Сэмпл поджала губы:

– Вообще-то я здесь хозяйка, а не барменша.

Мистер Томас весь как-то сник.

– Стало быть, мы в безвыходном положении?

– Ну, не совсем в безвыходном. – Сэмпл взяла со столика у бара маленький колокольчик и легонько его встряхнула. Раздался тихий мелодичный звон. Буквально через секунду дверь распахнулась, и вошёл Игорь, дворецкий.

– Вы меня звали, госпожа?

– Да, Игорь, звала. Налей-ка нам выпить.

– Да, госпожа. – Игорь взглянул на мистера Томаса. – Вам, полагаю, джин-тоник, сэр?

– Откуда ты знаешь?

– Это же очевидно, сэр.

– Так уж и очевидно?

Игорь уже рассыпал лёд по бокалам:

– О да, сэр.

Козёл растерянно заморгал. Хотя Игорь, вопреки франкенштейнской традиции, и не был горбуном, зато соответствовал почти по всем остальным параметрам. В чёрном фраке. Ростом не более четырёх футов. С полными, даже можно сказать пухленькими губами и печальными «рыбьими» глазами навыкате – он был чем-то неуловимо похож на Питера Лорре. Он передал Сэмпл коньяк, а мистеру Томасу – его джин-тоник.

– Это всё, госпожа? Сэр?

Мистер Томас задумался:

– Теперь, когда ты спросил… в общем, я бы не отказался чего-нибудь перекусить.

Игорь кивнул:

– Сейчас распоряжусь.

Он вышел из комнаты, но вернулся уже через пару минут с большим блюдом, где лежала гора листьев салата, чертополох и два номера «Вога». Мистер Томас был просто в восторге:

– Замечательно, Игорь, друг мой. Именно то, чего мне хотелось. Ты как будто прочёл мои мысли.

Игорь сдержанно поклонился:

– Я и прочёл ваши мысли, сэр.

Мистер Томас нахмурился:

– Даже не знаю, как к этому относиться.

– Не беспокойтесь, сэр. Я человек нелюбопытный и не сую нос в чужие дела.

Когда Игорь ушёл, мистер Томас спросил у Сэмпл:

– А он настоящий?

Сэмпл кивнула:

– Он настоящий. Я его не создавала. Просто однажды он появился здесь, сказал, что ищет работу в штате домашней прислуги, с тех пор так у меня и остался.

– То есть он делает то, что он делает, добровольно?

– Ему это нравится. Он по натуре – слуга. Даже раб. И кстати, очень хороший слуга, хотя иногда специально делает что-то не так. Это значит, он хочет, чтобы я его выпорола. В качестве ритуального наказания. Такой у нас уговор.

– И он телепат?

– Но меня это не беспокоит. Если берёшь на себя роль хозяина, надо свыкнуться с мыслью, что от слуг всё равно ничего не скроешь.

Оказавшись дома, Сэмпл первым делом сняла с себя дурацкий костюм анимешной супергероини и долго-долго стояла под душем, смывая всю грязь внешнего мира. А мистер Томас пока отдыхал в гостевых покоях, обставленных в стиле пышного великолепия эпохи Позднего Возрождения. Когда Сэмпл вышла из душа, одетая в роскошный халат от Джанни Версаче, пошитый специально для Лукреции Борджиа, она вновь обрела стать и манеры госпожи-повелительницы. Держа в руке бокал с коньяком, она опустилась на мягкий диван, заваленный шёлковыми и бархатными подушками.

– Ты даже не представляешь, как это здорово – просто расслабиться. А то у меня, кажется, был перебор с динозаврами, пустынями и песьеголовыми богами.

К несчастью, блаженная расслабуха была недолгой. Едва они с мистером Томасом расположились со всеми удобствами, дабы предаться приятной беседе под горячительные напитки, как по всей территории включились сирены тревоги. В коридоре за дверью загремели шаги резиновых стражей. Дверь распахнулась, и внутрь ввалились четверо стражей с оружием на изготовку. Один из них поклонился Сэмпл и проговорил с присвистом и придыханием:

– Мы засекли нарушителя, госпожа. Явился без разрешения и объявления.

Похоже, такая у Сэмпл была судьба – жить в интересные времена. Они с мистером Томасом поднялись с дивана и встревожено огляделись.

– И где он, по вашим расчётам, появится, этот незваный гость?

– Прямо здесь, госпожа. В этой комнате.

Теперь Сэмпл за волновалась не на шутку. За время своего недавнего путешествия она успела приобрести немало врагов, и хотя раньше ей это как-то не приходило в голову, но ведь кто-то из них вполне мог её выследить. Она вдруг вспомнила, что не видела тело хранителя снов на крыше дворца в разрушенном Некрополисе – не видела, как он умер. Если он умер. Она вообще как-то выпустила его из виду. Сэмпл велела резиновым стражникам:

– Оставайтесь здесь. И будьте готовы стрелять. Сразу на поражение.

Стражи кивнули, все четверо разом, подобрались и подняли бластеры.

– Если какой-нибудь сукин сын явится и начнёт выступать, стреляйте без предупреждения. Мне сейчас как-то не до долгих разборок.

Сэмпл не успела договорить, как в воздухе точно по центру комнаты возникло искрящееся сияние, внутри которого быстро материализовалась фигура. Как только фигура более-менее стабилизировалась, Сэмпл узнала её и крикнула стражам:

– Не стрелять! Не стрелять! Это Эйми.

Сияние померкло, и Эйми растерянно огляделась – какая-то вся поникшая и встревоженная. Сэмпл заметила это сразу, но все равно набросилась на сестру с бранью. В конце концов, она тоже человек. И нервы у неё не казённые.

– Какого хрена?! Ты что, не могла позвонить – предупредить?! Ты никогда сюда не приходила без предупреждения.

– Я здесь вообще в первый раз.

– Тем более надо было сперва позвонить. А то мои стражи могли бы тебя спалить, а уж потом разбираться.

– Я не хотела, чтобы монахини знали, куда я иду.

Теперь, когда опасность миновала, мистер Томас вернулся к своему джин-тонику.

– У тебя проблемы с твоими монахинями?

Эйми пронзила его злобным взглядом, мол, ещё какой-то козёл будет меня тут допрашивать. Сэмпл это увидела и поспешила вмешаться:

– И не смотри так на мистера Томаса. Он мой добрый друг.

– Но он пришёл вместе с ним… с этим… с этим… – Эйми никак не могла подобрать подходящего слова, и Сэмпл решила ей помочь:

– С Иисусом?

– Он не настоящий Иисус Христос.

– А то ты не знала. Я тебе сразу сказала.

– Но ты не сказала, кто он на самом деле.

– В каком смысле – на самом деле?

– У нас начали пропадать женщины.

– То есть как – пропадать?

– Сперва – три танцовщицы с мыса. Ну и ладно, невелика потеря. Но когда начали пропадать монахини…

Послушать Эйми, так можно подумать, что Иисус пробыл у неё несколько дней, но Сэмпл не стала заострять на этом внимания. Она уже привыкла, что время в их с сестрой владениях течёт по-разному. Но в конечном итоге оно всегда выравнивается.