Выходные, проведенные с Габриелем, оказались едва ли не самым счастливым событием в жизни Джулии. Всю неделю она, как талисман, носила память о них. Это помогало ей не замечать мелочных наскоков Кристы и искренних, но совершенно мешающих ей уговоров Пола не тянуть с подачей жалобы на профессора Сингер.

Для Габриеля будние дни напоминали адовы мучения. На семинаре он изо всех сил старался не смотреть на Джулианну, что не лучшим образом сказывалось на его поведении. Он раздражался по пустякам и словно забыл, что аспиранты не обладают его эрудицией, а потому могут задавать вопросы, казавшиеся ему верхом идиотизма. Он едва сдерживался, чтобы не нахамить Кристе, умолявшей о дополнительных встречах — якобы для обсуждения темы ее диссертации. Она будто не слышала его раздраженных «нет», делаясь все настырнее.

А тут еще профессор Сингер, приславшая письмо на его университетский электронный адрес.

Габриель!

Была рада увидеться с тобой. Соскучилась по нашим милым разговорам.

Твоя лекция, при всем ее техническом совершенстве, меня разочаровала.

Неужели твой интеллект стал настолько ограниченным?

Когда-то ты был изобретательнее. И свободнее.

Оставь эти профессорские уловки.

Тебе нужно признать свою истинную природу и немножко поупражняться.

Я могу дать тебе то, что тебе нужно.

Я могу дать тебе именно то, чего ты жаждешь.

Энн

Габриелю хотелось плюнуть на дисплей своего ноутбука. Или с размаху хватить кулаком по хрупкому пластику. Знакомые приемчики беззастенчивого доминирования: и его имя, нарочно написанное со строчной буквы, и нарочно выделенное слово «именно». Отвращение, вызванное ее письмом, наглядно показывало, как сильно он изменился со времени их последней встречи. Это письмо было еще достаточно сдержанным. В прошлом она писала ему намного откровеннее. Неужели когда-то письма этой маленькой злобной стервы его возбуждали? Глупо отрекаться от прошлого. Главное, у него есть настоящее. У него есть Джулианна, одно присутствие которой побуждает его идти к свету. Эта мысль отчасти успокоила его.

Габриель не ответил на послание Энн. Удалять его тоже не стал. Он сделал то же, что делал со всеми ее прежними письмами: распечатал на принтере и убрал в папку, где они хранились. Ему не хотелось подавать на нее официальную жалобу; тем более что все произошедшее между ними в прошлом было по обоюдному согласию. Но если она не оставит своих притязаний, он выстрелит по ней ее же словами. Главное, чтобы она прекратила дальнейшие поползновения в сторону Джулианны.

Пытаясь отвлечься, Габриель почти все свободное время тратил на приготовления к запоздалому празднованию дня рождения его кареглазого ангела и на поединки в университетском фехтовальном клубе. То и другое было намного полезнее его прежней привычки выпускать эмоциональный и сексуальный пар.

По ночам он лежал, глядя в потолок, думал о Джулианне и тосковал, что рядом нет ее теплого, нежного тела. Ему стало все труднее засыпать в одиночку. Физическая усталость тоже не приносила желанного сна и не притупляла его телесного голода.

Когда же он в последний раз ходил на свидания? Наверное, в Гарварде. Какой же он был глупец, думая, что его «охотничьи набеги» в «Преддверие» могут заменить чистую радость свиданий.

Его тело привыкло к сексу и требовало своего. Иногда он с отчаянием думал, надолго ли хватит его целомудренных обещаний. Габриель знал свою силу обольстителя и боялся, что однажды сексуальный голод властно заявит о себе и перечеркнет все обещания, которые он давал Джулии. Спальня теперь была их святилищем. Раньше ему случалось ночевать в чужих постелях. Он помнил, с каким облегчением возвращался в свою холостяцкую квартиру и торопился скорее встать под душ, чтобы смыть чужие запахи, словно они были заразны. Все его прежние победы вызывали лишь ненависть к самому себе. Он не решился бы познакомить Грейс ни с одной из тех женщин.

Джулианна была другой. Да, он жаждал ее тела, жаждал страстей и наслаждений. Но одновременно он жаждал ее нежности, разговоров с нею. Даже молчаливого ее присутствия рядом. Все это было для него совершенно новым.

* * *

Субботним днем Джулия читала и перечитывала электронное письмо Габриеля с приглашением отпраздновать ее день рождения.

С днем рождения тебя, дорогая!

Прошу оказать мне честь и сегодня, в шесть часов вечера, почтить своим присутствием Королевский музей Онтарио.

Встретимся у входа со стороны Блур-стрит.

Я буду в костюме и при галстуке. При мне также будет ослепительная улыбка, которая вспыхнет, едва ты покажешься в дверях.

С нетерпением жду удовольствия вновь оказаться в твоем обществе.

Соскучившийся по тебе и считающий минуты до встречи с тобой,

Габриель.

Для свидания Джулия выбрала фиолетовое платье, купленное Рейчел, черные чулки и туфли от Кристиана Лабутена. В кроссовках она без труда дошла бы до музея и пешком, но только не на каблуках. Джулия взяла такси и подкатила к музею ровно в шесть. Ее глаза радостно сверкали, а щеки раскраснелись, как у маленькой девчонки, предвкушающей праздник.

«У меня свидание с Габриелем. Наше первое настоящее свидание».

Она мечтала о романтическом вечере и даже не сердилась на Габриеля за то, что он настоял на праздновании давно прошедшего дня рождения. Сегодня ее ничего не тревожило. Она очень соскучилась по Габриелю. Электронные письма, эсэмэски, короткие звонки — все это не заменяло живого общения.

Музей недавно открылся после кардинальной реконструкции, и теперь казалось, что из каменной стены на улицу выплывает стеклянный корабль. Правда, Джулии не нравилось такое нарочитое противопоставление классической и современной архитектуры. Почему бы не построить новый музей в каком-нибудь другом месте, а старый оставить в его прежнем виде?

Подойдя к дверям музея, Джулия немного оторопела. Оказалось, что в субботу музей закрывался в половине шестого. Неужели Габриель что-то напутал? К счастью, Джулия не успела ни огорчиться, ни испугаться, поскольку дверь открылась и к ней вышел улыбающийся охранник:

— Мисс Митчелл?

— Да.

— Вас ждут около магазина подарков.

Джулия поблагодарила охранника и вошла в музей. Она шла мимо полок, уставленных всем тем, что найдешь в киоске сувениров любого крупного музея. Возле дальней стены, спиной к Джулии, стоял высокий мужчина в безупречном темно-синем в узкую полоску костюме. Ее сердце подпрыгнуло. «Неужели со мной всегда так будет? Неужели всякий раз при виде его у меня будет перехватывать дыхание и подгибаться колени?»

Ответ она знала еще раньше, чем подошла к высокому мужчине. Он не поворачивался. Тогда она вежливо кашлянула и сказала:

— Если не ошибаюсь, профессор Эмерсон?