачивается у нее внутри.

Она, не отрываясь, смотрела на каменное изваяние. Надгробие, возвышающееся над холмом, заросшим травой и белыми цветами. На светло-розовый лик из мутного кварца. Ледяной, равнодушный, вечно прекрасный. Она смотрела на свое лицо. В свои глаза. Под ногами расходилась земля. Валуны чернозема, перемешанные с травой, расползлись, приглашая. Повилика выдохнула и ступила в могилу.

Ровная, тонкая и натянутая, словно струнка, она лежала в сырой яме с открытыми глазами и прислушивалась к себе. Над ней колыхались кроны деревьев, ее посыпало лепестками, в нее текла сила, из нее уходил страх. Источник и западня.

Позже, смыв с себя грязь, кровь и слезы, угомонив разум и тело, она сидела в кафе и ждала подруг. Жара по-прежнему накрывала город липкой ладонью. Но солнце спряталось за серое пасмурное небо, раскалило его, словно батарею, и странный, невыносимо яркий и давящий свет залил город. Температура поднялась до тридцати восьми. В воздухе витало ощущение грозы. Бури, которая снесет все на своем пути, перемешает, превратит в хаос.

Чувство ожидания уже поселилось в Повилике и росло вместе с шаровой молнией.

Администратор ресторана трижды уточнил, действительно ли она хочет присесть за столик на веранде. От жары и духоты не спасали ни деревья в кадках, ни тенты, ни даже фонтан, выставленный на деревянный настил. Великолепная терраса, занавешенная шелковыми шторами и кашпо с цветами, пустовала. Гости предпочитали жаться ближе к кондиционерам, за панорамные окна. Сейчас посетители напоминали пугливых обезьянок в клетке. Перед Повиликой открывался вид на перекресток дорог. Они точно будут здесь одни. Сразу после меню и целого кувшина воды со льдом официант принес вентилятор. Повилика одарила его благодарной улыбкой. Девушка никогда не задумывалась, но почти все мужчины с ней любезны и предупредительны. Вряд ли это бонус, который от природы достается привлекательным женщинам. Может быть, ее улыбчивость и приветливость? Или она невольно, по привычке распускает вокруг себя флюиды соблазнительности? Ворожит?

Повилика не волновалась. Но пока не знала точно, как расскажет. Не представляла, какие подберет слова, чтобы поведать такое. Но одна