— Что? — резко вскочив на ноги, повторил Гарри. — Кажется, я опять разговаривал сам с собой? Мне очень жаль, но я часто сам с собой разговариваю. Это уже превратилось в привычку.

— Разговариваете сами с собой? — повторил за ним высокий и покачал головой. — Нет, не думаю. — У него был сильный акцент, а на губах играла мрачная улыбка. — Думаю, вы разговаривали с кем-то другим, возможно, с другим шпионом, Гарри Киф.

Гарри отступил два шага назад.

— Я действительно не знаю, о чем... — начал он.

— Где ваша рация, мистер Киф? — перебил коротышка, ткнув носком ботинка землю на могиле, возле которой сидел Гарри. — Она зарыта здесь? Говорите, вы целыми днями сидите здесь и разговариваете сами с собой. Вы что, за дураков нас принимаете?

— Послушайте, — продолжая пятиться, хрипло проговорил Гарри. — Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого. Шпион? Это же смешно. Я обыкновенный турист.

— Вот как? — сказал высокий. — Турист? В середине зимы? Турист, который приезжает лишь затем, чтобы изо дня в день сидеть возле одной и той же могилы и разговаривать с самим собой? Могли бы придумать что-нибудь поумнее, Гарри Киф. У нас есть версия поинтереснее. По нашим весьма надежным сведениям, вы являетесь английским агентом, к тому же еще и убийцей. Поэтому просим вас следовать за нами.

— Не ходи с ними, Гарри! — раздался вдруг в голове Гарри невесть откуда взявшийся голос Кинана Гормли. — Беги, мальчик, беги!

— Что это? — выдохнул Гарри. — Кинан? Но каким образом?...

— О, Гарри! Мой Гарри! — прозвучал крик матери. — Ради Бога, будь осторожен!

— Что это? — снова произнес Гарри, продолжая пятиться и тряся головой.

Коротышка вытащил наручники.

— Должен вас предупредить, Гарри Киф, сопротивляться не советую. Мы официальные представители контрразведки пограничной службы безопасности и...

— Ударь его, Гарри! — раздался в ушах Кифа крик Грэхема Лейна. — Ты сумеешь справиться с обоими! Ты же знаешь, как! Нападай на них, прежде чем нападут на тебя! Но будь осторожен, они вооружены!

Увидев, что коротышка с наручниками в руках успел сделать три шага в его сторону, Гарри принял оборонительную позу. Второй тоже начал приближаться.

— Что такое? Вы угрожаете нам насилием? Имейте в виду, мистер Киф, у нас приказ взять вас живым или мертвым! — заорал он.

Коротышка собрался было надеть на Гарри наручники, но Киф, развернувшись вполоборота, размахнулся и ударил его ногой. Удар пришелся прямо в грудь, хрустнули ребра, и коротышка отлетел назад, врезавшись в напарника. Вопя от боли, он рухнул на землю.

— Ты не сможешь победить их таким способом, Гарри, — настойчиво твердил ему Гормли.

— Он прав, — вторил голос Джеймса Гордона Ханнанта. — Это твой последний шанс, Гарри, ты обязан им воспользоваться. Даже если тебе удастся справиться с этими двумя, придут другие. Это не тот способ. Ты должен употребить свой талант, Гарри, он гораздо обширнее, чем ты думаешь. Я не обучал тебя математике — я всего лишь показал тебе, каким образом ты можешь воспользоваться тем, что уже заложено в тебе. Но твои возможности до конца еще не раскрыты. Послушай, у тебя есть формула, о которой я и мечтать не мог! Помнишь, однажды ты сказал это моему сыну?

И Гарри вспомнил.

Перед его мысленным взором возникли вдруг какие-то непонятные уравнения. И там, где их не должно было быть, раскрылись двери. Его метафизическое мышление наложилось на физический мир, как бы в стремлении подчинить его своей воле. Он слышал, как кричит от ярости и боли поверженный агент в штатском, видел, как высокий полез в карман пальто и вытащил уродливое короткоствольное оружие... Но поверх реальной картины, нарисовавшейся перед его глазами, возникли широко открытые, манящие к себе двери в пространственно-временное измерение Мёбиуса.

