– Ты речник, да? – Взгляд вожака был мягким, беззлобным. Билли расслабился. Набрал полные легкие воздуха, но закашлялся от резкой боли в ребрах. Совладав с приступом, он просипел:

– Я – рыбак.

– Значит, труженик. Что ж, Билли, мы рады с тобой познакомиться. Мое имя Балтазар Руа. Я, выходит, король этого острова.

В поклоне вожака чувствовалась насмешка. Брюнет словно мучился от несварения. Или собрался блевать, как Роха при жизни.

«Я ему не нравлюсь», – понял Билли. Он привык, что не нравится людям без всяких причин. Красный крест, метка, альбатросов позор – все как говорила Лита. Билли потрогал невидимый знак на саднящей груди.

– Мистер Коффин, – пропел Руа. – Вы упомянули имя Георга Нэя. Вы были знакомы?

Слова брыкались, как необъезженные жеребцы, не давались Билли. Он впервые разговаривал с королем, пускай и с королем врагов, его впервые назвали «мистером Коффином». Билли переживал.

– Я… мы… мы были на одном корабле. На «Ковчеге».

– Любопытно. – Колючие глаза щупали переносицу Билли. – Ваш корабль взорвался, не так ли?

– Так, – поник Билли, разом забыв о статусе лысого здоровяка. В горле зацарапало. – Все погибли.

– А Нэй?

– И Нэй.

– Уверены?

– Я видел. – Билли прикрыл веки и коснулся их пальцами. – Роху убило ядром, но он говорит в моем черепе, и он тоже видел. «Да, я видел», – говорит Роха. Нэй стрелял по вашим пиратам из странного мушкета. Он стольких убил! Он был могучим, как Творец Рек.

Руа повернулся к брюнету.

– Как по-вашему, Артур, гибель Нэя деморализует союзников?

– Определенно, сэр. Сильнее, чем гибель адмирала или даже Маринка. Они уверовали в бессмертие Нэя. Я бы поставил на то, что в данную минуту они бегут обратно в Полис.

– Хорошо. – Руа потер ручищи. Посмотрел с любовью на Билли. – Хорошо, мой мальчик. Ты принес нам славные известия.

Эта фраза, этот отцовский взгляд раздосадовали Билли. Он что-то сделал неправильно, он заставил врагов думать, что он на их стороне. Но почему? Может быть, стоило держать язык за зубами? Или вовсе его отрезать, как часто советовал Альпин?

– Ты голоден, – сказал Руа, положив ладонь на плечо Билли. Стряхнуть бы ее, но Билли засмущался. – Поешь. Выпей вина и ступай с моими парнями. Твоя армия уничтожена, а нам нужны смелые ребята. Ты же хочешь стать настоящим пиратом?

– Роха хотел.

– Он был хорошим матросом, да? – Руа подмигнул и легонько пихнул Билли к столу. И словно тут же забыл о его существовании. Негромко заговорил с брюнетом. Билли навострил уши, но услышал лишь обрывки предложений, много мудреных слов: шпион-фамильяр, стратегия, дислокация…

Билли оглядел стол. Слюнки потекли от запахов мяса и рыбы. А при виде золотистого яства, картошки, закружилась голова.

«Ты будешь это есть?» – спросил Роха.

Билли поднес к самому носу картофелину, принюхался. Улыбнулся мечтательно и положил лакомство обратно в миску.

«Нет, – ответил он. – Это еда врага. Я поем дома».

«Дружище, ты уверен? Ты осознаёшь последствия?»

«Что?»

«Ну, понимаешь, что будет потом?»

«Наверное, победа».

«Наверное, – казалось, Роха улыбается. Хотелось бы увидеть его обожженное лицо и его улыбку. – Тогда не мешкай».

Вспомнились слова капрала Макграта: «А теперь закрепим азы!» Билли не был уверен, насколько применимы они сейчас, но прошептал одними губами, ведь звучало отлично:

– Закрепим азы, дружище.

Билли вынул нож из поросенка. Лезвие было неровным и длинным. Билли сжал нож в кулаке и раззявил рот, как учил капрал. Он пошел через комнату, он выглядел безумным и решительным. И никто не обратил внимания на рыжего мальчишку, пока тот не приблизился вплотную к королю.

– Балтазар! – выкрикнул брюнет, хватаясь за позолоченную рукоять пистолета. Но было поздно. Билли вонзил нож между лопаток Руа. Король повернул круглую голову и посмотрел на своего убийцу. За дымчатыми стеклами мелькнуло изумление.

Потом массивное тело рухнуло мешком на половицы.

– Хах! – выдохнул Билли. Не Нэй, не Лита, а он, Билли Коффин из Кольца, победил самого опасного противника Полиса. Он имел право на громкое «хах!» над поверженным королем.

«Еще какое право, дружище».

Билли посмотрел ликующе на брюнета. На ствол в его руке.

– Вот так! – заявил он. И пуля ударила Билли в лоб.

* * *

Корабль вышел из мглы, разорвав туман гальюнной фигурой. Он был огромен, больше «Повелителя рек». Он плыл над судами, будто окоченевшими в пороховом чаду. Люди и змееподобные существа задирали головы и приоткрывали рты. Раненые матросы на палубах решили, что сама смерть прибыла за ними из ледяных бездн. Те, кто не забыл молитвы, обращались к своим покровителям. Воевода Любуур молился седому медведю; речники – Творцу; капелланы – Распятому; клановцы – Речной Змее. И еще два десятка богов услышали бы ошеломленные просьбы, если бы могли и хотели слушать.

Странный корабль шел в дыму. Деревянная статуя на свесе носовой части медленно поворачивала расщепленное лицо и разглядывала круглыми глазами бригантины и галеры. Она составила бы хорошую пару для «Голодного», но «Голодный» догорал вместе с «Протеем» и «Фохой». Враг захватил «Оазис» и «Алкион». Потопил «Томаса Дамбли», окружил чернопарусной сворой «Марул» и «Медузу». В строю оставались «Мораг», искалеченный, но живучий «Кальмар», «Смелый», «Ремора», «Тимингила». Чудом уцелела «Крапива».

Надолго ли?

Замерев на шканцах, капитан Пакинс наблюдал за кораблем, явившимся из ниоткуда. Из белых пятен на картах, пустот, не помеченных гербами. Высокие борта поросли ракушками. На глазах Сынка эти смертоносные наросты отерлись о зазевавшийся бок пиратского баркалона и будто оскальпировали судно, проели в нем дыры. С гальюнной фигуры, оскалившейся женщины, свисали бороды высохшей тины. Ветер трепал паруса, некогда красные, а ныне сгнившие, заплесневелую ткань на покосившихся мачтах. Паруса напоминали саван, корабль – проснувшегося в склепе упыря.

– Что же это такое? – вымолвил штурман.

Минуту назад команда куттера-разведчика готовилась к неминуемой гибели. Падальщики упали на хвост, назойливо догоняли, посыпали ядрами. Сынок велел поворачиваться и принимать бой всеми тремя пушками: четвертую вышвырнуло из гнезда прямым попаданием, разом убившим канонира и двух матросов.

Капитан мысленно прощался с невестой, маленькой танцовщицей. Не достичь ему Кшитидж, как не достичь горизонта…

Но сейчас трирема замешкала, а падальщики, перекрикиваясь, тыкали саблями в сторону громадного фантома.