Выкупав детей, Энн помогла мне отнести их в детскую. Малютку Викторию-Мелиту, у которой резались зубы и которая по ночам часто просыпалась и плакала, я взяла с собой в спальню.

21 (9) июня 1877 года, утро. Там же

Герцогиня Эдинбургская Мария Александровна

Я не спала всю ночь. И не потому, что дочка дважды просыпалась и мы с няней, которая прибегала в спальню на ее плач, с трудом успокаивали ее. Я все время думала о письмах, которые передала мне Энн. Порой у меня появлялась мысль о том, что это возможно очередная пакость моей свекрови и что меня провоцируют на побег, чтобы таким способом избавиться от меня. Но я прекрасно помнила почерки отца, брата и мужа. Письма, несомненно, были написаны ими.

Я не представляла, как наши друзья сумеют вызволить меня с моими крошками с яхты. Ведь на ней есть хорошо вооруженная команда, которая, конечно, окажет любому, кто попытается нас выручить, отчаянное сопротивление. В этом случае могли пострадать дети. Эту возможность наши друзья должны были предусмотреть. Но, судя по уверенному тону писем папа, он считал, что все будет в порядке и наши друзья отлично справятся со своим делом.

Утром я вышла из спальни с красными от недосыпа глазами и отвратительным настроением. Миссис Вильсон, увидев мою физиономию, озабоченно посмотрела на меня и воздержалась от обычных для нее нравоучений. А после завтрака в парке ко мне подошел майор Смит и поинтересовался моим самочувствием. Я ответила ему, что, дескать, тревожные думы о судьбе мужа и капризы детей довели меня до нервного истощения. Поэтому я хотела бы немного отвлечься и совершить небольшую прогулку на яхте мужа. В свое время мы, будучи в Эдинбурге, не раз ходили на ней под парусами вдоль живописных берегов Шотландии. Возможно, что день, проведенный на корабле, свежий морской воздух и общение с сослуживцами моего любимого мужа помогут мне успокоить нервы.

Майор Смит подозрительно посмотрел на меня, потом попросил время на обдумывание моего предложения и ушел. Через четверть часа я увидела его отъезжающим на двуколке в сторону Эдинбурга.

Не знаю, кому он докладывал и с кем он обсуждал вопрос о моей прогулке. Но результатом его визита в Эдинбург стало разрешение мне совершить однодневный морской вояж вдоль шотландского побережья. При этом майор Смит добавил, что от разных «случайностей» – при этом он выразительно посмотрел на меня – нашу яхту будут охранять патрули береговой охраны. Смит добавил, что наше путешествие состоится завтра утром.

Известие о патрулях, которые оцепят и будут охранять место нашей прогулки на берегу, в очередной раз испортило мое настроение. Но Энн, с которой я умывала перепачканных детей после их прогулки по парку, шепнула мне, что всё будет хорошо. Узнав, что наше морское путешествие на яхте назначено на завтра, она стала вдруг серьезной, и заспешила побыстрее закончить все дела.

Через час я увидела ее шагающей по дороге в сторону Эдинбурга. Неожиданно у меня защемило сердце. Я почувствовала, что план по нашему освобождению начал действовать и в нем мне и моим крошкам отведено место в зрительном зале.

22 (10) июня 1877 года, утро. Залив Ферт-оф-Форт

По блистающей глади залива бесшумно скользит королевская яхта «Альберта». Погода сегодня на диво как хороша: светит солнце, кричат чайки, умеренный ветер веет морской свежестью. Яхта легко и плавно идет под парусами. Пары в котлах не разводят, чтобы дым из трубы не мешал пассажирам наслаждаться соленым воздухом, дующим с моря. Милях в двух от яхты на берегу видны черные точки. Это конные патрули таможенной службы, двигающиеся к месту высадки супруги герцога Эдинбурского и сопровождающих ее лиц.

Но никто пока не собирается нарушить давно заведенный порядок и попытаться помешать отдыху августейших особ. Яхта, белея парусами, плавно, словно лебедь, плывет по волнам. Все благостно и безмятежно, в такую прекрасную погоду, конечно же не может случиться ничего плохого.

В носовой части яхты стоят две женщины, госпожа и служанка. Служанка, одетая в яркую красную юбку и ослепительно-белую блузу. Она держит на руках полуторагодовалую девочку, Марию. Самая младшая, восьмимесячная Виктория-Мелита, на руках у любящей матери. Альфред-младший, которому еще не исполнилось и трех лет, одной рукой держится за юбки матери, другой – за руку служанки. За непоседливым мальчуганом надо следить в оба. Не дай бог, если он неожиданно побежит к планширю, чтобы полюбоваться на бегущую волну. Так и до беды недалеко.

Великая княжна Мария Александровна, привыкшая в России на ногах выстаивать многочасовые церковные службы и не менее многочасовые светские и придворные приемы, удивляется изнеженности англичан, которые даже в соборе предпочитают сидеть на скамьях, ворча на жесткость и неудобство. Британский собор более похож на театр, чем на храм Божий. Эти господа даже просто на ногах не могут постоять перед Богом, что уж говорить обо всем остальном. Внезапно служанка Энн как бы невзначай касается локтем руки своей госпожи:

– Ваше королевское высочество, кажется, начинается…

Тогда же и там же

Герцогиня Эдинбургская Мария Александровна

Не зная, что должно произойти, я невольно напряглась. Я знала, что меня сейчас будут спасать из неволи, но было непонятно, откуда придет мне помощь и каким образом это произойдет.

Берег Шотландии уже слегка подернулся туманной дымкой, а море вокруг яхты было пустынно. Передо мной мелькали лишь отвратительные рожи команды. Перед самым отплытием команду яхты заменили. Капитан Эндрюс, преданный лично мне, со своими матросами остались на берегу, а на борт «Альберты» поднялись моряки, собранные со стоявших в Эдинбурге кораблей королевского военно-морского флота.

Капитан Эндрюс, по мнению майора Смита, был последнее время слишком почтителен ко мне, стараясь не замечать, что я нахожусь фактически под арестом. Он ужасно злил и эту противную миссис Вильсон, когда обращался ко мне «ваше королевское и императорское высочество». Остался на берегу и юнга Тим, что всегда улыбался мне, когда мы с Фредди выходили на морскую прогулку, и такие вежливые и исполнительные матросы. А эти «лаймиз» похотливо поглядывали на меня и Энн, отпуская втихаря сальные шуточки.

Внезапно Энн отпустила ручку моего малыша и закричала, указывая куда-то в море, чуть в стороне от нас:

– Смотрите, смотрите, ваше высочество, морское чудовище!

Я увидела примерно в двух сотнях саженей от нас что-то огромное и черное. Гигантская туша рассекала волны пенным следом, мелькнул черный плавник, потом чудовище нырнуло и снова ушло на глубину. Лишь размытое черное пятно показывало, что оно все еще здесь и не собирается плыть в открытое море.

На борту яхты поднялась суета. Матросы, перешептываясь, боязливо показывали рукой за борт и поминали какую-то «кракена» и морского змея. Миссис Вильсон вскочила с шезлонга, стоявшего у надстройки, откуда она поглядывала на нас, и подбежала к майору Смиту.

Капитан яхты приказал матросам ставить все паруса, намереваясь догнать стремительно плывущее существо. На грот-мачте были подняты флажные сигналы, и сопровождавший нас бриг пошел чудищу наперерез, пытаясь отрезать ему путь в море. Все напряженно вглядывались в морскую даль, ожидая нового появления монстра.