Возрастные группы не являются чем-то новым в обществе, и даже буржуазная цивилизация признавала наличие прослойки молодежи, взрослой в сексуальном отношении, но еще не переставшей расти физически и интеллектуально и не имеющей опыта взрослой жизни. То обстоятельство, что эта группа со временем становилась моложе по возрасту, поскольку половая зрелость наступала раньше (Floud et al, 1990), само по себе не меняло ситуацию. Это просто вызывало напряженность в отношениях между молодыми людьми и их родителями и учителями, настаивавшими на обращении с ними не как со взрослыми, каковыми они себя чувствовали, а как с детьми. В буржуазном обществе бытовало мнение, что молодым людям (в отличие от девушек) нужно время, чтобы перебеситься, а затем остепениться.

Новизна новой молодежпой культуры была обусловлена тремя фактора-, ми. Во-первых, юность здесь рассматривалась не как подготовительная ста-, дия к взрослой жизни, а в некотором смысле как финальная стадия развития человека. Подобное происходило и в спорте (где юность всегда побеждает), который теперь воплощал честолюбивые замыслы большего числа людей, чем какой-либо другой вид деятельности, и где после тридцати жизнь действительно шла на спад (хорошо, если после достижения этого возраста она представляла хоть какой-то интерес). То, что это не соответствовало реальному положению дел в обществе, где (за исключением спорта, некоторых форм развлечений и, возможно, чистой математики) власть, влияние и успехи, так же как и богатство, умножались с возрастом человека, являлось еще одним доказательством несовершенной организации мира. Ведь до igyo-x годов послевоенным миром фактически правила геронтократия в гораздо большей степени, чем когда-либо раньше, а именно мужчины (женщины пока являлись редким исключением), ставшие взрослыми еще во времена Первой мировой войны. Это имело место как в капиталистическом мире (Аденауэр, де Голль, Франко, Черчилль), так и в социалистическом (Сталин и Хрущев, Мао, Хо Ши Мин, Тито), а также в крупных постколониальных государствах (Ганди, Неру, Сукарно). Лидер моложе сорока лет был редкостью даже в революционных режимах, возникших в результате военных переворотов, совер-Культурная революция 349

шаемых, как правило, относительно молодыми офицерами, которым меньше терять, чем более старшим по возрасту. Отсюда во многом и международное влияние Фиделя Кастро, захватившего власть в возрасте тридцати двух лет.

К тому же молчаливый и, возможно, не всегда осознанный расчет на омоложение общества был сделан старыми и весьма процветающими отраслями — производством косметических средств, предметов личной гигиены и ухода за волосами,—чьи прибыли в основном были получены за счет нескольких развитых стран*. С конца тдбо-х годов наметилась тенденция к снижению возрастного порога, дающего право на участие в голосовании, до восемнадцати лет (в США, Великобритании, Германии и Франции), а также тенденция к снижению возраста разрешенных сексуальных (гетеросексуальных) отношений. Парадоксально, но с увеличением продолжительности жизни и ростом количества пожилых людей в обществе, когда старческое одряхление замедлилось, по крайней мере среди привилегированных высших и средних классов, выход на пенсию ускорился.

В трудные периоды времени ранний уход на пенсию стал излюбленным методом снижения стоимости рабочего труда. Руководящие работники компаний старше сорока, потерявшие работу, на личном опыте поняли, что им так же трудно найти новое место, как неквалифицированным рабочим и «белым воротничкам».

Вторая новая черта молодежной культуры вытекает из первой: молодежь стала преобладающим фактором «развитой рыночной экономики», частично потому, что теперь она представляла значительную покупательскую силу, частично оттого, что каждое новое поколение взрослых в свое время входило в общественную жизнь как часть самостоятельной молодежпой культуры и несло следы этого опыта. Не в последнюю очередь это происходило также и потому, что небывалая скорость технических изменений давала молодежи некоторое преимущество перед более когсерБа-гивными и менее адаптируемыми возрастными группами. Каков бы ни был возраст менеджмента «IBM» или «Hitachi», новые компьютеры и новое программное обеспечение создавались двадцати-тридцатилетними специалистами. Даже когда подобные приборы и программы делались «для чайников», поколение, которое не выросло в компьютерную эпоху, было убеждено в своей неполноценности по сравнению с молодежью. То, чему дети могли научиться у родителей, стало менее очевидным, чем то, что дети знали, а родители—нет. Роли поколений поменялись местами. Джинсы, намеренно простой стиль в одежде — мода, пришедшая из американских университетских кампусов, от студентов, которые

* 34% мирового рынка «товаров личного нотребления» в 199° Г°ДУ находилось в некоммунистической Евроне, зо% в Северной Америке и ig% в Японии. Оставшиеся 8s% мирового населения поделили i6—iy% рынка этих товаров среди своих элит (Financial Times, 11/4/1991)-

350

•^Золотая эпоха»

не хотели выглядеть так, как их родители, стали носить не только в будни, но и в выходные люди творческих и других модных профессий даже немолодого возраста.

Третья характерная особенность новой молодежной культуры в урбанистическом обществе заключалась в ее необычайном интернационализме. Начиная с 19бо-х годов джинсы и рок-музыка стали отличительными чертами современной молодежи—меньшинства, предназначенного стать большинством, причем это произошло в каждой стране, где к ним терпимо относилась власть, и даже в некоторых странах, где ситуация была иной, как, например, в СССР (Starr, 1990, chapters 12,13). Лирический рок часто даже не переводился со своего родного английского, что отражало повсеместную культурную гегемонию США в поп-культуре и в стиле жизни, хотя следует заметить, что главные центры западной молодежной культуры были противниками культурного шовинизма, особенно в музыке. Здесь приветствовались стили, пришедшие с островов Карибского моря, из Латинской Америки и, начиная с 1980-х годов, из Африки.

Гегемония ГИТА в области массовой культуры не была новостью, однако изменился ее modus operandi *. В период между Первой и Второй мировыми войнами ее главным направлением являлась киноиндустрия, единственная, которая имела массовое распространение по всему миру. Эту продукцию видели сотни миллионов людей, и своего максимального масштаба она достигла сразу же после Второй мировой войны. С развитием телевидения, международного производства фильмов и окончанием эпохи голливудской системы студий эта американская индустрия потеряла толику своего господства и своей публики. В 1960 году она производила не более шестой части всего количества фильмов, выпускавшихся в мире, даже если не считать Японию и Индию (UN Statistical Yearbook, 1961), хотя в конце концов ей удалось вернуть большую часть своего господства. США никогда не пытались создать подобную сферу влияния на обширном и в языковом отношении более разнообразном рынке телевидения. Их молодежные стили распространялись непосредственно или путем культурного неформального осмоса через перевалочный пункт — Великобританию с помощью пластинок, а впоследствии магнитофонных записей, главным средством популяризации которых, как и раньше, являлось старомодное радио. Большую роль здесь играл международный молодежный туризм, когда немногочисленные, однако все увеличивавшиеся потоки молодых людей и девушек в джинсах растекались по всему земному шару, а также мировая сеть университетов, чьи возможности быстрого международного общения стали очевидны в 1960-6 годы. Не в последнюю очередь в обществе потребления они распространялись и через моду, теперь дрстиг-