Тем не менее до Второй мировой войны переход власти к любой женщине в любой республике при любых обстоятельствах был бы политически немыслимым. После 1945 года это сделалось возможным — в 1960 году Сиримаво Бандаранаике в Шри-Ланке стала первой в мире женщиной премьер-министром, а к 1990 году женщины стали во главе правительств в шестнадцати государствах (World's Women, p. 32). В 1990-х годах женщина, достигшая вершины политической карьеры, являлась признанной, хотя и довольно редкой частью политического пейзажа: женщины были премьер-министрами Израиля (1969), Исландии (1980), Норвегии (1981), Великобритании (i979)> Литвы (1990) и Франции (1991)- Главную оппозиционную партию (социалистическую) далеко не феминистской Японии также возглавляла женщина (1986). Политический мир менялся быстро, хотя даже во многих развитых странах представительство женщин в государственных органах все еще оставалось символическим.

Однако вряд ли имеет смысл обобщать на мировом уровне роль женщины в общественной сфере и соответствующие общественные стремления женских политических движений. Страны зависимого мира, развитые страны и социалистические или бывшие социалистические государства можно сравнивать лишь в некоторых аспектах. В государствах третьего мира, как и в царской России, огромная масса необразованных женщин — представительниц низшего класса— оставалась за пределами общественной жизни в современном западном смысле, хотя сами эти страны развивались, а некоторые уже имели небольшую прослойку крайне эмансипированных и передовых женщин, в основном жен, дочерей и родственниц представителей местного высшего класса и буржуазии. (Они походили на женскую часть интеллигенции и активисток в царской России.) Такая прослойка в Индии существовала даже в колониальные времена и, вероятно, имелась и в некоторых из менее риго-ристских исламских государств — особенно в Египте,

Иране, Ливане и странах Магриба — до тех пор, пока возрождение мусульманского фундаментализма вновь не ввергло женщин в бесправие. Для этого меньшинства существовало поле общественной деятельности на высших социальных уровнях их собственных стран, где они могли во многом чувствовать себя так же свободно, как их соратницы в Европе и Северной Америке, хотя, возможно, им было труднее преодолеть обычаи и традиционные семейные обязанности, присущие их культурам, чем западным женщинам или жительницам некатоли-

338

«Золотая эпоха>

ческих стран*. В этом отношении эмансипированные женщины в прозападных зависимых государствах занимали гораздо более благоприятное положение, чем их сестры на, скажем, несоциалистическом Дальнем Востоке, где силу традиций и обычаев, которым подчинялись даже женщины, принадлежавшие к элите, было очень трудно преодолеть. Образованные японские и корейские женщины, оказавшись на свободном Западе, зачастую с ужасом думали о возвращении домой.

В странах социалистического лагеря ситуация была довольно парадоксальной. Практически все женщины Восточной Европы являлись оплачиваемой рабочей силой, во всяком случае доля работающих среди них составляла примерно столько же, что и среди мужчин (90%),— гораздо больше, чем в других странах. Коммунистическая идеология страстно проповедовала равенство женщин и их освобождение во всех смыслах, включая и эротический, несмотря на отвращение самого Ленина к случайным сексуальным контактам **. (Однако как Ленин, так и Крупская были среди тех редких революционеров, которые приветствовали совместное выполнение работы по дому обоими полами.) Кроме того, революционное движение, от народников до марксистов, тепло приветствовало появление в своих рядах женщин, особенно интеллектуалок, и обеспечивало для них широкие возможности, что все еще проявлялось даже в 1970-6 годы, когда их количество оставалось непропорционально большим в некоторых левых террористических движениях. Однако, за редкими исключениями (Роза Люксембург, Руфь Фишер, Анна Паукер, Пасионария, Федерика Монцени), женщины не получили значительного представительства в высших политических кругах своих партий ***, а в новых государствах с коммунистическим правительством их стало еще меньше. Женщины почти исчезли с главных политических постов. Как мы видели, одна или две страны, особенно Болгария и Германская Демократическая Республика, предоставляли своим женщинам реальные шансы добиться общественной карьеры и высшего образования, однако в целом общественное положение женщин в коммунистических странах не имело особых отличий от

* Вряд ли случайно число разводов и повторных браков в Италии, Ирландии, Иснании и Португалии было значительно ниже, чем в остальных странах Западной Евроны и США: в среднем о,58 на гооо человек но сравнению с 2,5 на юоо в девяти других странах (Бельгии, Франции, Федеративной Республике Германии, Нидерландах, Швеции, Швейцарии, Великобритании, Канаде, США). Повторные браки в сравнении с общим числом браков: 2,4 против г8, 6.

** Так, нраво на аборт, занрещенный гражданским кодексом Германии, являлось важной темой агитации немецкой коммунистической партии, и именно поэтому Германская Демократическая Республика приняла гораздо более либеральный закон об абортах, чем испытывавшая влияние христианских социал-демократов Федеративная Республика Германия, усложнив тем самым правовые проблемы объединения Германии в 1990 году.

*** В КПГ в 1929 году из бз членов и кандидатов в члены Центрального комитета было всего 6 женщин. Из 5О4 наиболее известных коммунистов в 1924—1929 годах женщины составляли 7%.

Социальная революция 1945—I99O годов 339

положения их сестер в развитых капиталистических странах или отличалось в худшую сторону. Когда поток женщин устремился в открывшиеся для них профессии, как в СССР, где профессия медика стала впоследствии сильно феминизированной, эти специальности утратили свой статус и доходность. В отличие от западных феминисток, большинство замужних советских женщин, привыкших всю жизнь заниматься наемным трудом, мечтало оставаться дома.

Несомненно, первоначальные революционные мечты об изменении взаимоотношений между полами, а также об отказе от обычаев и привычек, закреплявших мужское господство, в основном так и остались мечтами, даже там, где этого серьезно добивались (как в России в первые годы после образования СССР). В отсталых странах (в основном коммунисты победили именно в таких странах) этому препятствовало пассивное сопротивление местного населения, которое настаивало, чтобы на практике (независимо от того, что предусматривалось в законодательстве) женщины не считались равными мужчинам. Однако героические усилия в сфере женской эмансипации, безусловно, не прошли даром. Предоставление женщинам равных политических и юридических прав, допущение их к образованию, к мужской работе и мужской ответственности, даже разрешение снять паранджу и свободно появляться на публике,— это огромные изменения, которые может подтвердить каждый, осведомленный о тяжелой участи женщин в странах, где правит религиозный фундаментализм. Кроме того, даже в коммунистических государствах, где реальное положение женщин сильно отставало от теории, а власти временами фактически навязывали моральную контрреволюцию, стараясь вернуть женщину в семью для того, чтобы она рожала и растила детей (как в СССР в 1930-е годы), простая свобода выбора, ставшая возможной для них при новой системе, включая сексуальную свободу, уже была огромным шагом вперед. Реальные ограничения сгободь1 выбора для женщин были не столько правовыми, сколько материальными, как, например, нехватка средств контроля за рождаемостью, которые в недостаточном количестве