— Тогда согласитесь, что больше ничего сделать нельзя, — резюмировали Верна. Генерал провел рукой по лицу. — Мне отвратительно признавать это, но, боюсь, мы потеряли их. И думаю, не стоит доставлять Джеганю удовольствие, показывая, что мы на самом деле чувствуем.

При мысли, что Зедд и Эди попадут в руки сестер Тьмы и будут подвергнуты пыткам, у Верны закружилась голова. Она пала духом, понимая, чего их армия лишится в лице Зедда. Больше никто не обладал таким опытом и знаниями. Никто не сможет его заменить.

— Тогда напишем Джеганю письмо, и скажем, что мы не верим, будто он схватил Зедда и Эди, — решила Верна.

— Единственное, что мы можем сделать, — подтвердила Рикка, — не дать Джеганю получить больше, чем он уже получил. Отказать ему в удовольствии поглумиться над нашим горем.

Генерал Мейфферт подвинул стул к столу, предложив Верне сесть и написать письмо.

— Если Джегань сильно разозлится, получив подобное письмо, возможно, он пошлет нам их головы. Если он так поступит, наши старики избавятся от страданий. Это единственное и лучшее из того, что мы можем сделать для них.

Верна посмотрела на хмурые лица, но прочла в них решимость выполнить задуманное. Она села на предложенный генералом стул, открыла бутылку с чернилами и взяла листок бумаги из небольшой пачки в коробке на столе. Женщина окунула перо в чернила и мгновение смотрела на бумагу, пытаясь сформулировать текст. Она попыталась представить себе, как написала бы Кэлен. Затем Верна склонилась над столом и начала писать.

«Я не верю, что ты способен схватить волшебника Зорандера. Если это правда, пришли его голову в качестве доказательства. И не беспокой меня больше просьбами пропустить тебя через проходы, раз не можешь пройти сам...»

— Мне нравится, — одобрила текст читавшая через плечо Верны Рикка.

Верна посмотрела на остальных.

— Как подписать?

— Что больше всего разозлит Джеганя? Или обеспокоит? — спросил капитан Зиммер.

Верна прижала конец пера к подбородку, размышляя. И вдруг ее осенило. Она поднесла ручку к бумаге и подписала: «...Мать-Исповедница».

Ричард осматривал широкую зеленую долину, пытаясь разглядеть следы пребывания здесь солдат. Он посмотрел на Оуэна.

— Это Уилтертон?

Положив руки на пышную растительность на вершине низкого утеса, Оуэн подтянулся к обрыву. Он вытянул шею, чтобы заглянуть через край, и кивнув, отполз.

Ричард думал, что город окажется больше.

— Я не вижу никаких солдат.

Оуэн отполз подальше от края. В тенистом укрытии среди папоротников и низкого кустарника он встал и отряхнул с одежды сырые опавшие листья.

— Солдаты обычно остаются в городе. Зачем им нам помогать, когда мы работаем? Они едят нашу еду и спекулируют вещами, которые у нас отобрали. Пока они этим занимаются, то мало интересуются чем-то еще. — Его лицо покраснело. — А ночи они проводят, коллекционируя наших женщин. — Несмотря на то что смысл его слов был очевиден, Оуэн не решался назвать вещи своими именами. — Днем они иногда приходят проверить, как мы работаем, или проследить, все ли вернулись на ночь в город.

Лорд Рал обдумал сказанное. Значит, если солдаты и выходят за городские стены, то ненадолго. Наверно, они весьма комфортно устроились в городе. Захватчики уверены, что местные жители не окажут сопротивления; их легко контролировать, ими можно управлять, только слово скажи. Так что люди Имперского Ордена спали спокойно.

Стены вокруг города многое скрывали из вида. Через открытые ворота тоже мало что можно было разглядеть.

Ричард подмечал детали взором опытного воина.

Стены вряд ли могли выдержать серьезную осаду. Все сооружение — из вертикальных деревянных столбов ненамного выше человеческого роста. Столбы различного размера, толщиной с руку на вершине и у основания, вместе соединяла веревка. Волнообразная стена змеилась вокруг города, местами выгибаясь в ту или иную сторону. Перед ней не было вала или даже рва. Этот частокол был похож на ограду от забредающих оленей или ревущих медведей. Впрочем, с этой целью его когда-то и соорудили. Конечно же, он не выглядел достаточно прочным, чтобы выдержать натиск солдат Имперского Ордена, и все равно был некой, пусть и почти символической, но преградой.

Тем не менее солдаты, несомненно, предпочитали входить через ворота, а не штурмуя стены. Города Бандакара распахивали двери перед солдатами Имперского Ордена. Сейчас ворота Уилтертона были тоже открыты настежь. Как символ покорности горожан, как знак торжествующей безмятежности врага.

Долину расчистили от деревьев, освобождая место под поля пшеницы. Из веток сделали загородку для коров. Дикая трава там была вся выщипана. Около курятников свободно кудахтали курицы. В густой траве паслась пара овец.

В лес, откуда наблюдал Ричард, легкий ветерок доносил запахи плодородной почвы, полевых цветов и трав. На больших высотах ему становилось все труднее дышать. Поэтому то, что они наконец спустились с перевала, было огромным облегчением. Внизу, хотя холод все еще чувствовался, стало ощутимо теплее. Ричард уже осматривал эту открытую долину и сейчас не увидел ничего нового. Они с Оуэном возвращались в чащу леса, туда, где их ждали остальные. Деревья вокруг были в основном твердых пород — клены и дубы. Попадались березы и осины, но также возвышались и хвойные. В густой листве щебетали птицы. На ветке сосны, мимо которой они проходили, расщелкивала орешек белка. Глубокая тень под густым пологом леса изредка нарушалась пятнами солнечного света.

Когда Ричард вывел Оуэна на поляну, там, отмахиваясь в ожидании их прихода от назойливой мошкары, стояло несколько человек. Ричарду было приятно стоять в потоке тепла падающих под низким углом солнечных лучей.

Эта поляна была укромным местечком, надо было очень хорошо знать этот лес, чтобы ее найти. Поляна образовалась в глубине леса после того, как в огромный старый клен ударила молния. Он раскололся на две части и не устоял под натиском стихии. Обрушиваясь, части клена задели и повалили соседние деревья. Кэлен приподнялась со ствола поверженного гиганта. Бетти, размахивая хвостом так быстро, что его невозможно было разглядеть, с интересом смотрела на Ричарда, ожидая внимания или угощения. Больше всего коза любила, когда ей чесали за ушами. Помня об этом, Ричард приласкал ее, потрепав бурое ушко.

Большая часть отряда уже появилась под открытым небом, выйдя из-за вздымающихся корней, ставших серебряными от многолетнего воздействия воздуха, воды и ветра. Молодые ели, едва достигавшие груди, тянулись к свету на образовавшемся после внезапной смерти клена открытом месте. Кэлен, Кара, Дженнсен и Том шли среди остальных людей — новой армии лорда Рала.

Позади на перевале, Энсон, сказав, что хочет освободить свой народ от владычества Ордена, подтолкнул остальных, сломив их нерешительность. Эти люди долгое время жили во мраке и сомнении, а такая жизнь пробуждает стремление к свету правды. Все они, ощутив решимость, от которой у них самих захватывало дух, заявили, что хотят присоединиться к Ричарду, сражаться с солдатами Ордена, добиться свободы и сделать свою землю частью Д’харианской империи.