litbaza книги онлайнИсторическая прозаЛьюис Кэрролл - Нина Демурова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 130
Перейти на страницу:

Не стремитесь к тому, чтобы последнее слово осталось за Вами! Сколько споров можно было бы подавить в зародыше, если бы каждый стремился к тому, чтобы последнее слово осталось за другим!..»[162].

Как видим, этими мудрыми советами можно с успехом пользоваться и по сей день. И, что не менее важно, они многое говорят об авторе.

В поздние годы своей жизни Кэрролл был по-прежнему окружен молодыми знакомыми. Правда, теперь среди них было всё больше девушек и женщин двадцати — тридцати лет, которых он называет «детскими друзьями» по сравнению с собой (он считал себя уже стариком, что было обычным в те годы). Среди них было немало его прежних юных приятельниц, давно уже ставших замужними женщинами и матерями, но продолжавших поддерживать дружбу с ним. С некоторыми из них он не терял связи до конца своих дней.

К концу Викторианской эпохи нравы заметно изменились, но «миссис Гранди» по-прежнему зорко следила за соблюдением правил поведения в обществе. В своих письмах Кэрролл не раз с сарказмом упоминал эту символическую особу и продолжал по-прежнему бросать ей вызов, не обращая внимания на сплетни. Однако не все разделяли его точку зрения. 19 сентября 1893 года его давнишняя приятельница Гертруда Четуэй гостила у Кэрролла в Истборне. Сестра Мэри, до которой дошли слухи об этом, прислала ему тревожное письмо относительно его знакомых (судя по всему, речь шла о девушках, которым было за двадцать). Это письмо не сохранилось, и многие из современных исследователей посчитали, что ее тревожила дружба брата с детьми. По-видимому, они были введены в заблуждение тем, что юные приятельницы Кэрролла часто уменьшали свой возраст. Как бы то ни было, через два дня, 21 сентября, Кэрролл ответил сестре, что им незачем вступать в спор по поводу этого вопроса, так как «нет никаких разумных оснований предположить, что он изменит ее или его взгляды». Он отвергал «эту злостную безответственность», с которой люди распространяют сплетни, и заключал:

«Теперь я руководствуюсь лишь двумя критериями относительно того, могу ли я пригласить в гости какую-то девочку или девушку из моих друзей. Это, во-первых, моя совесть, которая решает, является ли такой поступок совершенно невинным и допустимым в глазах Господа, а во-вторых, ее родители, которые решают, одобряют ли они полностью то, как я поступаю.

Тебя не должно шокировать то, что про меня говорят. Любой из тех, о ком вообще говорят, наверняка будет кем-то осужден, и любой поступок, как бы ни был он сам по себе невинен, может быть, что вполне вероятно, кем-то не одобрен. Если делать в жизни лишь то, против чего никто не станет возражать, то недалеко уйдешь!»

Одна за другой выходят книги «История с узелками» (1885), «Логическая игра» (1887), первая часть «Математических курьезов» (1888). Вторая часть этой книги увидела свет в декабре 1893 года под названием «Полуночные задачи, придуманные в часы бессонницы» (Pillow Problems, Thought Out During Sleepless Nights). Во втором издании он заменил «часы бессонницы» на «ночные бодрствования» (Wakeful Nights). В этом сборнике он опубликовал 72 задачи по алгебре, геометрии и тригонометрии, которые были придуманы и решены им в ночной тьме и записаны на следующее утро. «Хотя эти задачи, — замечает Э. Кларк, — не выходят за пределы возможностей математиков с разумными способностями, если они располагают бумагой и карандашом, потребуется невероятная сосредоточенность, чтобы решить их в темноте». В феврале 1896 года была опубликована «Символическая логика (часть 1)».

Юрий Александрович Данилов, математик и большой любитель Кэрролла, опубликовавший свои переводы этих работ, отмечает, что многие ученые, занимающиеся семантикой и семиотикой, «необычайно высоко оценивают эксперименты Кэрролла с языком, а историки науки вынуждены признать, что логические работы Кэрролла скорее намного опережали свое время, чем отставали от него». Данилов выделяет логические задачи Кэрролла. «Особой виртуозности, — пишет он, — Кэрролл достиг в составлении (и решении) сложных логических задач, способных поставить в тупик не только неискушенного человека, но даже современную ЭВМ (написано в 1973 году. — Н.Д.). Разработанные Кэрроллом методы позволяют навести порядок в, казалось бы, безнадежном хаосе посылок и получить ответ в считаные минуты. Несмотря на столь явное превосходство, методы Кэрролла не были оценены по достоинству, и имя его незаслуженно обойдено молчанием в книгах по истории логики». Некоторые логические задачи Кэрролла Данилов оценивает особенно высоко: «Величайшим достижением Кэрролла следует считать два логических парадокса, опубликованных в журнале “Майнд” (Mind): “Что черепаха сказала Ахиллу” и “Алан, Браун и Карр”»[163]. Вторую из этих задач выделял и английский математик и философ Бертран Рассел, которому пришлось поломать над ней голову.

В наши дни математическим и логическим работам Кэрролла было уделено значительное внимание; мнение о нем как о посредственном математике было подвергнуто значительной переоценке. Вот что говорит об этом американский математик, профессор Франсин Абелис, подготовившая к изданию том его математических работ: «Работая над математическими статьями Кэрролла, я обнаружила, что, вопреки распространенному у нас мнению, он был серьезным и самобытным математиком. Однако ему не повезло. Для своих студентов он написал книгу “Евклид и его современные соперники”, которая приобрела печальную известность. Но судить о нем как о математике надо не по этой книге, а по его оригинальным трудам, где он рассматривал проблемы, которые его действительно интересовали. Такова работа о квадратуре круга, где он предлагает очень интересный тригонометрический способ рассмотрения этой задачи, причем делает это в эпоху, когда никто и не помышлял о компьютерах. В целом надо сказать, что он подошел вплотную к трудам, подготовившим появление компьютеров. Его методы всегда computer-friendly, то есть позволяют легко написать алгоритм, который можно использовать в компьютере. Это особенно хорошо видно на сохранившихся страницах его заметок “Регистрация корреспонденции”, которую он предлагал опубликовать как приложение к своей работе “Восемь или девять мудрых слов о том, как писать письма”. Но, конечно, он был в первую очередь логиком, что чувствуется и в его литературных сочинениях. “Логические игры”, “Математические курьезы”, “Символическая логика”, вышедшие в последние годы его жизни, привлекают пристальное внимание современных логиков, математиков и физиков, считающих, что “сумасшедшая” логика Кэрролла во многом напоминает диалектическую логику современного научного исследования, подчас столь причудливую, что она кажется непостижимой и столь противоречивой, что способна повергнуть в отчаяние не только человека, далекого от науки, но и самого исследователя».

Специалисты, посвятившие немало работ логическим трудам Доджсона, отмечают, что он работал в той области, которая подготовила появление современной математической логики. Для нас важно отметить, что в литературных произведениях Кэрролла слышатся несомненные отзвуки его нетривиальных занятий логикой. Видный ученый Мартин Гарднер, автор комментариев к «Аннотированной Алисе», специально обращает на это внимание читателей.

1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?