— Вот оно, Гарри! — услышал он крик Мёбиуса. — Тебе подойдет любая из них!

— Но я не знаю, куда они ведут! — громко прокричал в ответ Гарри.

— Удачи тебе, Гарри! — раздался одновременный крик Гормли, Ханнанта и Лейна.

Пистолет в руках высокого агента изрыгнул огонь и свинец. Горячее дыхание обожгло шею успевшему увернуться Гарри. Он крутанулся, подпрыгнул и с полулета ударил высокого ногой, с удовлетворением заметив, что удар пришелся в лицо и плечо. Высокий упал, выронив пистолет, гулко ударившийся о мерзлую землю. Корчась от боли и выплевывая вместе с кровью зубы, агент потянулся к пистолету, схватил его двумя руками и с трудом приподнялся. Уголком глаза Гарри видел дверь на ленте Мёбиуса. Она была так близко, что при желании до нее можно было дотронуться рукой. Бормоча под нос что-то непонятное, высокий нацелил на Гарри пистолет. Выбив оружие из рук агента, Гарри схватил немца за рукав, повалил и швырнул с размаху...

...В открытую дверь.

Немецкого агента больше... не стало!

Словно из ниоткуда эхом донесся его ужасный, долгий, тягучий, постепенно замирающий вопль. Это был крик проклятой навеки души, навсегда исчезающей в непроглядной тьме.

Услышав крик, Гарри вздрогнул, но его замешательство длилось недолго. Не успел вопль стихнуть, как Гарри услышал громкие звуки отдаваемых приказов и топот бегущих ног. Петляя между могилами, окружая со всех сторон, к нему бежали люди. И он понял, что должен немедленно воспользоваться дверями — иначе будет поздно. Лежавший на земле агент сжимал в трясущихся руках пистолет. Глаза его неестественно округлились под впечатлением того, что ему пришлось увидеть. Он понимал, что стал свидетелем чего-то... непонятного, и не был уверен, что осмелится нажать на курок и выстрелить в этого человека.

Гарри, не дав ему опомниться, вышиб пистолет из его руки. Потом, помедлив еще одну секунду, он позволил фантастическим формулам появиться на воображаемом дисплее своего мозга. Бегущие люди были совсем близко. Мимо просвистела пуля и, ударившись о мрамор, отколола куски камня.

На могильной плите Мёбиуса появилась словно ниоткуда дверь, раскрытая в никуда.

— Эта вполне подойдет, — подумал Гарри и сделал длинный прыжок.

Скорчившийся на холодной земле восточногерманский агент видел, как Гарри Киф вошел в камень... и исчез в нем!

Те, кто пытался окружить Гарри, неожиданно столкнулись друг с другом и остановились как вкопанные. Руки, державшие оружие, оставались вытянутыми, готовые выстрелить в любой момент. Холодным напряженным взглядом оглядываясь вокруг, они пытались отыскать Гарри. Покалеченный агент указывал им трясущимся пальцем на надгробие Мёбиуса. Потрясенный до глубины души, он не мог выговорить ни слова.

А пронизывающий холодный ветер все дул и дул...

* * *

В половине пятого вечера Драгошани был в курсе событий. Подтвердились его наихудшие опасения: Киф жив; больше того, он сумел каким-то образом испариться и избежать ареста. Как ему удалось сбежать — неизвестно, во всяком случае свидетельства были столь противоречивы и запутаны, что доверять им было нельзя. Один из агентов пропал, судя по всему, погиб, а другой серьезно покалечен, и теперь немцы подняли шум, требуя объяснить, с кем же в действительности им пришлось иметь дело. Ладно, пусть требуют чего угодно — Драгошани и сам хотел бы знать, с кем он все-таки имеет дело!